Позади Венесуэлы

Удивительное рядом

Казалось бы, что общего у двух стран на разных концах света? Но, несмотря на очевидные различия, президентские выборы, прошедшие неделю назад в Венесуэле, обнаружили параллели с нашей, российской действительностью.

Начнем с глубокого, как трещина после землетрясения, раскола в обществе на две части. При этом сторонникам той и другой части даже трудно наладить диалог, настолько разнятся их мировоззрение, система ценностей и приоритетов, образ мыслей. То, что одним кажется само собой разумеющимся, абсолютно не понимают другие, и наоборот. До гражданской войны дело не дошло, но ее предчувствие налицо. Тем более что в обеих странах возникла проблема смены власти — из-за отсутствия общего понимания целей и задач страны приход к власти оппозиции будет означать глубокий демонтаж существующего режима, а такие процессы обязательно сопровождаются издержками, разного рода «перегибами». Проблема, однако, в том, что и оставлять власть на десятилетия в руках одной и той же группы лиц и их единомышленников — это верный путь к застою и деградации.

Примерно одни и те же приемы у лидеров режима. Вслед за «красным команданте» Чавесом его преемник Николас Мадуро  (вот, кстати, «преемник» — тоже знакомый вариант) жалует простые рецепты: перебои с электричеством — «это происки агентов США», у многих невысокие доходы — «нам бросают вызов враги революции». Плюс почти тотальный контроль за телевидением и раздача бедным некоторый части нефтедолларов (а нефтедоллары и у России и у Венесуэлы — латиноамериканского чемпиона по добыче углеводородов — имеются). Вот вам, собственно, и вся идеология.

Об оппозиции. В не самой развитой Венесуэле она тем не менее сильнее, чем в России. А Энрике Каприлес смахивает то ли на Алексея Навального, то ли на Михаила Прохорова, но уже в молодые годы с опытом управления крупной провинцией. И если харизматичному Чавесу Каприлес проиграл с достойным счетом 44:55, то уже через полгода он почти догнал Мадуро — 49:51. А проводись выборы на два-три месяца позже, безусловно, выиграл бы. И как бы ни старались официозные глашатаи на его счет («человек из Нью-Йорка», «друг дяди Сэма» и т. д.), по-серьезному предъявить было нечего. Поэтому за Каприлеса голосовали не обязательно богатые, но, как правило, более образованные избиратели. В самом деле, как опровергнуть тезис, что экономика Венесуэлы должна быть смешанной, а не опираться на госкорпорации? Что можно возразить против дружбы со всеми крупными странами, включая США, Россию, Китай, вместо политически односторонней и экономически расточительной ориентации только на Россию и группу стран-изгоев (Белоруссию, Кубу, Иран, Северную Корею)?

Через несколько лет Каприлес обязательно выиграет — он или кто-то из его сторонников. За него уже и сейчас 49 процентов. А значит, демократические перемены для Венесуэлы реальны в обозримом будущем. А для России?

Юрий Пронин, «Байкальские вести»