Тогда, в сорок первом

Николай Алабушев в 16 лет ушел в партизанский отряд на Урале. Сам он уральский, из поселка Нижние Серьги. Слово «Серьга» произошло от «Царская дорога» – Сарга. Через село проходила нижняя уральская царская дорога в Сибирь. После окончания Гражданской войны пошел добровольцем в Красную армию, окончил кавалерийские курсы. Затем служил командиром эскадрона в одной из уральских кавдивизий. В 1926 году Алабушева отправили учиться в Академию механизации, открывшуюся в Ленинграде. Сначала он окончил подготовительные курсы (школу не окончил, так как помешала Гражданская война). Затем четыре года, по 1930-й, отучился в академии. После окончания дали три «кубика» и звание командира танковой роты. Далее Алабушева отправили преподавать тактику танкового боя в бронетанковую академию, открывшуюся в Москве. В 1935 году перевели вести тактику танкового боя в танковое училище в Киеве. Там Алабушеву дали служебную квартиру. В середине 30-х Алабушев три года преподавал на летних курсах в Нижнем Новгороде тактику танкового боя группе немецких офицеров, среди которых были полковник Гудериан, майор Бальк, майор Хауссер и другие немецкие танковые командиры, сыгравшие большую роль в будущей войне. В 1941 году Алабушев лично знал практически всех командиров немецких танковых дивизий, так как обучал их методам использования танков во время военных действий. В 1940 году Алабушеву присвоили две «шпалы» (подполковник) и отправили в Бердичев формировать танковый полк в составе 19-го механизированного корпуса. В июне 1941-го присвоили звание полковника танковых войск. Ему тогда было 39 лет.

Боевой путь командира танкового полка Н.М. Алабушева

Продолжение. Начало в № 16

25 июня танковый полк Алабушева стоял в тридцати километрах от Дубно и, как говорят военные, проходил боевое слаживание – командиры учили солдат тактике танкового боя, а также вождению танков. Тогда на шоссе Дубно – Луцк стоял весь 19-й мехкорпус Красной армии. Командовал корпусом комкор (генерал-лейтенант) Николай Фекленко, старый кавалерист, бывший командир кавдивизии. Соседней дивизией командовал генерал-майор Михаил Катуков, будущий командующий 1-й танковой армии, маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза. 19-му мехкорпусу была придана противотанковая артиллерийская бригада особого назначения, которой командовал полковник Кирилл Москаленко, будущий командарм, а затем маршал Советского Союза и тоже дважды Герой. А соседним 22-м мехкорпусом, находившимся в районе Луцка, командовал генерал-лейтенант Константин Рокоссовский. В общем, танковые войска 1941 года являлись кузницей кадров-победителей Красной армии. Фекленко, правда, к этим кадрам не относился. В сентябре 41-го он, командуя тремя корпусами Красной армии, прозевал переправу немцев на левый берег Днепра в районе Кременчуга, что позволило немцам окружить Киевский фронт. После этого Сталин понизил Фекленко в должности и задвинул в тыл формировать новые части.

25 июня в полосу 19-го мехкорпуса отошла одна из трех кадровых пехотных дивизий, прикрывавших границу. Отошел, также после боев с немцами, и погранотряд. Выходили из окружения разрозненные группы бойцов двух других пехотных дивизий. Из них формировали батальоны, которые придавали танковым полкам.

В тот же день в район Дубно прибыл Жуков. На 26 июня Георгий Константинович назначил контрудар шестью мехкорпусами и десятью пехотными дивизиями, который, по его замыслу, должен был привести к разгрому немцев в районе Дубно и переносу боев на вражескую территорию. В контрударе должны были принять участие 2800 советских танков, тогда как у немцев в группе армий «Юг» было чуть более 700 танков. Все так бы и случилось, если бы немцы не стреляли, если бы в воздухе была советская авиация, если бы было горючее, если бы танки не ломались и если бы танкисты умели их водить. 

26 июня началось наступление Красной армии. Перед полком Алабушева немцев не было. Полк двинулся вперед по проселочной дороге в маршевой колонне. По всем правилам военной науки: разведка на мотоциклах, головная походная застава, боковые охранения, тяжелые танки, средние танки, артиллерия, легкие танки, арьергард. Через 10 километров движения разведка доложила, что навстречу движется немецкая танковая колонна. Возник самый сложный вид боя – встречный бой двух танковых колонн на марше. Этот бой произвел впечатление на вышестоящее командование, и его описание попало даже в книги военных историков как первый удачный бой с немцами на Киевском направлении.

