Привкус лакомой добычи

Две предыдущие недели губернатор Дмитрий Мезенцев находился в отпуске, который провел в КНР, оставшись там по завершении российско-китайского туристического форума. Отпуск Мезенцева совпал по времени с рядом взаимосвязанных процессов. Во-первых, уточняется отношение руководства РФ во главе с Владимиром Путиным к иркутскому губернатору и, в широком смысле, к социально-экономической и общественно-политической проблематике Иркутской области. Во-вторых, определяется политический курс Дмитрия Мезенцева после завершения цикла федеральных выборов, кадровых изменений в руководстве исполнительной власти региона (речь, прежде всего, о назначении Игоря Корнеева и Александра Школьника) и в свете предстоящих выборов в Законодательное собрание и прямых выборов губернатора Иркутской области. В-третьих, проясняется, каков политический потенциал нынешнего главы региона в условиях широкого распространения протестных настроений, нарастающего напряжения в медийной сфере и отсутствия значимых (общепризнанных) успехов в социально-экономической сфере.

Одним из проявлений растущей нестабильности в управленческих кругах региона является дальнейшее вытеснение представителей региональной элиты из областного правительства. Такая линия прямо противоречит принципам кадровой политики, заявленным Дмитрием Мезенцевым сразу же после вступления в губернаторскую должность в июне 2009 года: «Область исчерпала лимит на приезжих руководителей». Правда, уже следующее заявление Дмитрия Мезенцева, сделанное вслед за назначением Александра Битарова и Юрия Параничева на должности первых заместителей председателя правительства области, можно толковать двояко, особенно на основе последующих событий: «Эти назначения нужно было сделать быстро, чтобы успокоить ситуацию». Сейчас очевидно, что тогда Дмитрий Мезенцев предпринял лишь тактические шаги, призванные сбить недовольство местной элиты в связи с негативным восприятием ею итогов губернаторства «варягов» Александра Тишанина и Игоря Есиповского. Последующие события, ускорившиеся примерно с декабря 2009 года, когда кандидатом в мэры Иркутска был выдвинут Сергей Серебренников, а региональная элита оказала скрытое сопротивление и фактически способствовала поражению Серебренникова на выборах, привели к полной ревизии первоначально заявленных целей и отказу от опоры на местные кадры в пользу приезжих управленцев из московско-петербургского окружения Дмитрия Мезенцева.

Следует отметить и многофакторность, определившую такое изменение политического курса. С одной стороны (субъективный фактор), Дмитрий Мезенцев не нашел общего языка с местной элитой в приемлемом, на его взгляд, формате взаимодействия и соотношении сил. Что касается «взаимодействия любой ценой», то этот вариант не входил в планы и привычки губернатора, а также, по-видимому, не был рекомендован ему в федеральных инстанциях. С другой стороны (объективный фактор), процедура «наделения полномочиями» вместо прямых выборов делает губернатора более уязвимым от групп интересов на федеральном уровне, в том числе по кадровым вопросам. Если вначале, в первые месяцы губернаторства Мезенцева, лоббистские группы еще не оформили собственные запросы в кадровые предложения, то затем ситуация изменилась. Указанная тенденция тем более ощутима, что Иркутская область — один из ресурсных регионов, и в то же время местная элита серьезно ослаблена, потеряв даже формальное руководство над территорией. Отсюда взгляд многих представителей федеральных органов государственной власти, вертикально интегрированных бизнес-групп, медийно-экспертных кругов на Приангарье как на лакомую добычу, привлекательный объект для  разграбления. Соответственно, среди приезжих управленцев преобладает психология временщиков, прикрытая массированно-наступательным пиаром.

Кадровые решения (устройство «своих людей», преимущественно из второго эшелона федеральной элиты — первый сосредоточен в столицах) являются одним из элементов неформальных отношений, включая обеспечение социально-экономических решений в интересах региона. Применительно к Иркутской области такая схема решения кадровых вопросов является превалирующей начиная с 2005 года, когда губернатором стал Александр Тишанин, а к настоящему времени приобрела устойчивый, самовоспроизводящий характер. Отсюда крайняя лаконичность официальной информации в отношении подоплеки кадровых решений губернатора. Кадровая политика, будучи непрозрачной, и по форме, и по содержанию диссонирует с декларациями об открытости и публичности власти.

Вслед за первой корректировкой кадровой политики, когда весной 2010 года ушли в отставку Александр Битаров и Юрий Параничев, губернатор Дмитрий Мезенцев усилил позиции «варягов». Должность одного из первых заместителей председателя правительства была оставлена за представителем  местной элиты Владимиром Пашковым (его кандидатура согласована в ЗС в июне 2010 года), однако должность другого первого зама получил Иван Хоменко (согласован в феврале 2011 года), входящий в «ближний круг» главы региона.

