Сироты при живом правительстве

Права детей-сирот в Иркутской области нарушают так часто и так активно, что правозащитники уже не справляются с ситуацией.

Преступная халатность

Две комиссии Общественной палаты Иркутской области — по национальным отношениям и свободе совести и по развитию гражданского общества — провели 29 октября круглый стол, в котором приняли участие представители Следственного управления Следственного комитета по Иркутской области, прокурор по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних и молодежи прокуратуры Иркутской области, представитель ГУ МВД по Иркутской области и уполномоченный по правам ребенка в Иркутской области Светлана Семенова. Несмотря на приглашение, на заседание не прибыл министр экономического развития Руслан Ким, но в целом правительство области было представлено достаточно широко — от министерства образования до министерства социального развития, опеки и попечительства.

Судя по плану заседания, планировалось обсудить достаточно узкий вопрос — о коррупционных рисках при обеспечении детей-сирот жильем, затем заслушать несколько выступлений самих обладателей статуса сирот и, выработав конкретные рекомендации по решению проблемы, закрыть тему. Однако чем дальше продвигалось обсуждение, тем более глубокой казалась пропасть, в которой оказались сотни жителей области.

Начало обсуждению положил заместитель руководителя Следственного комитета Евгений Касьянников. По накопленной Следственным комитетом информации, во многих муниципальных образованиях области нет специалистов, способных оценить качество строительства домов, возведенных по различным областным программам.

— Если в муниципальном образовании есть глава, его заместитель и два-три специалиста, то, как правило, нет никого, кто обладал бы техническими знаниями для оценки качества строительства, и они просто смотрели наравне с будущим жильцом, — пояснил Евгений Касьянников. — В одном из районов дом выглядел вполне прилично, но с наступлением холодов выяснилось, что жить в нем невозможно. Накопив факты, мы обратились к губернатору области с письмом, в котором указали, что при освоении бюджетных средств в таких объемах приемку жилья и проверку качества должны выполнять технические специалисты, подчиненные правительству региона. Сейчас получается так, что деньги выделяются по предоставлении строительных смет без должной проверки, просто с подписью представителя муниципального образования. Правительство области сейчас не принимает никакого участия в проверке эффективности расходования бюджетных средств.

В некоторых училищах воспитанникам не доверяют самостоятельную покупку одежды и с ними ходит мастер. Что там происходит между мастером и сиротами — никто не знает, но факт остается фактом: все учащиеся училища (был назван конкретный номер, который мы не приводим в ожидании проверки фактов министерством образования) одеты в совершенно одинаковую, самую дешевую и самую плохую одежду с «шанхайки». Из-за этого жители соседних домов называют их не иначе как «гопники», а сами сироты через несколько месяцев остаются в рванье — сомнительное качество китайского ширпотреба, помноженное на отсутствие альтернативы, приводит к быстрому износу. Парадокс ситуации состоит в том, что общественники, покупая на свои средства одежду для сирот и других нуждающихся, подшивают и сохраняют каждый чек. А расходование средств областного бюджета, выделенных на покупку одежды для сирот, никто не проверяет.
 

Очевидное  на первый взгляд решение проблемы состоит в том, чтобы проверку качества строительства выполняли не только сотрудники областного правительства (такому специалисту пришлось бы метаться весь год из одного муниципалитета в другой), но и представители федерального строительного надзора. Оказалось, что и для Росстройнадзора это было бы обременительно, тем более что специалист нужного профиля как раз в октябре перешел из стройнадзора на работу в областное правительство. Какие задачи будут поручены этому человеку и какие полномочия ему дадут, пока неизвестно, но на письмо Следственного комитета правительство уже отреагировало. Более того, в муниципалитетах для детей-сирот, как правило, строят отдельные дома, а стройнадзор имеет право контролировать только здания в три и более этажей.

Однако коррупционных схем вокруг сирот намного больше. Сотрудник Следственного комитета Оксана Хмелева рассказала об уголовном деле, которое сейчас расследуется в Нукутском районе. Там для детей-сирот был куплен дом, проведенный по всем документам как пригодный для проживания. В реальности в этом доме не было воды, электричества и канализации. Поскольку деньги при этом израсходованы не муниципальные, а региональные, по мнению СК, в этом деле усматривается халатность со стороны областных властей, которые не контролировали должным образом расходование бюджетных средств. И это без учета морального и политического ущерба, понесенного всей вертикалью власти, — нетрудно ведь представить, как вся ситуация выглядит в глазах граждан Российской Федерации, получивших это «жилье» из рук чиновников. Остается надеяться, что Следственный комитет доведет уголовное дело до суда, а суд вынесет виновным справедливый приговор.