Артиллерию Алабушев направил на пригорок в 200 метрах от дороги и велел спрятать в кустах, роту танков направо, роту налево, тяжелые танки в лес, Т-34 направил в обход по лесам в тыл противника. Таким образом полк Алабушева упредил немцев, а в результате подвергся внезапному разгрому и был полностью уничтожен танковый батальон немецкой танковой дивизии. На дороге остались гореть 20 вражеских танков, 10 бронетранспортеров, 12 орудий и штук 30 автомашин. Взяли в плен свыше 200 солдат противника и много трофеев.

К вечеру 26 июня полк вышел в условленный квадрат к пригородам Дубно. Далее последовал некомпетентный приказ Жукова немедленно штурмовать Дубно прямо ночью, танками, без пехоты и тяжелой артиллерии. Результат известен. К 28 июня контрудар Жукова провалился. Немцы разгромили 8-й мехкорпус. 19-й потерял половину танков, однако сумел с боями отойти на рубеж Горынь-реки в 100 километрах восточнее. Города Дубно, Львов, Луцк, Ковель были потеряны. Самое интересное, что если бы Жуков просто поставил 2800 танков в оборону, то немцы были бы остановлены. Наступление же нужно тщательно готовить, но об этом военачальник как бы не догадывался.

28 июня «военная голова», присланная из Москвы, убыла в Киев и далее в Москву. Больше Жуков в 1941 году на Украине не появлялся. Ему, наверное, было неприятно перед комсоставом Киевского фронта за содеянное. Военные действия Красной армии на Западной Украине после ретировки Георгия Константиновича сразу приняли осмысленный характер. Командующий фронтом Михаил Кирпонос отдал приказ вернуть остатки мехкорпусов общевойсковым армиям. Танкисты по решению Кирпоноса должны были подпирать пехоту сзади, расстреливая немцев из танковых пушек и пулеметов и нанося короткие контрудары по прорвавшемуся противнику.

Без 8-го мехкорпуса, попавшего в окружение южнее Дубно, осталась 6-я общевойсковая армия, которой командовал генерал-лейтенант Иван Музыченко. Впоследствии это оказалось фатальным для 6-й армии, которая через месяц боев попала в окружение под Уманью, а Музыченко оказался в плену.

30 июня Кирпонос отдал приказ Киевскому фронту оставить Западную Украину и отходить на старую госграницу, где закрепиться и дальше не пропустить немцев. Подходившие с востока армии получили приказ занимать укрепленные районы (УРы) на старой госгранице и окапываться. Мехкорпусам Фекленко и Рокоссовского было приказано на неделю задержать наступление немцев на рубеже Горынь-реки, которая протекала в лесной зоне в 60–80 километрах западнее старой госграницы. Неделя была нужна общевойсковым армиям, чтобы отойти и закрепиться на старой госгранице.

3 июля мехкорпуса отошли за Горынь-реку и заняли промежуточный рубеж обороны. 3-го вечером на Горынь-реку вышли немецкая разведка и головные походные заставы немецких танковых дивизий. Саперы Алабушева на глазах немецких командиров пропустили через автомобильный мост немецкий разведбат и за ним взорвали мост. После этого танкисты устроили показательное избиение немцев. Вся техника разведбата была уничтожена артиллерийским огнем. А ночью была устроена танковая атака при поддержке пехотинцев. Немцев добили, собрали валявшееся оружие и вернулись обратно. Три десятка немецких солдат вплавь, бросив оружие, ушли на противоположный берег. 

6 июля 11-я танковая дивизия вермахта начала форсировать Горынь-реку в полосе танкового полка Алабушева. Немцы навели понтонный мост, танковой атакой при поддержке автоматчиков частично уничтожили и частично оттеснили пехотный батальон, который перекрывал дорогу за мостом. Красноармейцы не бежали, падали убитые, раненые продолжали стрелять. Костяк пехотного батальона составляли бойцы погранотряда, отошедшего с новой госграницы. По немецким танкам вела огонь артиллерия, танки забрасывали гранатами. Воспоминания об этом бое оставил комиссар 19-го мехкорпуса, который лично прибыл в полк Алабушева и участвовал в отражении немецкой атаки.