Затем началось постепенное вытеснение и Владимира Пашкова, с тем чтобы оба первых заместителя были из числа приезжих. В феврале с. г. Пашкову существенно урезали полномочия, а в начале апреля Дмитрий Мезенцев, находясь в отпуске, назначил исполняющим обязанности председателя правительства области не Владимира Пашкова, а Ивана Хоменко, который прибыл из Москвы. Следует учесть, что Хоменко, возглавляющий московское представительство Иркутской области при правительстве РФ, ранее, в отличие от Пашкова, не занимался проблемами региона «на месте». Поэтому прибытие Хоменко из Москвы выглядело публичной демонстрацией политического недоверия Пашкову и снижения его места в табели о рангах.

По имеющимся признакам, наиболее вероятная кандидатура первого заместителя председателя правительства вместо Владимира Пашкова — 33-летний зампред правительства, министр экономического развития и промышленности Игорь Корнеев. Правда, прохождение Корнеева через ЗС весьма проблематично, особенно на фоне отставки популярного в  региональной элите Пашкова. Поэтому вытеснение Владимира Пашкова ведется постепенно, с изысканием аргументации для публичного обоснования его отставки. В частности, Пашков назначен ответственным за комплекс вопросов, связанных с формированием Богучанской ГЭС применительно к Иркутской области. Ситуация на этом направлении является очень сложной, а отставание от Красноярского края, несущего основную нагрузку «богучанских» проблем, — значительным.

Окончательное решение в отношении Пашкова будет принято, вероятно, в мае с. г., после уточнения конфигурации отношений между Дмитрием Мезенцевым и президентом Владимиром Путиным. При этом губернатор будет стремиться, с одной стороны, добиться желательных ему кадровых перестановок, а с другой – избежать лобового столкновения с Законодательным собранием.

Наряду с Хоменко и Корнеевым из общего ряда заместителей губернатора и председателя правительства выделяется Александр Школьник. Он и лично Дмитрий Мезенцев курируют информационно-пропагандистскую и гуманитарно-политическую сферу. Иными словами, политический (в том числе медийный) блок тоже перешел под полный контроль «варягов».

Иркутская область — один из ресурсных регионов, и в то же время местная элита серьезно ослаблена, потеряв даже формальное руководство над территорией. Отсюда взгляд многих представителей федеральных органов государственной власти, вертикально интегрированных бизнес-групп, медийно-экспертных кругов на Приангарье как на лакомую добычу, привлекательный объект для  разграбления. Соответственно, среди приезжих управленцев преобладает психология временщиков, прикрытая массированно-наступательным пиаром.

В то же время очевидны изъяны кадровой политики губернатора и на новом витке. Так, уже отправлены в отставку некоторые из приезжих управленцев — Семен Зубакин (зампред правительства), Владимир Дорофеев (руководитель аппарата губернатора и правительства), Александр Орешков (министр строительства и дорожного хозяйства), Михаил Карасев (министр имущественных отношений).

Информационное обеспечение деятельности губернатора и правительства, в том числе в кадровой сфере, ведется в режиме массированного пиара. При этом огромное количество фактического материала рассчитано, прежде всего, на аполитичного избирателя, у которого, таким образом, должно формироваться впечатление успешности работы губернатора. В то же время содержание и подача этого материала таковы, что практически невозможно сделать разносторонне обоснованный вывод о реальной ситуации в регионе и превалирующих трендах («за деревьями не видно леса»). Во многом это повторяет ситуацию, сложившуюся еще при Борисе Говорине и особенно при Александре Тишанине и Игоре Есиповском. Однако в период губернаторства Дмитрия Мезенцева эта практика стала носить хорошо подготовленный и тотальный характер. В категорию «туманность Мезенцева» входит и кадровая политика. Более того, фигуры умолчания в этой сфере стали обычной практикой.

Другой особенностью управленческой практики и информационной политики является декларативность — огромное число заявлений о намерениях, планах, программах, концепциях, перспективах, не сопровождаемое и адекватной реализацией и даже последующим информационным сопровождением. В результате достигается, как уже сказано, заполнение региональных СМИ в количественном отношении, хотя качество работы просматривается с трудом и даже затемняется по принципу «одесский шум, похожий на прибой».

Что касается разработки нормативных документов «программно-концептуального плана», то она сама по себе стала бизнесом на бюджетные средства, и речь зачастую идет о суммах в несколько десятков миллионов рублей за тот или иной программный продукт. Подрядчиками на данном направлении становятся всегда эксперты и экспертные группы из других субъектов РФ (чаще всего – из Петербурга), хотя качество многих документов оценивается иркутскими экспертами как низкое, причем оценки подкреплены многочисленными доводами. В данном случае речь идет о «третьем этаже» противоречий между «варягами» и местной элитой. «Первый этаж» (политический) — это предпочтение приезжим в назначениях в органы власти на региональном уровне. «Второй этаж» (предпринимательский) – предпочтение бизнес-группам из других регионов для реализации подрядов на территории Иркутской области. «Третий этаж» (креативно-интеллектуальный) – предпочтение экспертным группам из других регионов, игнорирование (по большому счету) и даже подавление местного экспертного сообщества. Многослойность и масштабность противоречий ведут, в свою очередь, к усилению эффекта «осажденной крепости» по отношению к нынешнему руководству Иркутской области.

Отдел политики Альтернативного информационного
агентства Иркутской области (Альтаир)

На фото: Соколиная охота. Средневековая миниатюра