Общественно-политическая газета Иркутской области
Выходит по понедельникам

Явление ритма

12 апреля, 2021

 

Музыкальный критик Артем Рондарев о русском хип-хопе, пользе «Сектора Газа» и революции в шоу-бизнесе

III Международный книжный фестиваль «Книгамарт» работал в Иркутске с 31 марта по 3 апреля. «Гибридный» формат нынешнего «Книгамарта», часть которого прошла в онлайн-формате, позволил собрать поистине звездную команду спикеров, лекции на самые разные темы: от тайн разработки компьютерных игр и нейробиологии либидо до профессионального разбора сериала «Твин Пикс».

Накануне старта фестиваля наш корреспондент поговорил с известным музыкальным критиком, культурологом, переводчиком, преподавателем школы культурологии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) Артемом Рондаревым. На площадке «Книгамарта» Артем выступил с лекцией о русском хип-хопе, однако мы не удержались от соблазна расспросить его о «смерти» рока, достоинствах группы «Король и Шут» и секретах популярности Little Big.

1м.jpg

«Нравится – не нравится»

– Известно, что вы неровно дышите к хип-хопу. Чем вас привлекает этот жанр? И на что стоило бы обратить внимание потенциальному слушателю, который мало понимает в подобного рода музыке?

– Во-первых, этот жанр – наконец-то! – окончательно не похож на поднадоевшую европейскую музыку. Раньше, для того чтобы послушать что-то не относящееся к наследию европейской музыкальной культуры, нужно было обращаться к этнике. Сейчас есть мейнстримный хип-хоп. То есть хип-хоп – вариант музыкального разнообразия. Во-вторых, это содержательная музыка. В хип-хопе тексты имеют большее значение, чем в прочих жанрах. В большинстве обычных песен тексты – тихий ужас, их стараешься пропускать мимо ушей. В хип-хопе люди стараются, пишут в рифму, подбирают слова. Еще здесь особенная политическая и социальная оптика. Нынешние наследники хип-хопа из разных государств вынуждены под эту оптику подстраиваться, и за этим интересно наблюдать. Кроме того, меня привлекает новизна. Мне нравится музыка со сбитыми синкопированными ритмами, басом. Это качает. Ритмически четко выраженных музыкальных стилей не так много, и они все «черные»: регги, даб и хип-хоп. Такая ритмическая идиома привлекает даже на физиологическом уровне.

– Кстати, о ритмике. Борис Гребенщиков заявлял, что он «устал быть послом рок-н-ролла в неритмичной стране». Начинающий слушатель зачастую теряется в попытке понять, что, собственно, происходит. С одной стороны, считается, что российский слушатель текстоцентричен. Это вроде плюс. С другой – хип-хоп нельзя петь хором. Как понять, что такое качественный хип-хоп? Или все упирается в «нравится – не нравится»?

– Все в культуре упирается в «нравится – не нравится». Нет объективных критериев, которые бы позволили выделить нечто универсально хорошее. Но если подходить к вопросу более предметно, то насчет «посла рок-н-ролла в неритмичной стране» Борис Борисович, во-первых, пококетничал, а во-вторых, просто перевел. К России эта фраза не имеет никакого отношения. Идея, что наша страна неритмична, – это неправильно отрефлексированное советское наследие. Советский Союз запрещал определенного рода ритмику, потому что определенного рода ритмика рассматривается как некий физиологический нонконформизм. Причем не только у нас. Когда появился хип-хоп, а до этого джаз или тот же рок-н-ролл в Америке, белые люди пучили глаза и ссылались на ритмы. Мол, они «заставляют наших детей превращаться в дикарей». Мои родители говорили то же самое, когда мне было пятнадцать лет.

Что в СССР, что в Штатах белые люди восставали против ритма. Утверждение, что у нас неритмичная страна, чушь. У нас была неритмичная идеология, которая давно умерла. Миф о текстоцентричной стране – это тоже вздор. Придуманный, кстати, Ильей Кормильцевым и Сергеем Жариковым. Они оба были людьми трикстерского склада, им было важнее создать парадокс, а не отрефлексировать реальную социальную ситуацию.