«Чем вообще занимается государственное учреждение?»

Статус детей-сирот сохраняется за людьми, получившими его хоть однажды, практически всю оставшуюся жизнь. И тот факт, что человеку исполнился 21 год и он формально стал совершеннолетним, вовсе не означает прекращение обязательств Российской Федерации и Иркутской области по отношению к этому человеку. К сожалению, исполняются эти обязательства, прописанные в областных и федеральных законах, из рук вон плохо. Целый ряд общественных организаций Ангарска, например, регулярно подбирает на улицах, отогревает, кормит, лечит и снабжает документами детей-сирот, оказавшихся на улице без крыши над головой. У каждого такого человека своя история, но появляются они регулярно, сил у общественников не хватает, и они так же регулярно обращаются в Общественную палату за помощью.

Представители областного правительства в этот момент выразили немалое удивление услышанным. По факту, даже если у сироты нет ни единого родственника на всем белом свете, у него есть место в детском доме, интернате, училище или даже вузе; у него есть социальный работник, который выполняет все государственные обязанности по обеспечению такого сироты всем необходимым, и находиться в общественной организации сирота должен ровно на то время, что требуется на один звонок тому самому социальному работнику, — ну и чтобы этот работник добрался до офиса общественников. Увы — на 21 тысячу сирот таких социальных работников всего 182, так что представьте себе нагрузку и, соответственно, качество работы. Даже если допустить, что каждый из этих людей полностью отдает себя работе, все равно ее слишком много, чтобы требовать высочайшего качества. А оно необходимо, ведь речь идет о людских судьбах. Вот и приходится общественникам брать на себя изрядную часть этой чудовищной ноши.

Более того, в трех городах Иркутской области есть даже специальные государственные учреждения — Центры социальной адаптации, созданные специально для того, чтобы любой гражданин, оказавшийся на улице без крыши над головой, без работы и без документов, мог прожить там небольшой срок, восстановить все это и вернуться к обычной жизни. Увы, директор одного из таких центров Денис Венскович, принимавший участие в заседании, не мог сформулировать задачи своего учреждения, зато обратился к сиротам с речью, в которой призывал «проявить сознательность» и «вести себя по-взрослому».

Три девочки-сироты жили и учились в различных социальных учреждениях области. За каждой на бумаге значилось жилье, закрепленное за ними и ожидавшее только совершеннолетия. Когда пришло время вселяться, оказалось — нет не только такого дома, но и целого микрорайона в городе Ангарске. Ни один чиновник за десять с лишним лет не удосужился проверить факты, удостовериться — а имеется ли вообще это самое жилье!
 

Увы, трудно вести себя сознательно и законопослушно, если на протяжении всей своей небольшой жизни только и сталкиваешься с беззаконием. Общественники часто сталкиваются с тем, что сироты, обучающиеся в профессиональных училищах области, несвоевременно получают средства на покупку зимней одежды. Представитель министерства образования выразил сомнение в справедливости этой информации, однако свои примеры привели представители нескольких общественных организаций.

Выяснилось, например, что в некоторых училищах воспитанникам не доверяют самостоятельную покупку одежды и с ними ходит мастер. Что там происходит между мастером и сиротами — никто не знает, но факт остается фактом: все учащиеся училища (был назван конкретный номер, который мы не приводим в ожидании проверки фактов министерством образования) одеты в совершенно одинаковую, самую дешевую и самую плохую одежду с «шанхайки». Из-за этого жители соседних домов называют их не иначе как «гопники», а сами сироты через несколько месяцев остаются в рванье — сомнительное качество китайского ширпотреба, помноженное на отсутствие альтернативы, приводит к быстрому износу. Парадокс ситуации состоит в том, что общественники, покупая на свои средства одежду для сирот и других нуждающихся, подшивают и сохраняют каждый чек. А расходование средств областного бюджета, выделенных на покупку одежды для сирот, никто не проверяет.

