Мины замедленного действия

Окончание. Начало в № 40

О наших перспективах

В открытой печати и интернете появились сообщения от американской компании NDB об успешных испытаниях аккумуляторов нового типа. Не приведены их возможные габариты, но завораживает срок службы такого аккумулятора. По заявлениям ученых, он составляет 28 тысяч лет. Этот аккумулятор основан на взаимодействии изотопов с использованием синтетических алмазов. Более того, ученые утверждают, что для человека и среды такие источники питания не опасны.

Для чего я привел эту информацию? До девяностых годов успешно развивалось предприятие ВостСибэлемент в Свирске, и, если возобновить это производство, мы могли бы постепенно полностью отказаться от поступления аккумуляторов из-за рубежа. Более того, я уверен, что приведенное выше сообщение уже апробировано нашими разработчиками. Да, все это реально. Если есть производство, то и утилизацию в этом случае технологически легче организовать. Необходимо дать возможность производствам страны «стряхнуть» грязный груз девяностых и вернуться к воплощению амбициозных, но светлых планов. Пусть релейный завод и другие начнут выпускать бесконтактные двигатели и генераторы, усольский Химпром озарит «Солнечным кремнием», а ВостСибэлемент начнет выпускать аккумуляторы для электромобилей, инструмента и другой техники, которые не надо будет «разминировать» ну хотя бы 20 тысяч лет.

Халатность, головотяпство. преступление

Нередко мы сами становимся невольными соучастниками закладок этих «мин». Если привести примеры при моем участии, то приходится окунуться в далекое прошлое, но в памяти они остались, и считаю уместным о них вспомнить.

В 1963 году меня, курсанта Тихоокеанского флота, отправили на погрузку вагонов на полуостров Шкота во Владивостоке. Мы должны были погрузить в товарные вагоны донные мины. Косвенно мы узнали, что этот эшелон отправляют куда-то в Среднюю Азию на строительство канала. Когда же стали грузить эти тонные махины, то обнаружили, что некоторые из них в крайне неудовлетворительном состоянии. Корпуса мин проржавели так, что взрывчатка светилась через щели. На тот момент мы уже получили знания по взрывчатым веществам и правилам обращения с ними. Мы знали, что саму взрывчатку можно хоть резать, хоть поджигать, но, чтобы произошел взрыв, нужна детонация. В поврежденных минах опасность представляла окись, образовавшаяся в местах трещин от соединения взрывчатки с воздухом. Мы выполнили задание со всеми предосторожностями, загрузив вагоны под завязку. Оставалось надеяться, что груз доедет без ЧП. Вывод напрашивался один: при таком отношении лиц, ответственных за эту отгрузку, диверсанты не нужны.

Можно вспомнить и о злосчастной ртути. Было это уже позднее, когда я служил на базе минного и противолодочного оружия. Нам дали задание подготовить к утилизации акустический трал. Внутреннее устройство трала мы не знали. При разборке центральный вал трала оказался полым, и из него полилась ртуть, литров 30–40. Мы нашли емкость и основную часть вылили туда, но и поразлили все-таки под ноги. Поставили емкость возле хранилища и доложили начальству. Потом, сколько помню, она так и стояла там, где поставили. Только спустя годы я узнал, какие последствия мы могли получить, а может, и получили от этой «мины замедленного действия».

Проводили мы и утилизацию мин, загружая их на вспомогательное судно и утопив их в глубине Охотского моря. Не исключено, эти мины напомнят или уже напомнили о себе.

Но были случаи, которые я не знаю, как охарактеризовать, если не как военное преступление. Так, весной 1967 года мне дали задание в приказном порядке подготовить к учебной постановке с подводной лодки новейших совершенно секретных мин. Фактически я не имел права это делать, так как в это время  был лишен звания, классности и должности. Но другого минера, который был знаком с этим типом мин, тоже не было. С этого приказа и начались все остальные нарушения, приведшие к потере мин. На постановку меня решили не направлять. Я исполнил приказ и, как мог, проинструктировал отличного минера старшину второй статьи Анатолия Кедрова, не имеющего, однако, опыта постановки мин с подводной лодки. Это была следующая грубейшая ошибка командования базы.

Кедров исполнил роль экспедитора по доставке мин на базу подводников, но не смог заявить себя как инструктора, отслеживающего процесс от загрузки мин в торпедные аппараты до выемки их из воды. Установку мин в торпедные аппараты произвели без участия инструктора. И в этом, я не сомневаюсь, была основная причина того, что после постановки мины не сработали и не всплыли. Офицер, давший мне приказ готовить мины, после сообщения о потере мин сразу обвинил меня в каком-то злом умысле. Мне, при стопроцентной уверенности в правильности своих действий, стало ясно, что меня могут сделать «стрелочником». Я понимал, что должно последовать за потерю совсекретных изделий, если это дойдет до командования флота.