Насчет того, что хип-хопу нельзя подпевать, то... Этажом выше меня живет юнец, который записывает и читает хип-хоп. Вы себе не представляете, как отлично подростки подпевают под Моргенштерна. Орут так, что стены трясутся. Отлично подпевается хип-хопу, я вас уверяю. Просто у нас есть определенное идеологическое наследие. Песня в советской идеологии считалась низким жанром, единственное, что ее оправдывало, – это ее «народность». А «народная музыка» в советской идеологии интерпретировалась как музыка напевная. В ней должна быть мелодия, под которую можно выпить водки, обняться и петь хором за столом. Оказалось, что не только это делает музыку народной и заставляет людей подпевать.

2м.jpg

Мутация жанров и тропы Оксимирона

– Каковы признаки русского хип-хопа? Чем он отличается от американского?

– Рамки интервью попросту не позволят полностью раскрыть тему. Однако замечу, что отличия существенные. Все потому, что поэтические, репрезентативные и идеологические формы, свойственные оригинальному хип-хопу, у нас понимались неправильно. Потому что эти формы в доинтернетные времена усваивались со слуха – по пластинкам. Так же как британский рок-н-ролл усвоил американский – по пиратским записям, которые покупались на американских военных базах и в портах. Британцы ничего не поняли и сделали свой вариант рок-н-ролла, наследующий американскому, но у которого есть характерные черты. Их, в свою очередь, перенимали уже американцы. Классический пример – появление ска или регги. Ямайцы выделяли определенные черты ритм-эн-блюза, но не догадывались, как их воспроизвести. Воспроизвели неправильно и получили сперва ска, а затем рэгги. Зато теперь ритм-энд-блюз почти никто не слушает, а рэгги – модная музыка.

– Насколько сильно влияние русской поэзии на русский рэп? Может, есть некое воздействие русского рока? Многие сравнивают Егора Летова с Хаски или того же Бориса Гребенщикова с Оксимироном.

– Ответ на вопрос довольно прост. Вы правильно упомянули Оксимирона. Именно он показал, что русский хип-хоп никакой традиции русской поэзии не наследует. Оксимирон попытался ввести в свой поэтический текст (в свою «хип-хоп-телегу») образы и тропы русской поэзии. Выяснилось, что они никак не «сидят». Оксимирон создал характерный идеосинкратический пример хип-хопа, принадлежащий только ему. Подражать Оксимирону невозможно, как невозможно подражать группе Depeche Mode. Потому что весь его текст состоит из приемов, которые он придумал, но за ними ничего не стоит. И если ты попытаешься его имитировать, то просто будешь воспроизводить приемы, использованные другим человеком. Приемы очень быстро протухают. Когда схожими схемами пытается пользоваться кто-то другой, это уже не срабатывает. Один раз мы поверили, но второй раз мы такого уже не потерпим.

3м.jpg

Эпитафия рок-музыке

– Кстати, о русском роке. Говорят, его время ушло. На глаза попадаются в основном какие-то инди-проекты. Монеточку не отнесешь к гитарной музыке. Осталась ли в России рок-музыка или качественная гитарная музыка? Групп, сравнимых по популярности с ДДТ, «Королем и шутом» или «Ленинградом», не появлялось очень давно. Понятно, что сменилась сама практика прослушивания музыки. Теперь слушают плейлисты в Spotify. Но есть ли еще какие-то внутренние причины?

– Это не российская тенденция. Альбомный рок в классическом виде умер в 1990-е. И похоронил его, конечно, хип-хоп, который присвоил целый ряд критериев, сделавших рок-н-ролл рок-н-роллом. В этой ситуации говорить о том, что русский рок умер, нелепо. Потому что почти весь остальной рок не то чтобы умер, но перестал быть доминирующей формой музыкального высказывания. Произошла диверсификация. Действительно, сейчас много инди-проектов. Этого следовало ожидать. Почему рок был доминирующей формой высказывания? Производство музыки до середины 1990-х годов было деятельностью крайне институализованной. Производить музыку могли только люди, имеющие доступ к сложной структуре музыкального бизнеса. Рок-группа – это очень дорогое мероприятие, требующее оборудования, логистики и так далее.

А потом появился интернет – великий уравнитель. Теперь люди могут стать видимыми для окружающего мира, минуя институциональные инстанции, выходить напрямую к публике. Зародился стриминг. Сейчас каждый человек может записать песню и тут же опубликовать ее в Spotify или Soundcloud. Большие рок-группы, записывающие пластинки, стали не нужны. К тому же задним числом выяснилось, что рок-альбом – это напыщенная и не всем интересная форма высказывания. Люди не слушают пластинки, ведь у них есть плейлисты.

