Регина Присяжникова: Cветлое настоящее

Заметки с выставки в фойе филармонии

Это даже хорошо, что выставка Регины Присяжниковой разместилась на этот раз не в зале музея или галереи, а в фойе филармонии, рядом с концертным залом: людям, пришедшим слушать музыку и настроенным на музыку, вдруг по-новому открылась и живопись художницы. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что и до нее персональные выставки иркутян-фотографов и художников чувствовали здесь себя хорошо — в том смысле, что посетители филармонии охотно знакомятся с экспозицией того или иного автора, и это ничуть не противоречит их внутреннему состоянию. Но сегодня речь все-таки о полотнах Регины Присяжниковой.

Как-то по-особенному совпало восприятие ее работ с восприятием концерта уникального трио из Мюнхена «Only Juzzt+» — участника фестиваля народной музыки «Байкальские струны». В репертуаре трио звучала музыка разных композиторов и разных народов, разных времен и стилей — но она была талантливо исполнена, задорна, динамична. Может быть, это и роднило музыку с живописью — такой же молодой, светлой, талантливой.

Регина Присяжникова, родившаяся в Качуге, отучилась в Иркутском художественном училище, собираясь стать художником-педагогом, а затем получила диплом искусствоведа по окончании Уральского государственного университета. Она — член Союза художников России и Международной ассоциации изобразительных искусств ЮНЕСКО.

Многие иркутяне хорошо знают ее творчество, которое обрело свой стиль: этого автора уже ни с кем не спутаешь. А выставляется Регина давно — регулярно в составе творческого объединения «М`АРТ», непременно — в числе коллег на областных выставках, да и персональные выставки художницы уже не редкость. И все же в таком количестве я увидела ее, кажется, впервые.

В «филармонической экспозиции» Регина показывает около 40 работ, среди которых цикл, посвященный Иркутску во всем его разнообразии, несколько работ по впечатлениям от поездок в Европу, цикл «Палестинские женщины». У Регины не так много портретов, хотя это и удивляет: в них она ничуть не слабее, чем, скажем, в натюрморте или городском пейзаже. Ее портрет современницы, портрет молодой «восточной женщины» — это не просто красивые женские лица, но и характеры, и непростые судьбы. Особенно останавливает возле себя эта палестинская красавица — может быть, художницу, как и нас, зрителей, тоже интересовал вопрос: что заставляет женщин Востока совершать столь экстремальные поступки? Или это — стереотип, сложившийся в нашем сознании, и все они такие же разные, как и мы?

Пейзаж — жанр для Регины, как видно, любимый и потому часто используемый. Но что бы ни писала Регина — лодки в просторном заливе, или городской уголок со старинными зданиями, или улочку, или колоритный дом — все у нее или пронизано светом, или «светится изнутри». Даже иркутская улочка с силуэтами знакомых зданий, которые еле просматриваются сквозь порывы снежной метели, — даже эти дома не внушают ни озноба, ни зимней тоски. Ничего, перезимуем! — как бы говорит нам художница, напоминая: будет снова весна, будет тепло и уютно под солнцем, надо просто верить и ждать.

Регина любит писать городской пейзаж, запечатлевая город после дождя. Или даже во время дождя — порой так и чувствуются в промытом воздухе последние дождевые капли, пересекающие пространство, и в лужах столбами света отражается умытый чистый ландшафт, и вечерние огни, и неоновая реклама… И снова — хочется жить, чтобы снова и снова видеть все это!

Живопись Регины Присяжниковой, на мой взгляд, совершенно европейского уровня, не случайно находит всеобщее понимание и приятие: полотна художницы находятся в музеях и галереях России, в частных собраниях Франции, США, Германии, Китая. Но прежде всего она близка и понятна нам с вами, ее землякам и современникам, — как освежающий порыв ветра, как надежда на завтрашний день. Нам, пуганым-перепуганым всеми возможными и невозможными глобальными катастрофами, ее живопись — как глоток чистого воздуха или прохладной родниковой воды.

Как рукопожатье друга.

Как созвучие с хорошей музыкой, на которую нужно настроить слух и сердце.

Любовь Сухаревская, «Байкальские вести».

Фото автора