На своей высоте

Вспоминая Юрия Ножикова

В прошлом году скончался первый губернатор Иркутской области Юрий Ножиков. Завершили свой жизненный путь также Владимир Яковенко и Юрий Ковалев, сыгравшие большую роль в региональной политике. Между тем в губернаторстве Ножикова лежат истоки и причины многих последующих событий в истории Иркутской области. С одной стороны, его губернаторство — тема, сравнительно освещенная в прессе и книгах. С другой стороны, белые пятна остались и у периода, когда регион возглавлял Юрий Ножиков. Эта тема тем более актуальна, что сейчас очевидна необходимость  пересмотра экономической модели развития России и совершенствования общественных отношений. О личности первого губернатора Иркутской области и некоторых сторонах политического развития Прибайкалья в 90-х — начале «нулевых» годов беседуют бывший помощник Юрия Ножикова по Совету федерации Михаил Зимин и бывший пресс-секретарь главы региона Юрий Пронин. Разговор получился от общего к частному, от оценок политического наследия Юрия Абрамовича к личным впечатлениям о событиях тех лет.

Михаил Зимин:

— Как крупный политический и хозяйственный деятель переходного периода, Юрий Ножиков занимает особое место в истории современной России. Это тот случай, когда человек мог ставить для себя важные задачи и формировать политику в соответствии со своим пониманием ситуации. По своим личным качествам он не относился к разряду тех, кого развращает власть, и был единственным политиком федерального уровня, который добровольно ее оставил. Более того, являясь убежденным демократом, вынужденно участвуя в создании новой вертикали власти, Ножиков сумел совмещать принципы единоначалия и демократического управления и не стал марионеткой как федерального, так и регионального бюрократического аппарата. Ему были свойственны жесткость и твердость в отстаивании интересов дела и в то же время проповедь собственной скромности как нормы поведения. В условиях острейшего социально-экономического и политического кризиса, связанного с развалом советской системы управления, он фактически боролся на двух фронтах. С одной стороны, нужен был адекватный ответ по замене существующей властной машины и принципов управления, а с другой — требовалось сохранить позиции страны и стратегического региона, коим является Иркутская область. Во взаимоотношении с федеральным центром он всегда добивался приемлемых результатов в ключевых вопросах обеспечения жизнедеятельности региона. Ножиков уделял очень большое внимание вопросам становления нового политического режима, возникновению новых проблемных закрытых зон принятия решений для региональной администрации и постоянно требовал от аналитиков, обеспечивавших его новыми идеями, обоснования предполагаемых федеральным центром решений с тем, чтобы быть готовым к минимизации негативных последствий этих решений.

Не оставались в стороне и острая политическая полемика в прессе того времени, и поиск ключевых моментов, используемыми теми или иными политическими силами манипуляций. Его интересовало, как пропаганда участвует в продавливании некомпетентных решений и давлении на кадровую политику. Ножиков демонстрировал обостренное чутье таких ситуаций и часто позитивно воздействовал, особенно когда в информационной борьбе прослеживались позиции образовавшихся внутрирегиональных группировок, пытавшихся в отдельных случаях взять себе в союзники  лиц на федеральном уровне.  Его особенно волновала данная проблема, поскольку четко обозначился курс федерального руководства на перенос центров власти в регионы за счет переформирования ранее существовавших производственных и финансовых связей.

Юрий Пронин:

— Принципиальный момент: Ножиков по своему мировоззрению был несколько впереди большинства избирателей и своего окружения. Но благодаря способности вести диалог, слушать и слышать, простоте в обращении, равнодушию и даже осторожности к роскоши он не отталкивал отстающих, но и не подыгрывал их предрассудкам, не консервировал примитивность и отсталость. Он притягивал и подтягивал тех, кого принято называть простыми людьми, продвигал их выше, если получится — до своей высоты.

