Свободный дух свободного стиха

 

Александра Сокольникова знают в Иркутске, знают и далеко за его пределами. Человек со странностями, кому-то кажущийся чудаком, он, прежде всего, поэт. И поэт не традиционного направления — его не мучают рифмы и не интересует ритм строки. Свободный сам, он и стих выбрал по себе — свободный от канонов верлибр. Последователь Велимира Хлебникова, Уолта Уитмена, Артюра Рембо, не говоря уж о более древних корнях, он продолжил эту традицию, благодаря чему верлибр вольготно расцвел на сибирской почве.

Александр Сокольников — автор поэтических книг «Свиток одиночества», «Вне канона», «Кедровый посох» (эта, третья, вышла во Франции), печатался на страницах газет и журналов. Его стихи переведены на польский, испанский и французский. Он — лауреат Всесоюзной литературной премии имени Хлебникова.

Нынешний год – юбилейный для поэта: он отметил свое 65-летие, в связи с чем опубликовался в областных газетах, написал новые стихи. Как подчеркивает он сам, он продолжает работать только по вдохновению, и муза не покидает поэта. А недавно стало известно, что Сокольников выведен главным героем в новой книге иркутского прозаика Виталия Диксона «Стеклянный пароход», которую мы все, надо полагать, скоро увидим и прочтем.

А пока — поздравляем юбиляра и предлагаем читателю познакомиться с его новыми стихами.

Любовь Сухаревская, «Байкальские вести»

---

Александр Сокольников

* * *

Лике Кринберг
в оправдание безделья

Когда рвала и раскидывала  листы

из летней зеленой тетрадки

и день-деньской не оставить

длиною в сгоревшую лучину

Ты сказала

Если поседеет грудь твоя

Не будешь «тучкой золотой

ночевать

на груди утеса-великана»