К вечеру немцы смяли позиции нашего пехотного батальона и продвинулись вдоль дороги на шесть километров. Алабушев получил приказ командира дивизии контратаковать немецкую танковую дивизию своим танковым полком с приданной пехотой во фланг и тыл, перерезать коммуникацию снабжения и взорвать понтонный мост. Предварительно по позициям немецкой артиллерии на западном берегу реки нанесла удар тяжелая артиллерия дивизии. Когда немецкая артиллерия снялась и стала менять позиции, началась танковая атака полка Алабушева. Возглавлял атаку танковый батальон капитана Горелова. Танкисты прошли по берегу реки, покрытому густым ивняком, и внезапно атаковали охрану моста и переправлявшиеся через мост танки и машины снабжения. Добивать немцев оставили пехоту, саперы через 10 минут взорвали переправу.

По приказу Алабушева наши танки развернулись на 90 градусов и атаковали немецкую танковую дивизию с тыла. Не эту ли атаку повторил уже полковник Горелов на Курской дуге? У него были хорошие учителя. В результате совместных действий частей 19-го мехкорпуса переправившаяся через Горынь-реку танковая дивизия немцев была 6 июля разгромлена. Они потеряли 80 танков, 40 бронетранспортеров, до 100 грузовиков, 24 ствола артиллерии. Потери убитыми, ранеными и пленными составили свыше трех тысяч человек. 

10 июля 19-й мехкорпус получил приказ отходить на старую госграницу и занять оборону в районе города Новоград-Волынского. Плечо отступления составляло 80 километров. Полку Алабушева было предписано прикрывать отход корпуса и задержать немцев на двое суток на перекрестке дорог в 30 километрах от Горынь-реки. При отходе на перекресток дорог на лесной дороге танкисты Алабушева подобрали три десятка исправных танков Т-34 и БТ, брошенных отступающими частями из-за отсутствия горючего, а также шедшими после ремонта на фронт. Подобрали также боеприпасы и брошенную артиллерийскую батарею. Кроме того, Алабушев собрал около 1500 солдат, отступавших разрозненными группами из-за командиров, организовал два полнокровных батальона пехоты. Ротными и взводными пришлось назначать сержантов-пограничников. 

К середине дня 11 июля танковый полк Алабушева занял перекресток проселочных дорог в 30 километрах восточнее Горынь -реки. С одной стороны от перекрестка находился заболоченный лес, переходивший в сплошное болото, которое тянулось к югу на 30 километров. К северу находилось поле шириной два километра, за которым темной полосой возвышался лиственный лес; к востоку поле чередовалось рощами. Командир полка приказал саперам минировать дороги к западу от перекрестка и на одной из дорог, которая шла через лес, делать завалы из вековых деревьев. Двум пехотным батальонам было приказано занять две рощи и копать окопы полного профиля на их окраинах.

В лес к северу от перекрестка Алабушев отправил взвод танков (три машины) и разведроту на мотоциклах и велел контролировать просеку, через которую немцы могли просочиться в тыл полка. Артиллерию комполка расположил за позициями пехоты на расстоянии 500–600 метров и велел замаскировать ее в рощах. Танки были расположены тремя группами на расстоянии двух километров за пехотой. Для них были выкопаны аппарели в шахматном порядке, которые сверху прикрыли маскировочными сетями. Для копания аппарелей умельцы-механизаторы приспособили тяжелые танки КВ, к ним приварили специальные крюки, на которые навешивались бульдозерные ножи. Танк КВ проходил два-три раза туда-сюда и сгребал землю как бульдозер – вот тебе и готовая аппарель.

Аппарели были нужны, чтобы над землей торчала только башня спрятавшегося танка. В нее трудно попасть противнику. Аппарели делались двухуровневыми. Танк подавался вперед, высовывал свою башню, делал два-три выстрела и откатывался назад и полностью прятался в яме. С расстояния один-два километра противник не мог обнаружить танк в аппарели. Аппарели делали, как правило, на краю лесной зоны, чтобы немцы их не видели с воздуха.