Да что там «способность вести диалог»! Юрий Абрамович считал такую форму общения лучшей, это была его стихия — если, конечно, для диалога сохранялась хоть какая-то возможность. Показать свою «крутизну», даже не разобравшись в проблеме, — это не для Ножикова. И его слушались, прежде всего, не из-за страха, а из убежденности в его правоте. Ножиков — политик более современного типа, чем многие из нынешних.

В этом наряду с особенностями характера принципиальное отличие политика Юрия Абрамовича Ножикова от политика Бориса Александровича Говорина. Заметны и различия с первым президентом России Борисом Ельциным, хотя и в другой плоскости. Ножиков, по сравнению с Ельциным, осторожнее, не столь настроен на «лобовые» методы управления, у него был ниже порог компромисса — Ельцин уступал после более жесткой и длительной борьбы, в том числе по экономическим вопросам. Это не обязательно плюс Ножикову и минус Ельцину — может, и наоборот, смотря по ситуации. Не случайно Ножиков, будучи, несомненно, тоже демократом, не сразу и не очень охотно поддержал Ельцина, а сам никогда не ходил у Бориса Николаевича в любимых губернаторах (чего стоит отстранение Ножикова от должности в марте 1993 года). Но конечно, у Ельцина и Ножикова было много общего, даже по биографии, не говоря уже об одинаковом отношении к своим соотечественникам, политическим свободам, к СМИ.

Михаил Зимин:

Одна из важнейших особенностей политика Ножикова — то, что он учитывал разброс во мнении, объективно оценивал ситуацию и принципиально отказывался в своих публичных выступлениях от использования демагогии о «высоком долге перед страной и регионом».

Юрий Абрамович не убаюкивался подхалимством и воспринимал критические замечания в свой адрес. Всегда имел позитивные инициативы, на которые можно было опереться в будущем. Прослеживается продуманность в принятии экономических решений, когда на промышленность региона обрушилась отмена монополии на внешнеэкономическую деятельность, началась передача активов в частные руки, конвертация этих активов в личную власть и организацию политических группировок.

Реализация «4 Д» — демократизации, деидеологизации, демонополизации и дебюрократизации — была сопряжена с проявлениями националистических и сепаратистских тенденций. Ножиков не скрывал своего отношения к этим проблемам и открыто выражал свое понимание путей выхода из данного рукотворного кризиса. Он не очень считался с навязываемой московской схемой реформирования СССР по «либеральным лекалам». Как политик, ставший во главе одного из важнейших регионов страны не в результате закулисных интриг, а в жесткой конкурентной борьбе, он брал на себя принятие серьезнейших решений и не перекладывал ответственность на своих соратников в случае неудачи. Запомнилась его сентенция, что «демократия — это власть не для разложившегося меньшинства».

Особо важна роль Ножикова в создании и принятии на всех уровнях страны федеративного договора и Конституции РФ. Не случайно, что основные положения Конституции и федеративного договора разрабатывались и обсуждались Конституционной комиссией, которая плодотворно работала и на территории Иркутской области. Ножиков, выступая перед членами Конституционной комиссии, сформулировал свой подход к разработке данного документа: необходимо свести воедино планы федерального центра, мнения консультантов-экспертов и обеспечение возможностей, заложенных в документе стратегий. При этом наиболее важное — противодействовать любым проявлениям сепаратизма, противопоставления державников-консерваторов и радикалов-реформаторов.

Юрий Пронин:

Юрий Ножиков — яркий лидер не только переходного периода, но, потенциально, и последующего времени… если бы вектор развития России был иным, чем сейчас, — без политической «подморозки», без жесткой вертикали власти, с более самостоятельной, чем теперь, законодательной и судебной властью, с разноголосицей в СМИ…

По существу, Ножиков — один из символов несостоявшегося развития нашей страны. Развития, постепенного совершенствования демократических завоеваний 90-х годов, осторожного избавления от перекосов в общественной жизни — но без сужения избирательного поля, без отмены губернаторских выборов, без искусственного создания доминирующей партии, без ликвидации реального федерализма и т. д. История, однако, пошла по другому руслу, и в такой России Ножикову не оставалось места в органах власти. Будучи тонким политиком, Юрий Абрамович понял это раньше, чем в его отношении сделали «оргвыводы», и ушел сам.