И заплакал пахарь

у сломанного плуга

солеными слезами

И некому

В новине свежевымытого листа

Бороздить морщину

Тропинку не вовремя пришедшей

старости

И протекающий кран

Собирает капли в желтую кружку

В звук единой

заунывной песни пастуха

гоняющего

снежных баранов по небосводу

и крошит вечность

как крохи черствого хлеба

каркает зов вороны

и крик вновь рожденного

теснит иные звуки

Толкаясь

Совсем как мы

в барахолках праздничных улиц

ищем оправдание себя

                                      г. Иркутск

* * *

   I

Лике Кринберг в день рождения
21 августа 2006

Однажды

утром

когда дыханием

пересыпаем себя дюнами

С ладони сна

В ладони разговевшегося дня

Ты прошептала

осенней листвой

Что тебе без трех

такое количество лет

что хватит

летоисчислению десятка малышей

И добавила

с легким дуновением иронии

что столетнее растение

по сравнению с тобой

вьюнок

И в глазах всплакнувших

дождем весенним

ресницы

веслами галеры

уплывающей в Лету

В вечное лето

любви и печали

* * *

 II

Как-то утром

когда простыни и кровати

грустны как мулы

уставшие от поклажи любви невыносимой

разглаживают пролежни морщин

И разбросанные одежды

от всхлеста открытой

входной двери

наполнятся разоблаченными телами

как вином вонючие бурдюки

И занавески надоевшей катарактой

Не пускают солнце в дом

И надуваются как ветром паруса

легкомысленные шторы

Ты сказала

что тебе без трех

так много лет

что солнце с горя ли

с зависти

киснет

как выжатый лимон

Пространство измерено неспешными

шагами

и время сжато

в капле дождя

В глазах распахнутых настежь

пробежала длинноногая серна

любви и печали

И стелются под ногами

травинки

с привкусом материнского молока

И через сорочку

утреннего тумана

на белоснежном теле

ягодами спелой земляники

нерастревоженным младенческим ртом

два грудных соска

* * *

 III

В одно из утр

когда ветер гонит на водопой

блеющие облака

И тишина в холщовую суму

как подаяние

собирает солнечные блики

как нищий на паперти медяки

и краны звездочетами

подсчитывают утекающие капли

и тлеющие сигареты

ослепшими маяками

раздирают заросли дыма

прошелестела осенней листвой

что тебе сегодня

без трех

многолетие

И грустные мысли твои

как серые мыши

гуляют в ночи

И в омуте

прелестных разноглаз твоих

Не тонет листиком

Окруженный водоворотом ненаглядства

Чей-то удивленный взгляд

Я оплываю неизбывной ревностью

Как оплывает венчальная свеча

Ведь только вчера

В летнем саду

В легком платье

Сотканном из струй бездушных

Ты кружилась

с молодым матросом

И за талию

как древко стяга

держалась липкая рука

Твои глаза светились

светлячками

во мраке

моей растревоженной души

И я как молитву повторял

Пусть отсохнут как сухие ветви

Руки удержавшие тебя

2006 г.

* * *

Одине  Деркунской

Любезное солнце взошло

На прозрачном небосводе

белоснежный шелк

Твердей небесных

Дождь укрыл до сроку

У облаков от зависти

К земным овечкам

С объедаловкой цветущих трав

гневаются глаза

Ты плывешь по реке сновидений

Но ивы уже омывают ветви

в прохладной воде.

Морфей чуть-чуть шевелит веслами

крыльями бессонницы

Полураскрыты губы

Словно ущелья

Струится песни прохладный родник

В очередях за призрачным счастьем

в автобусной толкучке

из бездонного колодца

у жизни взаймы

вычерпываем время

до последней звезды

И каждому по усталости в жатве

рассыплется

сноп светлых минут

Укутанная в туман

улыбка твоя

как белый парус

на непроснувшейся волне

* * *

Моему первому редактору

Ливии Каминской

Пробегающий ветер

Когда-нибудь остановится

С ветки зазвучавшей песней

слетят встрепенувшиеся слова

Губы лепившие поцелуи

снежками

в старческий рот превратятся

Когда-нибудь

В одну из светлых минут

Земля скинет

пышный парик зимы

В один из весенних благостных дней

проснутся реки и женщины

И удивлению женщин

не будет конца

Глаза любимых

отлюбивших в долгую зиму

Гаснут

Свечи на праздничном столе

юные ноги

на ощупь познающие жизнь

За собой уводят

в добровольный плен

глаза мужчин

Так лист осенний

удержавшийся на ветке

До дыр прочитанный

холодными ветрами

летит на землю

под сочувственным взглядом

зеленого листа

Пробегающий ветер

когда-нибудь остановится

перед седым одуванчиком

проросшим сквозь асфальт

И не поднимается крыло у ветра

рассеять семена

по бесплодной земле

В один из предначертанных

природе дней

заполнить пустоту в пространстве

Потеснить мебель

в компактных квартирах

для приблудившегося цветка

Сгорают в глазах мужчин

кучей пожелтевших листьев

ношеные платья женщин

И впопыхах ласкаемая грудь

оживает в руках младенца

яблоком из сада пустоты

* * *

Наташе Долиной

Я выкрал целый остров

Как блюдо с царского стола

Его бока крутые

Река сжимала

Так ноги всадника

Сжимают скакуна

Развел костер

И он забился

в пляске Витта с ветром

И я забылся...

Оттаивали глаза

И трава подрастала

И не хотелось плыть на облаке

В берега влетали

запоздалые стрижи

И где-то в глубине

Землею солнце зарывал

Невзвидевший белого света

Крот

В какой двухсотый год

Влюбленные друг в друга

Вороны

Чистили перья

Как проржавевшие доспехи

Как продрогшего путника

усадил тебя у костра

И счастлив был

когда над костром

пролетали потеплевшие руки

Нам пели птицы в ночи

И в этом праздничном хоре

Каждый был соловей

И небо в неизбывной ласке

Сковыривало из глаз звезду

Сгорали деревья

в отблесках костра

и кучка пепла

горка незла

Зола

И были все слова забыты

В рассыпанной азбуке

Сами по себе

пчелами роились слова

И напрягая небесную память

я смутно помнил

что ты была...

2000 г.

