Ударим карнавалом по армагеддону!

Спешите очуметь вместе с охлопковцами!

Карнавал в Вероне! Карнавал! Спешите окунуться в это зажигательное, головокружительное, умопомрачительное представление, в это пиршество для глаз, в эту провокацию для извилин и нирвану для души! На охлопковских подмостках – чумовая премьера, с чумовым визуалом, прекрасной музыкой, контрастными эмоциями и мощным гуманистическим зарядом.

Трагикомедию «Чума на оба ваши дома!» Григорий Горин, «уникальный переводчик с прошлого на настоящее», как называл его Аркадий Арканов, написал в 1993 году. В тот год, когда непримиримая междоусобица политических Монтекки и Капулетти в новой России достигла апогея и взорвалась кровавым переворотом, Горин создает своеобразный сиквел шекспировской трагедии «Ромео и Джульетта», названием которой стало предсмертное проклятие умирающего Меркуцио двум враждующим домам.

Мы говорим: «Верона» – подразумеваем...

Охлопковские завсегдатаи, поклонники молодежного экспериментального проекта «R&J – Ромео и Джульетта» навсегда влюблены в этого пылкого задиру в исполнении Николая Стрельченко. Его гибель в уличной драке вызывает горячее сочувствие зала. И вот мы встречаем любимого артиста в роли Герцога – как символично! Театр! Он может все: «утешить боль и мертвых воскресить». Герцог повелевает заклятым врагам Монтекки и Капулетти породниться и назначает свадьбу двух семейств. О, святая наивность либерализма, тщета прекраснодушного миротворчества! Вот тут-то и начинаются новые коловращения в Вероне, среди жгучих и темпераментных средневековых итальянцев. А может быть, и Верона, и древние «макаронники» тут совершенно произвольны, продиктованы Шекспиром, а на самом деле эта история не имеет ни адреса, ни срока давности?

– Мы сочиняли историю вне времени и пространства, – приоткрывает суть замысла постановщик, заслуженный артист РФ Геннадий Гущин. – Эта изумительная пьеса дожидалась у меня в портфеле, наверное, лет пятнадцать-двадцать. И вот нынче, видимо, момент для нее самый подходящий. Как никогда обострились конфликты, агрессия, нетерпимость. На всех уровнях: на личном, локальном, и на всеобщем, планетарном. Эскалация, – это слово становится рефреном эпохи. Мир сошел с ума, народ живет на пороховой бочке, на атомной бомбе, в прямом и переносном смысле. Готовность к схватке достигает предельного накала. Почему это так? Отчего воинственная, хищническая природа в нас неистребима и неукротима? Что с человеком происходит? И что может его поддержать, спасти в этом мире, клокочущем ненавистью и злобой? Вот вопросы, которые волновали Горина, волновали нашу команду создателей спектакля.

«Снежному шоу» сродни

И он расцвел, яркий, пряный, густо подперченный сатирическими акцентами, пародийными намеками, сдобренный прямыми цитатами из отправной трагедии, реминисценциями и аллюзиями. Засверкал сочными красками, ошеломил потрясающими костюмами, фехтовальными пасодоблями, световыми эффектами, грянул энергичным музыкальным потоком, порадовал острой, зажигательной актерской игрой. Шумный, пестрый, динамичный, дарящий много смеха, не избежавший слез, он в итоге оставляет светлое, жизнеутверждающее послевкусие, этот волшебный театральный оазис в неласковой пустыне дней. У меня лично он вызвал параллели с «чумовым» «сНежным шоу» Славы Полунина. В шедевре мимов языком клоунады, через безудержный, неукротимый смех рассказывается, в общем-то, трагическая история о смерти и одиночестве, о нестерпимом холоде жизни. Жизнь коротка, печальна, безнадежна. И только игра спасает, дарит воздух и крылья, дает безлимитную, персональную порцию счастья, которую никто и ничто не в силах у тебя отнять.

«Театр, один театр. Он может все», – утверждает Григорий Горин в своей заразительной «Чуме». Жизнь страшна, жестока, зачастую грязна, зло неуничтожимо и триумфально. Спасает только любовь. Врачует только театр – территория творчества, правды и щедрости сердца.

Вспомнить шоу Полунина мне подсказал специфический персонаж, придуманный режиссером. Фигуры под кодовым названием Некто у драматурга в тексте нет. В гуще бурных событий, в клубке постшекспировских страстей с аккордеоном выхаживает полунинский мим – Екатерина Константинова, нежный, безмолвный, все понимающий, безусловно красивый, безусловно любящий образ. Она скользит по сцене в созерцании и сострадании происходящему, ее состояние – бережное, осторожное внимание, ее «речь» – волнующие модуляции инструмента, то грустные, то протестующие, то трепетные. Музыка написана иркутским композитором Владимиром Волченковым специально для спектакля. Аккордеон актриса освоила специально для роли. Вкрадчивая пластика, тонкая, выразительная мимика, многозначительное активное молчание – мерцающее перламутровое пятно, оттеняющее широкие «сарьяновские» мазки сценического полотна. Работа артистки превосходна и незабываема. Браво, Катюша!

