Сиди и смотри

Удивительное рядом

Фильм Алексея Германа «Трудно быть богом», вышедший в прокат 27 февраля после 15 лет съемок, произвел на зрителей плохое впечатление. Даже самые терпимые считают, что фильм не имеет ничего общего с романом, по которому снят, и в целом совсем не о том, что хотели сказать авторы.

Понимая, что каждая точка зрения имеет право на существование и ни одна не перебивает другую (как в картах десятка бьет шестерку), хотелось бы добавить к общему валу разговоров свои пять слов. Да, фильм Германа чрезмерно мрачен — это видно даже по фотографиям со съемочной площадки, по полутораминутным трейлерам. Ну и что с того? Сама наша жизнь — если видеть ее не через радужную призму СМИ — способна напугать до заикания. Однажды в настройках моего телевизора соседствовали два канала: «Настоящее страшное», где показывали только фильмы ужасов, и «24_DOC», где показывали только документальные фильмы. Уверяю вас: документальные фильмы гораздо страшнее, чем самый разнузданный вымысел самого буйного фантаста.

Алексей Герман, как много раз рассказывали члены его съемочной группы, снимал так долго именно потому, что он не столько готовил развлечение для зрителя с ведром поп-корна, сколько строил специфический мир города Арканар. Строил и одновременно жил в нем, как жил в конце 30-х в фильме «Мой друг Иван Лапшин», жил и воевал в середине 40-х в фильмах «20 дней без войны» и «Торпедоносцы». Строить — гораздо интереснее, чем играть; если уж строить мир вымышленный, то делать это нужно максимально достоверно.

И, надо признать, получилось. Публика, привыкшая к тому, что все в кино очень понарошку, вдруг получила впечатление, превосходящее обычное во много раз, — слух, зрение, обоняние и осязание были поражены разом. Единственный пример, когда отечественному кинематографу доводилось добиться схожего эффекта, — это снятый в 1985 году фильм Элема Климова «Иди и смотри». Оба фильма, а точнее говоря — обоих режиссеров обвиняли почти одними и теми же словами в одном и том же: чрезмерный натурализм, «смакование зла», отсутствие героя (так и хочется добавить «в сверкающих латах на белом коне») и хоть какого-то намека на хеппи-энд.

Да ведь ни то ни другое не предполагались и самим литературным первоисточником. «Трудно быть богом» — это производственный роман, но не из жизни прогрессоров, как часто ошибочно пишут рецензенты, а из практики работы Института экспериментальной истории. История же, если брать ее не в целом, когда видны века прогресса, а конкретными небольшими фрагментами, — эпизод арканарской резни, например — это именно то, что показал Герман. Грязь, кровь, рабство, деградация. Серые штурмовики, черные монахи, тупая элита, пьяные от ужаса книгочеи.

А ты сиди и смотри.

Борис Самойлов, «Байкальские вести»