* * *

О чём же с фонарями

шептался снег

Не решился спросить

Всесильным сыном зимы

мимо нас проходил снеговик

У дочери моей

мерзли руки

В душей моей

замерзали птицы

* * *

Анатолию Кобенкову

Песня о лопнувшей
струне дождя

У грозы

глаза синие

У грозы

волосы молнии

И покатит гроза

людей по асфальту

словно ртутные шарики

Не напьется гроза

Небеснейшей славы

если вымочит кошек

и опустит хвосты у собак

В пустой таратайке

прокатится

слегка

загулявший гром

И водосточные трубы

Охапки

мокрых цветов

  * * *

Руки

Провисают под взглядом моим

молим…

словно тысячу лет

опускаясь заклято

Не прикоснуться губами к закату

Тают дворцов ледяных отраженья

И чувствуют девушки

в себе подмену

Холод талой воды

в подмышках

До Бога обреченным облаком

До боли

Рукава пустые

Словно кто-то спрятался там

Поправляешь волосы

на манер разгулявшегося ветра

чуть-чуть прищуриваешь глаза

прикрывая свою наготу

и как щит

прибитый

к голубому небу

Твой ноготок парит…

  * * *

Я написал на лепестке

твое имя

А осенью

седой садовник

принес тугое яблоко

И ты

скрипела зубами…

* * *

Владимиру Харитонову

Ночь

выпила море

Земля

сшитая реками

Расползлась

на лоскутья…

Ветви влились в стволы

как свирель

Возвратившиеся звуки…

* * *

Ростиславу Филиппову

В больной

градации

температур

Когда термометр завяжет

ртутный галстук

на отметке сорок

Так хочется

начать свою жизнь

с нуля

* * *

В Японии

выпал

снег

И все розы

постриглись

в монахини…

Денди

Я всегда изысканно одет

На ногах башмаки серой пыли

На мне брюки

скошенной травы

С отглаженными стрелками молний

На плечах

куртка продрогшего неба

А иногда в руках у меня

Облака белых хризантем

  * * *

Люсе Бендер

Да будет сон твой

глубок

как колодец

И стаей птиц

мелькнувшей в небе

цепь зазвенит

Наполненная цветами

как летний луг

опустится бадья

И на цветах роса

Пусть будет звездами

Пока проснутся звезды

Утонувшие в тебе

* * *

Игорю Подшивалову

В белой варежке облаков

мерзнет рука

В ворохе снов облетевших

дыханье

как мышь шелестит

Тепло на стекле

оседает

морозным узором

Руки моей не касаясь

Я совсем не знаю

Почему печаль

Большая серая собака

лизнула

лоб

листом зеленым…

  * * *

Я выучу

птичий язык

Чтобы первым услышать

Как деревья

Поднимают

зеленый бунт

Аршан

Екатерине

Развалившийся карточный дом

окнами в небо

окнами в подземелье

Пасьянс домов лубочных

скромная снобика

полуразвалившихся лачуг

Спесь белой пеной на губах

заоблачных  чертогов

И скромные в квадратах виллы

с подозрением на пьянь

Поднимаются и опускаются заборы

и красит закат

Пасхальные яйца

раскудахтывающихся

бесхозных кур

ледяным флером

Туманятся Саяны

И как в подтвержденье счастья

бесится река

в погремушках водопадов

И хочется раскрыть

раскосые глаза бурятки

чтоб увидеть себя

на дне зрачка

Вот кошка

идет по забору

Дымятся вечерние печи

где-то в заоблачной дали

Луна прячет в рукава

Тузы

Чтобы ночью

с кем-то злую шутку сыграть

Покашливает мелочь

в закрытых плотно кошельках

На нее не купишь

счастья на час

И тишина прорастает

щетиной небритых мужчин

Аршан, 2012

Сюрра

Как мог

лепил Бог

людей из глины

На взгляде

глубоком

Опускал их на землю

А земля спешившая жить

уплыла из-под босых ступней

как паутины нить

Взгляд оборвать

Оставить одного-одинешенького

человека во Вселенной

Но слепнул Бог

разматывая глаз

как клубок

Опуская

единственное дитя

на землю