И до, и после отставки Ножиков неоднократно высказывался за ограничение, как он выражался, «анархической демократии» и укрепление государства. Но когда мне уже в 2000-е годы доводилось общаться с Юрием Абрамовичем, он всегда подчеркивал, что не согласен с методами и степенью укрепления роли государственной власти, имеющими место в действительности. Другими словами, подтверждал свою приверженность мягкому исправлению недостатков, чтобы, фигурально выражаясь, не выплеснуть вместе с водой ребенка. К сожалению, этот очень важный момент в позиции Ножикова до сих пор не получил отражения как в исследованиях и мемуарах, так и в средствах массовой информации…

Важная сторона деятельности губернатора Юрия Ножикова (как, впрочем, большинства региональных лидеров того времени) — модель «областного капитализма». Наряду с относительной слабостью государственных институтов в 90-е годы новые отношения в экономике проходили начальную стадию развития, когда, по существу, еще не было вертикально интегрированных компаний, а денежные обороты подменяли суррогаты (бартер, векселя и т.п.). Это обстоятельство давало дополнительные возможности для губернаторов в плане отстаивания интересов местного бизнеса. Соответствующим образом Юрий Абрамович выстраивал диалог Иркутской области как с федеральным центром, так и с регионами-соседями. Отмечу и мощную роль Межрегиональной ассоциации «Сибирское соглашение», от которой сейчас осталось только название, так как Кремль считает подобные структуры рассадниками сепаратизма. С переходом рыночной экономики на новый уровень и, как следствие, переделом в Прибайкалье крупной собственности фактический статус главы региона снизился. Ножиков четко уловил и эту тенденцию, уйдя буквально накануне ее полномасштабного проявления…

Михаил Зимин:

— Малоизученной темой в деятельности Ножикова в должности председателя облисполкома, главы региональной администрации, губернатора области остаются его отношения с его командой (окружением) и внутри команды. Там ведь были не только светлые стороны…

Я задавал ему вопрос: почему он не считает возможным обновить свою команду, убрать тех нескольких заместителей, к которым, собственно, предъявлялись претензии в то время. Ответ: «Я не могу отделить себя от них…» Я до сих пор не знаю, чего в этом ответе больше — ответственности за людей, идущих вместе с ним, или ответственности за конечный результат…

Вместе с этим было совершенно ясно (и не только мне), что Ножиков в отношении любого своего зама мог принять любое кадровое решение.

Юрий Пронин:

— Большинство заместителей Юрия Ножикова имели такую самостоятельность действий, которая сейчас немыслима. Прежде всего, это касается его первого заместителя Владимира Яковенко — сильного (я бы даже сказал — размашистого) управленца, взявшего на себя изрядную нагрузку по руководству областью. Но и Яковенко — на публике намного более жесткий, прямолинейный человек, чем Ножиков, с элементами бесцеремонности, — безусловно, признавал первенство Ножикова и если, в случае разногласий, губернатор, прекратив дебаты, давал команду, требующую исполнения, «брал под козырек».

В целом же, несмотря на преобладание «братской команды» (Владимир Яковенко, Борис Васильев, Юрий Кустов, в какой-то мере Юрий Курин), окружение губернатора Ножикова — это система сдержек и противовесов. Экономический радикализм рыночника Яковенко в какой-то степени уравновешивал осторожный Борис Сюткин, чьи взгляды на роль государства в экономике были ближе нынешнему курсу. Но имелись и противоположные случаи: так, например, карьерный «силовик» Виталий Баландин стал убежденным демократом, сторонником широких свобод в общественной жизни. Чтобы лучше понять существо проблемы и отношение жителей региона к способам ее возможного решения, Юрий Ножиков даже допускал публичную полемику между своими заместителями — вот уж этого точно не было ни при одном из следующих губернаторов Иркутской области!