Танк КВ также помогал пехоте копать траншеи в лесной зоне. Кроме того, саперы ночью установили минные поля перед позициями пехотных батальонов.

К утру 12 июля линия обороны была готова. В 10 часов послышались взрывы на лесной дороге. Это подорвались на минах бронемашины разведки немцев. К 12 часам немцы растащили завалы, разминировали дорогу и вышли к развилке дорог. Колонна немецкой танковой дивизии остановилась. Двигаться дальше без разведки местности противник не решился.

В 14 часов немецкий командир организовал разведку боем. В поле вышли 10 танков (танковая рота) и около 150 пехотинцев (пехотная рота). Развернулись в цепь и двинулись на позиции мотопехоты Алабушева. Через некоторое время один танк немцев и несколько пехотинцев подорвались на минах. Оборона молчала. Немцы отошли назад.

В 15 часов немцы сдвинули атаку между рощами, а к минному полю выдвинули саперов, которых прикрывали своими пулеметами три бронетранспортера. Когда немецкая танковая рота и рота автоматчиков втянулись в дефиле между рощами, Алабушев приказал двум артиллерийским батареям перекрестным огнем уничтожить противника. Еще одному орудию велел уничтожить бронетранспортеры, которые прикрывали копошившихся саперов.

Артиллеристы нанесли внезапный удар по бортам немецких танков примерно с расстояния 600 метров. Через 15 минут стрельбы были уничтожены 10 немецких танков и три бронетранспортера. Немецкую пехоту Алабушев приказал уничтожить минометной батарее 1-го батальона. По саперам открыли огонь станковый пулемет и несколько метких стрелков. Через полчаса все было кончено. Поле было усеяно горящими танками и трупами немецких солдат. Но это было только начало.

В 18 часов по двум рощам, в которых располагались позиции мотострелковых батальонов, нанесла удар немецкая авиация. Затем рощи проутюжила тяжелая артиллерия. В 19 часов последовала атака танкового полка немцев при поддержке полка пехоты. 1-й батальон атаку немцев отбил, однако немцам удалось ворваться на позиции 2-го батальона, там произошла рукопашная схватка. Ночью остатки 2-го батальона по приказу Алабушева отошли на один километр и заняли позиции в следующей роще. Саперы поставили перед ней минное поле и встали рядом со 2-м батальоном, так как мины закончились. Танк КВ помог выкопать траншеи.

В 10 часов вечера бой закончился, по ночам немцы не воевали. За день боя они потеряли 38 единиц бронетехники и около 500 солдат. Рядом с Алабушевым находился комиссар 19-го мехкорпуса. Он и оставил описание этого боя в своих мемуарах.

13 июля в 6 часов утра атака немцев повторилась. Сначала последовали удары авиации, затем обстрел тяжелой артиллерией, следом танковая атака с участием 50 танков и полка пехоты. К 12 часам дня немцы заняли рощу № 1. Оставшиеся в живых пехотинцы отошли на один-два километра ближе к позициям танкистов. В полдень немцы атаковали двумя группами танков по 20 штук в каждой и двумя пехотными батальонами из первой и второй рощи, однако сразу напоролись на огонь танков Алабушева из аппарелей. Потеряв шесть машин, наступавшие отошли назад.

Затем атака повторялась еще два раза, однако каждый раз немцы натыкались на огонь танков из аппарелей. К восьми часам вечера немцы прекратили атаки. За день боя было подбито и уничтожено 18 бронеединиц противника и до 200 солдат. Вечером к Алабушеву прибыло пять бензовозов с горючим, 10 танков в качестве резерва, рота пехоты и три машины с выстрелами к танкам. Привезли и пакет из штаба корпуса. Генерал Фекленко приказывал продержаться еще один день, так как общевойсковая армия не успевала отступить на старую госграницу.

14 июля бои продолжились. Немцы прекратили прямые атаки, они и так потеряли треть состава танковой дивизии. Начали обход позиций полка Алабушева, по которым тем не менее продолжала работать авиация и тяжелая артиллерия. Немецкие танки попытались прорваться вдоль просеки в тыл полка. В боях на просеке погиб танковый взвод и пехотный взвод, посланные туда для охраны просеки. Пригодился резерв, присланный Фекленко, который вторую половину дня вел бой в лесу. Немцев остановили.