Парад-алле гротескных масок

Артистический парад-алле самим автором продиктован как трагикомический. С аристократических высот баллады об идеальной любви мы низвергаемся в кипящий балаган, откровенный фарс о мезальянсе. «Никакое это не произведение, а Содом с Гоморрой!» Возвышенные небожители Ромео и Джульетта уступают место маргинальной парочке. Розалина – видавшая виды «девочка на ночь», беременная неизвестно от кого. О, как она близка героиням последних сериалов «Хеппи Энд», «Аврора», «Жиза» и сонма иже с ними! В общем, девчонка в доску наша, сегодняшняя, своя. «Знаю, о ком ты грезишь, срам! Перед людьми стыдно!» Артистка Дарья Горбунова высекает «галатею» размашистыми, точными приемами, широкой амплитудой интонаций и движений. Ее героиня дерзка, озлоблена, разуверена в людях – и вдруг бесстрашно, беззаветно, отчаянно сражается за обретенное счастье, «как дикая волчица».

Хромой Антонио – проходимец, бессребреник, игрок, авантюрист и выпивоха под стать невесте. Сергей Дубянский в этой роли умело присвоил непривычные повадки галантной наглости, веселого цинизма, меркантилизма и живучести. И это тоже от души, и это по-нашему. Мы встречаем артиста новым, незнакомым, интригующим. И находим в его одиозном персонаже много симпатичного: остроумие, оптимизм, прямодушие, искренность и смелость. Этот «Маргадон, дикий человек» тоже вырастает до рыцаря без страха и упрека. Потому что любовь… «Амор! И глазами так...»

Наблюдать за этими сменами регистров, за каскадом превращений, переодеваний и преображений на сцене захватывающе интересно.

«Две равно уважаемые семьи», фигуранты застарелой перманентной войны – уже не дворяне голубых кровей, избави бог. Это настоящие кланы мафиози, которые мерятся силой, влиянием, оспаривают имущественные и политические интересы. Ирония судьбы: синьор Монтекки (Сергей Кашуцкий) и леди Капулетти (Евгения Гайдукова) когда-то были влюблены друг в друга. Но зов любви был отвергнут в угоду семейным амбициям, и вот они – главари противоборствующих фронтов: желчный, кровожадный «крестный отец» всегда в компании вооруженных головорезов и вероломная искусительница «крестная мать». Жгучий вихрь Libertango Астора Пьяццоллы, музыкальный фон постановки, в парном танце этих квази-любовников достигает кульминационного накала. Звучит уже не парижская аккордеонная романтика, а роковая, зловещая тема – любовь-война. Мы слышим в ней любовь к войне, жажду подчинения противника. До полной капитуляции, до полного истребления.

Смертельный диагноз со светлым финалом

Собственно, полным истреблением светлых начал все и кончается. «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Вражду не унять. Пандемия этой чумы лишь разрастается, ширится, крепчает. Либерализм Герцога терпит фиаско. В последней сцене бал правит молодая хунта во главе с Бенволио – наследником Монтекки (Сергей Исупов). «Это не герцог! Это тряпка!» Что вы от него хотите? Вся демократия хваленая спалилась, сдулась и сдалась.

Влюбленные вновь гибнут? Или исчезают? Куда? Как? Условно открытый финал пьесы заставляет нас выбирать версию, чем сердце успокоится. Двое измученных, изгнанных, затравленных, но счастливых героев уплывают от нас в жемчужный туман, в заповеданный рай, в «прекрасное далеко» волшебной утопии, «где нет ни печали, ни воздыхания»... Брат Лоренцо – монах, тоже когда-то страстно влюбленный и не сумевший защитить свою любовь от жестокости мира, не сумевший предотвратить гибель Ромео и Джульетты, этих двоих все-таки обвенчал, сочетал неразрывными узами, презрев законы светские и церковные, но выполнив высший закон. И теперь Лоренцо (Иван Гущин) – расстрига. Ведь «ни церковь, ни кабак – ничего не свято! Эх, ребята, все не так! Все не так, ребята!». Вчерашний францисканец меняет вретище свое на облачение скомороха, уходит в вольное братство бродяг-артистов, в мир искусства, в мир театра, где надежда близка и любовь не напрасна. Танцуют все!

…Так весело, так непростительно весело… Столько интриг и козней, подлости и коварства, крови и смертей. Любовь уплывает от нас в призрачной лодке Харона. Чума вражды не знает жалости ни к женщинам, ни к детям, ни тем более к тайным и явным миллионерам. Но почему же так весело, так светло и свободно на душе? Потому что театр, он может все. А в нашем личном театре мы сами себе режиссеры. «Пусть тучи разогнать нам трудно над землей, но можем мы любить друг друга сильней!»

Ведь можем? Еще можем? Правда можем?

Марина Рыбак, специально для «Байкальских вестей».

Фото Анастасии Токарской.

На фото: Леди Капулетти и синьор Монтекки (артисты
Евгения Гайдукова и Сергей Кашуцкий);

Загадочный Некто (Екатерина Константинова);

Брат Лоренцо (Иван Гущин);

Прекрасная заводная массовка. В центре – слуги Бальтазар
и Самсон (Дмитрий Чикризов и Алексей Орлов II);

Финал. Розалино и Антонио (Дарья Горбунова и
Сергей Дубянский)