О теневых сторонах в окружении. Это, прежде всего, давняя проблема коррупции. С одной стороны, Ножиков сделал действительно немало по ее обузданию — прежде всего, за счет собственного авторитета, но иногда используя и кнут. И все же справиться с девятым валом казнокрадства было не под силу и ему…

…Еще одна тема, требующая, на мой взгляд, дальнейшего изучения и обсуждения, —  причины отставки Ножикова. Он официально называл две: состояние здоровья и неспособность справиться с экономическими проблемами. Явно была и третья — предчувствие грядущей «вертикализации». Однако является ли этот список исчерпывающим?

Михаил Зимин:

— Есть несколько причин. Прежде всего надо вспомнить основной конфликтный вопрос того времени — пакет акций ОАО Иркутскэнерго, оспариваемый Чубайсом и Иркутской областью. Фактически речь шла о контроле над Иркутской областью, становым хребтом которой являлось Иркутскэнерго — около 20 процентов энергетических мощностей всей страны. Плюс к этому — мощнейший производственный комплекс алюминиевой, электрохимической, лесохимической, лесной, нефтеперерабатывающей, угольной и золоторудных отраслей. Кроме этого, во весь рост встала задача вывода в зону практического освоения одного из крупнейших в мире Ковыктинского газоконденсатного месторождения.

Еще одна причина отставки — реальная возможность Владимира Яковенко, ближайшего соратника Ножикова, возглавить Министерство энергетики России, что также абсолютно противоречило планам Чубайса.

И наконец, третью причину Ножиков назвал мне при личном разговоре. Дело в том, что он интуитивно чувствовал дрейф России от демократии (иногда — анархической) в сторону ужесточения режима, вертикализации и сворачивания инициативы субъектов федерации. Быть частью этого процесса он не желал…

Ну а как отставка была сделана технически — нетрудно догадаться, понимая, кто был главным бенефициаром решения об отставке… Что же касается здоровья, то, конечно, оно у него не было идеальным.

Юрий Пронин:

— Кроме названных мною причин Ножиков за несколько месяцев до своей кончины назвал еще одну, которая тоже упоминалась в нашей беседе, но как сопутствующее обстоятельство, — коррупция в окружении. Жаль, сказал он, что этим занимались почти все — кто по-крупному, кто — по мелочи…

Заслуживают внимания и отношения Ножикова с Говориным. Возможно, в них кроется соотношение добровольности и принудительности в поведении Ножикова весной — летом 1997 года.

Михаил Зимин:

— Ничего оригинального в этих отношениях быть не могло. В то время предполагалось, что основным кадровым резервом для соискания должности главы региона является мэр областного центра, с которым следовало выстраивать отношения для получения основных голосов избирателей. К числу же важнейших достижений Говорина на тот момент для руководителя администрации президента было введение в разряд действующих действительно важного для города объекта — Центрального рынка. Что же касается возможного развития событий в наращивании внутрирегиональной конфронтации, то этот вопрос тогда фактически не обсуждался ввиду того, что оценить стратегические предпочтения Говорина не представлялось возможным.

Юрий Пронин:

— Несомненно, отставка Юрия Ножикова моделировалась большой группой участников политического процесса под избрание именно Бориса Говорина. Примечательно, что среди ближайших сторонников Ножикова в связи с этим возник раскол. Одни искренне считали Бориса Александровича оптимальным вариантом будущего губернатора. Другие были не совсем согласны, но по тем или иным причинам (не видели реальной альтернативы, по личным обстоятельствам и т. д.) поддержали кандидатуру Говорина. Третьи, посчитав решение Ножикова ошибочным, перешли в оппозицию к следующему главе области. Надо сказать, последствия такого раскола сохраняются до сих пор, в том числе из-за длительного замалчивания этой темы. Важно, что все последующие годы Ножиков сохранял хорошие отношения со своими сподвижниками вне зависимости от их отношения к Говорину. При этом отношение Ножикова к Говорину после 1997 года менялось в худшую сторону. Один из наглядных показателей — отказ Юрия Абрамовича, активно поддержавшего кандидатуру Бориса Александровича на губернаторских выборах 1997 года, оказать повторную поддержку при переизбрании Говорина на второй срок в 2001 году. А ведь Говорин выиграл выборы-2001 с большим трудом, и поддержка со стороны Ножикова была бы ему ой как кстати…