В 10 часов вечера бои опять прекратились. В час ночи 15 июля танковый полк Алабушева снялся с позиций и ушел на старую госграницу, куда вышел в 4 часа утра. За три дня боев с немецкой танковой дивизией полк потерял 16 танков сожженными, 8 артиллерийских орудий, 25 грузовиков и 980 человек личного состава (убитыми и ранеными в соотношении примерно один к трем). Подбитые танки в количестве 12 штук вытащили танками КВ и Т-34. Основной массив потерь составила мотопехота, по которой пришелся главный удар немцев. Эти данные оставил комиссар 19-го мехкорпуса, который весь период боев находился в полку Алабушева.

В районе Новоград-Волынского генерал Фекленко вывел полк Алабушева в резерв мехкорпуса. Полк три дня отдыхал, ремонтировался и приводил себя в порядок. К утру 16 июля 11-я танковая дивизия немцев вышла к старой госгранице. 17-го немцы вели разведку боем, 18-го началось немецкое наступление. Наступление продолжалось пять дней. 21 июля танковый полк Алабушева получил приказ нанести контрудар во фланг и тыл 11-й танковой дивизии немцев, прорвавшейся на 10 километров. Из боя в тот день вышли только шесть наших танков – четыре командирских танка КВ и два Т-34. Немецкая дивизия была примерно в таком же состоянии и прекратила наступление. На следующий день, 22 июля, командующий немецкой группы армий «Юг» остановил общее наступление под Новоград-Волынским танкового корпуса и двух пехотных корпусов.

24 июля к немцам прибыла комиссия от командующего танковой группы Клейста, которую возглавлял генерал Бальк. Командир 11-й танковой дивизии доложил, что наступать невозможно, русские слишком метко стреляют. Бальк предложил одному танку выехать на пригорок. Танк выехал и остановился. Через минуту раздался выстрел с русских позиций. Снаряд пробил башню танка, машина загорелась. Тогда Бальк приказал второму танку на полной скорости проехать вдоль линии фронта. Танк выехал на пригорок, развернулся и покатился со скоростью примерно 40 километров в час. Через 30 секунд раздался второй выстрел. Танк взорвался, и у него отлетела башня. Бальк согласился с командиром 11-й танковой дивизии. Через сутки танковый корпус немцев был снят с фронта у Новоград-Волынского и переброшен на юг в район Умани. Стреляли по немцам артиллеристы-снайперы из особой артиллерийской противотанковой бригады полковника Москаленко.

Демонтаж вооружений Новоград-Волынского УРа, осуществленный перед самым началом войны, не оказал влияния на ход боев. УР заняли армейские части со своим вооружением. А в доты вдоль шоссе Новоград-Волынск – Киев закатили полковые пушки калибром 76 мм со снятыми щитами.

Николай Алабушев в начале августа убыл в Киев, где получил 20 новых танков Т-34 с харьковского завода. За время пребывания в Киеве он сумел отправить свою семью на Урал. С 25 июля фронт на старой границе под Новоград-Волынским стабилизировался до 25 сентября. Механизированные корпуса Красной армии расформировали 15 сентября по причине больших потерь. Материальную часть передали в отдельные танковые полки, приданные общевойсковым соединениям. Полковника Алабушева с группой командиров, в которую входил и Николай Горелов, отправили на Сталинградский танковый завод формировать новую  танковую бригаду.

Бригаде Алабушева присвоили номер 129. Дали пять дней на обкатку танков и обучение личного состава. 5 октября бригаду отправили по железной дороге на фронт. Разгрузка состоялась на станции Ахтырка 7 октября. Далее последовал марш на север в район Конотопа на расстояние 150 километров. Там маршал Тимошенко формировал стальной кулак из трех танковых бригад и пяти стрелковых дивизий. Этим кулаком Тимошенко хотел деблокировать Киевский фронт, окруженный немцами к востоку от Днепра.