Прошло время, и я понял, что на каком-то уровне, оберегая свои погоны, решили списать мины и оставить их на дне – не боевые же они. Хотя от боевых они отличались только тем, что вместо взрывчатки и вместо топлива в двигателях были муляжи. Надо сказать, что конструкция и технические данные этих мин были на высочайшем уровне того времени. Впоследствии я убедился, что изделия оборонного назначения на десятки лет опережали все остальное в нашей экономике по технологичности и технической новизне.

Американцы забирают подарок

Этот случай в памяти моей оставил болезненный след и получил неожиданное продолжение. Злополучные мины «всплыли» в девяностые. Читая статью в «Известиях» о работе американской специальной субмарины в Японском море по поиску бомбы с ядерным зарядом, упавшей с нашего бомбардировщика, я узнал, что субмарина попутно подняла в заливе Петра Великого весной 1967 года мины. У меня не было сомнений, что это именно мои мины, и они «взорвались» в моей памяти через двадцать лет. Будучи в командировке в Ижевске, я смог поговорить об этом с Анатолием Кедровым. В том числе о тех деятелях в погонах, которые не подумали, к чему приведет их боязнь отвечать за свои ошибки.

Кстати, тогда я был разжалованным на несколько месяцев как раз за то, что посмел в курилке при матросах перечить нравоучениям замполита. В частности, выразить мнение о его слабой работе, да и вообще бардаке во всем. Реакция его была неожиданной. Он надел фуражку, поднес руку к козырьку и дал слово офицера, что разжалует меня. Слово офицера он позднее сдержал, устроив срежиссированную провокацию, когда я уже не был секретарем комсомольской организации базы.

Подводя итог этому тяжелому эпизоду в моей службе, выражаю безмерную благодарность капитану второго ранга Владимиру Ильичу Ховалко, который дал шанс мне реабилитироваться. Он настоял на необходимости моего участия в состязаниях на учениях Тихоокеанского флота под флагом главкома ВМФ. Я использовал этот шанс эффектно, взяв первое место в соревнованиях, и ушел в запас, еще не раз сходив в море на постановки мин, траление и в том числе на подлодке.

Пешком, на лыжах и под парусом

Что касается Байкала, «мины замедленного действия» заложены были давно, когда исходили из девиза «Все разрушить до основания, а затем...». Непродуманно построены Селенгинский ЦБК, Байкальский ЦБК и ряд крупнейших промышленных гигантов на Ангаре, включая и сами ГЭС. Еще в восьмидесятые, при начале строительства Богучанской ГЭС, специалисты, в том числе гидростроители, высказывали мнение, что на этом Ангара заканчивает свою историю как могучая горная река с бесподобными ландшафтами. При нынешних темпах «покорения» Байкала скоро начнется необратимый процесс. Не для того Байкал судьбой оказался в России.

В горах к северу от Байкала есть озеро Фролиха, где в дождливую погоду облака смыкаются с водой. Тут водится голец, есть свои впадающие реки, источники, которые потом вместе с водами озера соединяются с Байкалом. А сколько горячих и холодных источников, начиная от Хакус и южнее, до Чивыркуйского залива и далее! А кому повезло, тот смог услышать музыку природы в бухте поющих песков. А кто-то, даже не будучи рыбаком, за один бросок спиннинга может взять на верховую снасть двух и даже трех хариусов. Слава богу, что туда пока не проложены автомобильные трассы, а то пришлось бы нашим волонтерам и там убирать мусор за « хозяевами жизни».

Я с друзьями не один раз обследовал эти места пешком и на байдарках. Сравнительно недалеко находится тоже прекрасное, очаровательное озеро Соболиное, которое расположено вверх по течению реки Снежной, куда можно пройти только пешком и на лыжах. Напрашивается вывод, что на Байкал для его сохранения можно пускать только пешком, на веслах, лыжах и под парусом. Шутка, но в каждой шутке есть доля истины.

Недавняя информация о ситуации в Башкирии. Проблема содового комбината начала решаться только тогда, когда о ней доложили президенту. Каким образом столь важное для страны предприятие оказывается в распоряжении частных лиц? Не предательство ли это интересов страны и народа? И таких «мин замедленного действия» в стране более чем достаточно.

Иннокентий Аксенов, специально
для «Байкальских вестей».

Фото Twitter.com.

На фото: Озеро Фролиха – одна
из жемчужин в ожерелье Байкала