Михаил Зимин:

— Одним из важных обстоятельств было то, как исполнялись личные обещания нового губернатора. Это коснулось не только тех, кто выступал идеологическим и финансовым спонсором избирательной кампании Говорина, но и джентльменского соглашения между Говориным и Ножиковым. Говорин посчитал, что советы его предшественника будут мешать ему в проведении собственной политики. Таким образом, как советник Говорина Ножиков оказался невостребованным. Это не могло не повлиять на дальнейшее социально-экономическое развитие Иркутской области и уровень благосостояния ее жителей. Кстати, трудно сказать, как бы сложилась и политическая карьера самого Говорина, если бы он пользовался громадным опытом своего предшественника…

Юрий Пронин:

— Мы уже отметили принципиальные различия двух губернаторов, из-за которых, в частности, Говорину были не нужны советы Ножикова. В свою очередь Ножиков, особенно в последние годы своей жизни, давал в целом негативную оценку губернаторству Говорина, не отрицая пусть и относительно важные, но в стратегическом плане все же второстепенные заслуги Бориса Александровича (например, реконструкцию здания драматического театра). В частности, такую оценку Ножиков высказал весной 2007 года, добавив о своем сожалении, что десятью годами ранее он поддержал Говорина на выборах. По мнению Юрия Абрамовича, в администрации Бориса Александровича были и сильные менеджеры, но они были низведены до уровня технического персонала, и, по большому счету, их способности остались невостребованными. Ножиков был согласен и с точкой зрения, что годы правления Говорина, наполненные конфликтами и ошибочными (для интересов области) решениями, привели к появлению «третьей силы» — теперь губернаторы приезжают в Иркутск из других регионов (прежде всего, из Москвы).

Упоминаю Говорина не случайно, потому что иначе наш разговор о ножиковском наследии будет явно неполным. Содержание и сама атмосфера обсуждения деятельности губернатора Бориса Говорина  разительно отличаются от обсуждения деятельности губернатора Ножикова. Это не случайно: иная атмосфера как раз отражает разницу между Говориным и Ножиковым. Собственно, всестороннего обсуждения губернаторства Говорина до сих пор не было вообще. Есть параллельные, непересекающиеся потоки: один — обтекаемые интервью (по существу — монологи) Бориса Александровича, в которых нет даже упоминаний о ряде важных, ключевых процессов, событий и обстоятельств в региональной политике 1997—2005 годов; другой — только критика Говорина (пусть и во многом справедливая). Между тем Борис Говорин был губернатором Иркутской области восемь лет — дольше, чем кто-либо другой.  Нет и глубоких оценок и в отношении периода, когда область возглавляли Александр Тишанин и Игорь Есиповский. А ведь это наша история!

Михаил Зимин:

— Об оценке Ножиковым ситуации в области при губернаторах Тишанине, Есиповском, Мезенцеве. Дело в том, что период назначенных губернаторов Юрию Абрамовичу был, по большому счету, не очень интересен. Он не видел возможности для них реализовывать собственные стратегии, не согласованные с федеральным центром.

