В целом — приговорили...

Продолжение темы.
Начало в материале «Били, били, не добили...».
(«Байкальские вести», № 30, 5—13 мая 2012 года)

Напомню коротко, о чем шла речь в публикации «Били, били, не добили...». Адвокат из Ангарска Алексей Копыток в одном из городских кафе был НЕЗАКОННО задержан работниками охранного предприятия. На него НЕЗАКОННО надели наручники. Прибывшие сотрудники полиции НЕ ЗАФИКСИРОВАЛИ нарушение закона, а продолжили закон нарушать: силой доставили адвоката Копытка в ОМ-3 и закрыли его в камере административно задержанных (КАЗ).

Здесь его зверски, руками и ногами, избили двое неизвестных, которых в КАЗ впустил сотрудник ОМ-3. У Алексея Копытка было изуродовано лицо, разбита голова — пришлось накладывать швы, сломано ребро, а на лбу отпечатался протектор от ботинка. Несколько дней адвокат провел в больнице, прикованный к кровати.

Но ранее, утром 11 апреля, Алексей Копыток в сопровождении своего друга Дмитрия Кужима (в тот период времени — заместителя руководителя СУ СКР по Иркутской области) прибыл в прокуратуру для выполнения необходимых следственных действий. Здесь полуживой адвокат якобы нанес удар ногой сержанту милиции Максиму Киркину — применил насилие в отношении представителя власти. По этому факту было возбуждено уголовное дело № 12591. А по факту избиения Копытка возбудили уголовное дело № 5547.

Уголовное дело № 5547 сначала расследовал следователь Денис Иванов. В настоящее время он — судья Ангарского городского суда. Потом дело передали следователю Шарыпову. Он вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции: дескать, в их действиях не усматривается состав преступления.

Прапорщик Лобанников (фамилия изменена) говорил, что задержанный адвокат сам бился о двери и таким образом, дескать, покалечился. Капитан Кузаков (фамилия изменена) пояснял, что адвокат упал с лавки. Опять же, обе эти «ментовские» версии не могут объяснить: откуда ботиночный протектор на лбу Копытка?..

В общем, система, как я полагаю, не стала привлекать к ответственности своих, то есть людей в погонах. В итоге оба уголовных дела — № 5547 и № 12591 — попали к Андрею Бянкину, старшему следователю СУ СКР по Иркутской области, и он некоторое время расследовал сразу оба этих уголовных дела.

Кстати, Бянкин читателям «Байкальских вестей» знаком по двум прошлогодним публикациям: «Братья против братвы» и «На стороне братьев — закон». Напомню, что братьев Кобзарей некие злодеи расстреливали в центре Ангарска. Следователь Бянкин, расследовавший уголовное дело по этому факту, сначала отказался признать одного из братьев потерпевшим и вынес соответствующее постановление. Позднее он вынес постановление о прекращении уголовного преследования в отношении одного из нападавших на братьев Кобзарей. Оба этих постановления Ангарский городской суд отменил, признав их незаконными и необоснованными, — серьезная оплеуха не только Бянкину, но, полагаю, и его руководству.

Получив уголовное дело № 5547, Бянкин его благополучно приостанавливает — в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению к уголовной ответственности. Это постановление отменил Владимир Букин — в то время заместитель руководителя СУ СКР по Иркутской области. Снова приняв к своему производству дело № 5547, не выполнив ни одного из указаний своего начальника — Букина, не проведя ни одного следственного действия, Бянкин опять приостанавливает расследование! По тем же самым основаниям — невозможно, дескать, установить подозреваемых лиц...

С удовольствием отмечу, что недавно Ангарский городской суд удовлетворил жалобу потерпевшего Копытка, признав незаконным бездействие Бянкина, обязал следователя устранить допущенные нарушения. Тем не менее следователь так и не пригласил Копытка для выполнения следственных действий. И уже не пригласит: следователь Бянкин, как и Шарапов, в Ангарске больше не работает...

С гораздо большей «эффективностью» расследовалось уголовное дело № 12591 по обвинению адвоката Копытка по части 2 статьи 318 УК РФ (применение насилия в отношении представителя власти). Похоже, что этой истории — «нападению» адвоката на милиционера, хотели придать большой резонанс, а поэтому даже создали следственно-оперативную группу во главе со следователем по особо важным делам СУ СКР по Иркутской области Анной Чернышовой.