Председатель комиссии ОП по национальным отношениям Альбина Широбокова пыталась формулировать выводы и конкретные рекомендации сразу по ходу заседания. Она предложила обратиться за помощью в попечительские советы при училищах. Выяснилось, что сироты живут и учатся в 62 училищах области, и в каждом есть попечительский совет. Но, как пояснила одна из общественниц, сама она состояла в одном из таких советов — и он ни разу не собирался за несколько лет формального существования. В тех случаях, поделились своим опытом другие общественники, когда такой совет работает, в нем, как правило, состоят местные предприниматели. Они решают вопросы материально-технического обеспечения, помогают в организации праздников, но они не могут и не станут вмешиваться в вопросы обучения и воспитания.

Увы, единственный разумный выход предложил член Общественной палаты Виктор Тихомиров: в каждом профессиональном училище, да и в любом другом учебном заведении, где живут и учатся сироты, должны быть размещены стенды с телефонами горячих линий Следственного комитета, прокуратуры, уполномоченного по правам ребенка. И под каждым из них должно быть пояснение: по каким поводам и с какими вопросами следует обращаться к этим специалистам.

Бенефис уполномоченного

Третья часть круглого стола вновь вернула участников мероприятия к теме коррупции — то есть злоупотребления властью. Приглашенные на круглый стол сироты рассказали свои истории — все как одна тяжелые и типичные. Например, три девочки-сироты жили и учились в различных социальных учреждениях области. За каждой на бумаге значилось жилье, закрепленное за ними и ожидавшее только совершеннолетия. Когда пришло время вселяться, оказалось — нет не только такого дома, но и целого микрорайона в городе Ангарске. Ни один чиновник за десять с лишним лет не удосужился проверить факты, удостовериться — а имеется ли вообще это самое жилье.

Не менее типичный случай: жилье как бы закреплено, а через некоторое время чиновники пишут, что оно пришло в негодность и нужно перевести сироту в очередь на получение жилья за счет областного бюджета. Тем временем принадлежавшее ему жилье продается, а деньги идут в чей-то карман. Вообще все общественники сходятся во мнении: вокруг сирот, получающих право в 18 лет распоряжаться собственными средствами, немедленно оказывается целая очередь ловких людей, различными способами вытягивающих у них все деньги и права.

Не менее типичный случай: жилье как бы закреплено, а через некоторое время чиновники пишут, что оно пришло в негодность и нужно перевести сироту в очередь на получение жилья за счет областного бюджета. Тем временем принадлежавшее ему жилье продается, а деньги идут в чей-то карман. Вообще все общественники сходятся во мнении: вокруг сирот, получающих право в 18 лет распоряжаться собственными средствами, немедленно оказывается целая очередь ловких людей, различными способами вытягивающих у них все деньги и права.
 

И это, в общем, неудивительно: в эпоху первоначального накопления капитала моральные ценности у многих напрочь исчезают. Гораздо удивительнее то, что чиновники не хотят исполнять ни свои обязанности, ни областные законы. Один из сирот рассказал о своем опыте общения с министерством труда и занятости областного правительства. Имея две профессии (строитель и мастер швейного оборудования), он тем не менее после получения второй профессии не смог найти работу, потому что у него еще и третья (самая легкая) группа инвалидности. И ни один работодатель Ангарска не принял его, невзирая на закон о квотировании рабочих мест для инвалидов. Не смог подыскать работу и центр занятости, но в то же самое время министерство труда письмом за подписью заместителя министра Егоровой отказало сироте и в статусе безработного. Таких же «отказников» за министерством значится 80 человек — и вот один из них достучался до Следственного комитета и уполномоченного по правам ребенка. Точно так же к СК как к последней инстанции взывают более 280 женщин из Ангарска, обманутых двумя мутными конторами, участвующими в махинациях с материнскими сертификатами.

Светлана Семенова, в свою очередь, рассказала еще несколько историй, часть из которых она называет «безнадежными» — по ним были и суды, и обращения в различные инстанции, которые тем не менее не принесли никаких результатов.  Пока уполномоченный не опускает руки и готова помогать всем, кто придет к ее порогу, но когда-то же и она устанет?

Борис Самойлов, «Байкальские вести»