Юрий Пронин:

— Не совсем так. Все же польза для региона всегда была для Ножикова приоритетом. Особенно это относится к начальному периоду губернаторства Александра Тишанина, когда новая власть буквально фонтанировала идеями: агломерация, форсайт, особая экономическая зона. Ножиков, будучи советником Тишанина, очень загорелся проблемами области, участвовал в работе Регионального совета, поддерживал тесный контакт с Александром Георгиевичем. Но потом, когда Тишанин, по существу, психологически сломался, энтузиазма у Ножикова поубавилась. Он понял, что третий губернатор Иркутской области, несмотря на впечатляющий старт, в итоге оказался не на высоте…

Михаил Зимин:

— С обсуждением эпохи Ножикова неразрывно связаны личные впечатления о Юрии Абрамовиче Мало кто знает, что у Ножикова был великолепный голос и он замечательно исполнял русские романсы, которые производили огромное впечатление на присутствующих.

У Ножикова в ходу была собственная теория, что его помощники из ближнего круга не должны были иметь какие-либо блага вследствие своего положения, поскольку правильные советы может давать только независимый, пусть и «не обласканный вниманием» подчиненный. Не это ли является своеобразным завещанием Ножикова любителям коррупционных отношений? С одной стороны, за время работы с ним я вынужден был тратить три часа на то, чтобы добраться до своего места жительства на станции Батарейная (окраина Ленинского района). А с другой стороны, никто не мог упрекнуть меня в использовании служебного положения.

Ножиков в сознании населения Иркутской области остался как порядочный человек и рачительный хозяин. И не случайно, что термин «ножиковские добавки» существует до сих пор.

Юрий Пронин:

— Ножиков был знатоком философского наследия, особенно европейской и американской философии. Он часто цитировал Монтеня, Джефферсона, Франклина, Талейрана. И при этом отличался органической, естественной простотой в общении, его прославленная «народность» была не искусственной, не напускной. Он был требовательным, но никогда — грубым, решал крупные проблемы, но при этом оставался чутким, внимательным к окружающим.

Будучи несколько десятилетий в бюрократической системе, он знал ее правила от А до Я, но многие из них его явно тяготили. Например, деловой костюм. Конечно, Ножиков всегда соблюдал официальный протокол, но был противником того, что сейчас называют дресс-кодом. Как только позволяла ситуация (то есть рядом не было должностных лиц рангом выше его), губернатор оказывался без пиджака, а в свитере, нередко — в спортивной куртке и т. п. Помню его поездку в Тайшетский и Нижнеудинский районы весной 1996 года (я тогда уже не работал в администрации, а был корреспондентом «Восточно-Сибирской правды»). Как говорится, картина маслом: вся его свита и принимающая сторона в костюмах, а Ножиков — в кожаной куртке не первой свежести и клетчатой рубашке без галстука, с расстегнутой верхней пуговицей. Ну и, конечно, не причесан…

И вот идет он во главе чиновничьей когорты, застегнутой на все пуговицы, а выглядит как чуждый ей элемент. Зато как две капли воды похож на тех, кто встречал его на рабочем месте в цеху или пришел в  сельскую школу на встречу с губернатором. Словно народный представитель в бюрократическом царстве… Так вот — Ножиков наряду с погружением в местные проблемы решал тогда сложнейшую задачу — агитировал за кандидатуру Бориса Ельцина на президентских выборах. Тогда, за два с лишним месяца до выборов, шансы Ельцина на второй срок были еще не ахти, особенно в глубинке. А Ножиков бесстрашно шел в народ, расходуя свой рейтинг ради человека, с которым, как уже говорилось, никогда не был в особо теплых отношениях. Эффект был поразительным: губернатор буквально разворачивал настроения избирателей в сторону Бориса Николаевича…

Для Юрия Абрамовича, при всей его гибкости, дипломатичности, совесть, порядочность, моральные принципы в политике были чрезвычайно важны. Ножиков не поддерживал постулаты «цель оправдывает средства» и «политика — грязное дело». И наконец, Юрий Ножиков — яркий пример достойной жизни «после власти»: он с честью выдержал испытание, которое для многих является непреодолимым.

Фото Ольги Чебыкиной