Она также знакома читателям «Байкальских вестей»: приняв у коллеги Бянкина уголовное дело по факту нападения на братьев Кобзарей, Чернышова тоже приостановила расследование — в связи с неустановлением лиц, обстрелявших братьев.  Прекратила, несмотря на то, что Кобзари опознали двух нападавших из трех, несмотря на показания свидетелей!..  Может быть, это объясняется тем, что один из нападавших, студент юридического факультета, проходил практику в ангарском подразделении СУ СКР по Иркутской области?..

Сержант Киркин был одним из тех милиционеров, которые силой доставили адвоката Копытка в ОМ-3. Именно поэтому, по версии следствия, Копыток «отомстил» сержанту, который сидел на стуле в коридоре прокуратуры: подошел и якобы ударил ногой в грудь. Однако Киркин якобы успел подставить кисть правой руки. В итоге якобы сломанной оказалась четвертая пястная кость.

Правда, в показаниях свидетелей есть серьезные, на мой взгляд, противоречия. Свидетель Полютова, коллега Киркина по отделу вневедомственной охраны, говорит, что Копыток подошел к сидевшему Киркину с левой стороны коридора и ударил его ногой. Свидетель Дубровин утверждает, что Копыток подошел с правой стороны. Третий свидетель, капитан милиции Кузаков,  говорит, что в момент удара Киркин стоял у стены коридора... Но эти свидетельские разногласия, похоже, не смутили «важняка» Чернышову, которая «унаследовала» от коллеги Шарыпова уголовное дело № 12591 и расследовала его, по мнению Копытка, необъективно.

Противоречия в показаниях вышеназванных свидетелей мог бы, вполне возможно, устранить Дмитрий Кужим, который сопровождал Копытка в прокуратуру и знал, кто где стоял или сидел. Может быть, он даже видел или слышал что-то существенное для следствия, однако ходатайство Копытка о вызове Кужима в качестве свидетеля следователь Чернышова почему-то отклонила. Аналогичным образом поступил и суд...

Показательный факт: из трех десятков ходатайств, заявленных Копытком, «важняк» Чернышова удовлетворила, по сути, лишь одно — о допросе в качестве свидетеля Насти Губайдулиной, но так ее и не допросила! Видимо, Чернышовой и без этих показаний ситуация с нападением на сержанта Киркина была предельно ясна...

В свою очередь, старший следователь Бянкин не удовлетворил ни одного из 12 заявленных Копытком ходатайств. Вот так, «объективно» и «непредвзято», расследовались, параллельно и практически одновременно, два уголовных дела.

Чернышова, служебный кабинет которой находился в Иркутске, почему-то назначала проведение судебно-медицинских экспертиз по делу в Ангарске. И это при том, что судмедэксперт Дубровин (ныне он возглавляет бюро СМЭ) являлся, во-первых, свидетелем по уголовному делу № 12591, во-вторых, был коллегой судмедэксперта Россова, который проводил экспертизу сержанта Киркина по медицинским документам, не осматривая самого потерпевшего!

Те самые медицинские документы, по которым проводил экспертизу Россов, должны были бы, по моему разумению, вызвать массу вопросов у беспристрастного человека — у следователя, у прокурора, у судьи... В одной медицинской справке так изложены обстоятельства получения травмы: «подрался в прокуратуре». Так подрался или был избит?..

Инцидент с переломом четвертой пястной кости состоялся днем 11 апреля. Но в травмпункт Киркин пришел в полдень 13 апреля, о чем свидетельствует карта травматологического больного. На ней, кстати, отсутствует подпись заведующего травматологическим пунктом, но и этот факт не смутил ни следователя, ни прокурора, утверждавшего обвинительное заключение.

В тех же странных (скажем так) медицинских документах прямо и откровенно написано: «Выдать больничный лист задним числом с 11.04.2009». И это при том, что приказы и другие нормативные документы Минздрава РФ четко регламентируют выдачу бюллетеней. Документ под названием «Порядок выдачи медицинскими организациями листков нетрудоспособности» гласит: «Листок нетрудоспособности выдается в день установления временной нетрудоспособности...». И далее: «Не допускается выдача листка нетрудоспособности за прошедшие дни, когда гражданин не был освидетельствован медицинским работником...».

Но в больнице скорой медицинской помощи города Ангарска, похоже, плевать хотели на приказы и инструкции Минздрава РФ.  В свою очередь, следствие, ничуть не смущенное ТАКИМИ медицинскими документами, приобщает их к делу!..

В медсанчасти № 28 Киркину сделали рентген, установили перелом четвертой пястной кости и около 16 часов наложили на руку гипс. Однако в протоколе медицинского освидетельствования для установления факта употребления Киркиным алкоголя — эта процедура состоялась в 12 часов 45 минут 11 апреля 2009 года — уже была указана травма: закрытый перелом четвертой пястной кости. Ну разве это не удивительно!?