10 октября началось наше наступление. К удивлению танковых командиров, войск Гудериана к западу от Конотопа не было. Проехали 50 километров по степям и перелескам. Отступавшие части Красной армии были, а немцев не было! Оказалось, что маршал ошибся в выборе направления для деблокирующего удара. Киевский фронт окружили на 200 километров южнее, как раз западнее Ахтырки. Танкисты получили приказ встать в маршевые колонны и двигаться обратно в Ахтырку. В 100 километрах от Ахтырки танковая бригада Алабушева попала под огонь дальнобойной артиллерии немцев. Снаряд взорвался за танком, и Алабушева ударило крышкой люка по голове. Он получил тяжелую контузию. Госпиталя или медсанбата не было. До Ахтырки командира бригады не довезли, он скончался по дороге.

Похоронили Николая Михайловича в селе Великая Писаревка (между Ахтыркой и Сумами). По результатам Киевской оборонительной операции ему присвоили звание полковника танковых войск по результатам Киевской оборонительной операции, но звездочку он получить не успел. 

Командование бригадой принял капитан Николай Горелов. Вскоре ему присвоили звание майора танковых войск. 129-я танковая бригада участвовала в реальном ударе по войскам Гудериана, коридор к окруженным пробили. Однако удар запоздал на неделю из-за ошибки Тимошенко. Небольшая часть войск Киевского фронта вышла через пробитый коридор, но в плен попало почти 700 000 солдат и офицеров Красной армии. Историк Алексей Исаев проводил анализ состава пленных с учетом немецких трофейных документов. Оказалось, что из полного числа пленных 100 000 представлял боевой состав армий и 600 000 – состав обеспечения фронта и армий. То есть «люди с ружьем» в основном вышли из окружения, однако остались без частей обеспечения.

Позже 129-я танковая бригада вела ожесточенные бои с немцами за Харьков и Донбасс. Они закончились в конце ноября, фронт стабилизировался по реке Северский Донец. В 129-й бригаде осталось три танка. Николай Горелов в начале декабря получил тяжелое ранение и попал в госпиталь.

Андрей Боровский, внук Николая Алабушева,
профессор Байкальского государственного
университета, доктор физико-математических
наук, специально для «Байкальских вестей».

На фото: Советские танки в районе Дубно,
где состоялось крупнейшее сражение начального
периода войны

Оборонительные бои Красной армии у западной границы

Андрей Боровский: два пути исследований

Его математический талант разглядели еще в школе. Он прекрасно и без особых усилий учился. А чтобы не было пустого времяпрепровождения, отец загружал его задачами по алгебре и геометрии. И он щелкал их как орехи. Тогда-то Андрей Боровский и выбрал путь в науку. И этой наукой стала любимая математика.

В Московском физико-техническом институте он отучился шесть лет. Начинал на факультете общей и прикладной физики. Потом, когда факультет разделился на два, – на факультете проблем физики и энергетики. Окончил МФТИ с красным дипломом, и его взяли на работу в Институт общей физики Российской академии наук. Директором этого института был академик Александр Михайлович Прохоров, нобелевский лауреат. Двадцать лет Андрей Боровский отработал в этом институте, в отделе когерентной нелинейной оптики. Эта лаборатория занималась лазерной физикой, квантовой электроникой.

Сейчас профессор Байкальского госуниверситета Андрей Боровский вместе со своими аспирантами занимается двумя основными проблемами, которые его сильно заинтересовали. Первая – теория эпидемии Covid-19. На данный момент сделана математическая модель этой эпидемии, она апробирована на статистических материалах столицы – Москвы. Вторая проблема касается области математической лингвистики.

– Математическая лингвистика превратилась из гуманитарной науки в техническую. Многие гуманитарные науки математику не используют, а математика – это язык науки. Она была разработана специально для научной деятельности людей. Проблема, которая меня заинтересовала, – восстановление смысла старых топонимов. Существует множество слов, к значению которых мы привыкли, но не знаем, что они означают, – говорит Андрей Боровский.

В № 16 и 17 «Байкальских вестей» опубликован рассказ Андрея Викторовича Боровского о его деде по материнской линии – Николае Михайловиче Алабушеве. Широко известен и отец Андрея Викторовича – почетный гражданин Иркутской области Виктор Митрофанович Боровский, в 1985–2000 годах возглавлявший Иркутскэнерго, а в 2000–2002 год – Законодательное собрание Иркутской области.  

Анна Рыбакова, специально для «Байкальских вестей»