Ждать, что у нас в этой ситуации появятся какие-то глобальные проекты, не стоит. Максимально возможный масштаб сейчас – это Монеточка. Она действительно известна, но она не стадионный артист. Люди следят за ее творчеством: вот Монеточка выпустила сингл или видео, но выход ее пластинок людей не очень заботит. Для сравнения: Земфира выпустила новый альбом, и все социальные сети возбужденно призывают его слушать. У Монеточки пластинка вышла прошлым летом. Но об этом как о событии узнали три с половиной калеки. Появились новые песни? Отлично, можно послушать. Вся музыкальная структура разрушилась, диверсифицировалась и перестала быть нужной. Поэтому пропали рок-группы и тот же «русский рок». Исчезла среда, биота.

4м.jpg

Рекреационный «Сектор Газа» и русский трэш на экспорт

– В фейсбуке вы озвучили мысль, что о Егоре Летове писать и рассуждать музыкальным критикам проще, чем о группах вроде «Короля и шута» или «Сектора Газа». Если бы вы решили написать об этих группах, с чего бы вы начали?

– Скажем, так. Несмотря на интернет, Spotify, соцсети и свободу на улицах, у нас до сих пор существует представление о том, что искусство – это очень серьезное дело. Оно должно поднимать тяжелые темы: про товарища майора, дедушку Ленина и в таком духе. В этой смысловой парадигме Летов всегда будет выше и очевиднее для людей, придерживающихся подобной точки зрения. А «Король и шут» и тем более «Сектор Газа» – это какие-то приколисты. «Король и шут» поют про каких-то лесников, «Сектор Газа» – вообще про... бухло. Как их можно поставить на одну доску с Летовым? Он, во-первых, русский поэт, во-вторых – политический трибун. За Летовым закреплены коннотации серьезного артиста. У «Короля и шута» и «Сектора Газа» рекреационное назначение, как у популярной музыки в советское время. Она помогала пролетариату расслабиться после работы и посещения Большого театра – чтобы с ума не сойти.

При этом даже «Сектор Газа» (я уже не говорю про «Короля и шута») – это куда более изощренно, ответственно и, в конечном счете, умно сделанная музыка. Летовым быть несложно. Открываешь рот, и тебя сразу же кидаются интерпретировать. Искусство, по большому счету, и существует только до тех пор, пока его интерпретируют. Само по себе оно мало сообщает. Тебя интерпретируют, ты открыл рот – уже герой. А эти? «Король и шут» вообще характерная парадигма. У них масштабные сценические шоу, музыканты «парятся», с них пот градом валит, они репетируют и подходят ко всему крайне ответственно. Но к ним относятся как к музыке для детей, потому что «они про лесника поют». Поэтому иметь дело с Летовым намного легче. Когда ты говоришь, что работаешь с поэтикой Летова, даже в рамках академической среды, тебе отвечают: «Ну конечно, да. Это русская поэзия». Если в той же среде скажешь, что исследуешь «Сектор Газа», на тебя посмотрят как на идиота: «На что ты жизнь свою тратишь?»

– После естественного конца группировки «Ленинград» знамя «главной российской группы» подхватили Little Big. За счет чего, на ваш взгляд, они выстрелили?

– Little Big – уникальная группа, которая производит «трэш». Спрос на трэш есть везде и всегда. Но у нас, в силу унаследованной от советской культуры серьезности, трэш-культура оценивалась как нечто недопустимое. И Сергей Шнуров начинал с производства трэша. Это стало причиной его невероятной славы. Никто не мог представить, что человек выйдет, положит свои причиндалы на стол и станет «гнать трэшак». Люди округляют глаза: «а что, так можно было?» Little Big довели трэшовую эстетику до глянцевого совершенства. Второй «Ленинград» или второй Little Big создать невозможно просто потому, что в этом случае «кто первый встал, того и тапки».

5м.jpg

Беседовал Вадим Мельников, «Байкальские вести»,
ИА «Альтаир».

Фото со страницы Артема Рондарева в Facebook
и электронных СМИ.

На фото: Артем Рондарев: «Альбомный рок в классическом
виде умер в 1990-е. И похоронил его хип-хоп»;

Панк-группа «Король и шут»;

Рэпер Оксимирон;

Группа Little Big;

Одна из книг Артема Рондарева (вышла в 2020 году)

 

Поделитесь новостью с друзьями:

Комментарии