Факт перелома был установлен тремя часами позднее, но врачи психоневрологического диспансера и без рентгена безошибочно устанавливают диагноз: закрытый перелом!.. Именно ЧЕТВЕРТОЙ пястной кости!.. Причем мужественный сержант с закованной в гипс правой рукой не только продолжал управлять служебным автомобилем УАЗ, переключая передачи, но и подписывал различные документы так, словно гипс ему не был помехой.

Видимо, эта несуразность стала очевидной и самому Киркину, и следствию, а потому протокол допроса, датированный 19 апреля, Киркин подписывает предельно коряво: дескать, рука болит!.. Вот такая замедленная, на неделю отсроченная, реакция на боль...

Алексей Копыток полагает, что все медицинские документы, которые Киркин представил в суд, попросту фальсифицированы.  Ясность в ситуацию мог бы внести официальный рентгеновский снимок пострадавшей руки. Однако соответствующие ходатайства Копытка ни следствие, ни суд не сочли нужным удовлетворить.  Наконец, Киркин, в период с 11 по 13 апреля, мог где угодно сломать эту самую кость в кисти рук — если она вообще была сломана. Об этом Копыток заявлял и Чернышовой, и Бянкину.

— По многим причинам я не мог нанести Киркину такую травму, — говорит Алексей Васильевич. — Во-первых, я попадал в ДТП и перенес два перелома позвоночника, в связи с этим я не могу совершать резких движений ногами. Во-вторых, в тот день в прокуратуру я приехал в легких плетеных тапочках, потому что после избиения в ОМ-3 ноги у меня распухли, и туфли надеть я был не в силах. Сильно сомневаюсь, что ногой в таких тапочках можно нанести удар, способный сломать пястную кость.

Наконец, в тесном коридоре прокуратуры — его ширина всего 136 сантиметров — просто невозможно ударить ногой человека, сидящего на стуле: расстояние не позволяет это сделать. Но мои аргументы никем не принимаются во внимание...

Все несуразности следствия, все натяжки, ошибки и передергивания фактов в газетной публикации невозможно перечислить. Похоже на то, что некачественное расследование произвело настолько сильное впечатление на прокуратуру города Иркутска, куда Чернышова направила обвинительное заключение по уголовному делу № 12591 для утверждения, что иркутские прокуроры не решились обвинение утвердить. Дело вернули в СУ СКР по Иркутской области, оттуда его передали следователю Бянкину. Не проведя практически никакой работы по этому делу, Бянкин направил обвинительное заключение в Ангарскую городскую прокуратуру, где его благополучно утвердили! После этого дело ушло в суд...

Мимо еще одного нюанса этой грязной истории я пройти не могу. Действия Копытка в прокуратуре — его «нападение» на Киркина — квалифицированы по статье 318 УК РФ. В официальном письме, которое начальник ОВО Евгений Харитонов направил в адрес дознавателя УВД по городу Ангарску, сказано: «Милиционеры-водители считаются находящимися на службе до постановки служебного автотранспорта в гараж».  Исходя из этого посыла, видимо, следует понимать, что Максим Киркин, загорающий на капоте служебной машины (на фото), находится на службе. Вот тебе, читатель, яркий пример удачного совмещения приятного с полезным!..

Приговор, который Ангарский городской суд вынес в отношении Алексея Копытка пару недель назад, я читал как кроссворд, как некую криптограмму, пытаясь понять: что именно в том или ином случае имел в виду суд? Например, на четвертой странице приговора сказано: «При этом показания Копытка А.В. были нестабильны в ходе предварительного и судебного следствия».  На этой же странице, ниже, читаю следующее утверждение: «При этом в остальной части показания Копытка А.В. были подробны и последовательны на протяжении всего предварительного и судебного следствия».

Так какими же все-таки были его показания — стабильными или непоследовательными?.. И еще цитата: «В целом показания всех допрошенных по уголовному делу лиц получены в соответствии с законом». Это если «в целом»... А если «в частности»?..

Надежда Алексея Копытка на то, что Ангарский городской суд вынесет в отношении него оправдательный приговор, оказалась тщетной. Приговор был обвинительным. Копыток признан виновным «в целом» и приговорен к четырем годам лишения свободы (условно) с испытательным сроком три года.  Кассационная жалоба Алексея Копытка уже подана в Иркутский областной суд...

Юрий Удоденко, «Байкальские вести».

Фото с личной страницы Максима Киркина
на сайте одной из социальных сетей