Иркутcкая альпинистка покорила вершину Чимборасо

350 добрых дел — юбилею Иркутска

И посвятила восхождение родному городу

Когда Ира поднималась  на потухший несколько тысяч лет назад вулкан, она не думала об Иркутске. Она старалась двигаться четко, продуманно, экономить силы. Еще она старалась забыть о том, что под вулканом — большое кладбище альпинистов. Им не повезло, ледовый крутой склон им так и не покорился. А Ирина Рунова — хрупкая девушка — поднялась на высоту 6310 метров. И сфотографировалась с флагом Иркутска на вершине Чимборасо — точке, максимально удаленной от центра Земли.

Опасная игра

— Сначала я занималась туризмом, но мне это показалось скучным, — рассказывает Ирина. — Бесцельное хождение с рюкзаком из пункта А в пункт Б. Альпинизм — более техничный, экстремальный спорт, требующий серьезных навыков и умений, физической и моральной подготовки. Я съездила на альпинистские сборы и поняла — это мое. Тренировалась  в спортзале и на иркутских скалах.

— Это, наверное, страшно, особенно когда с высоты смотришь вниз?

— Нормальному человеку должно быть страшно. Но у меня нет страха высоты. И потом — во время тренировок всегда есть страховка. Зато я боюсь спускаться в пещеры. Не то что клаустрофобия, просто чувствую себя неуютно в замкнутом пространстве. В реальности у альпиниста тоже есть страховка, но также существует куча опасностей: плохая погода, падающие камни, лед, лавины. Эти вещи не зависят ни от страховки, ни от навыков.

— Вы попадали в такие ситуации?

— Я — нет. Но много моих друзей погибло в горах. Я осознаю, что покорять горы опасно. Меня привлекает сам процесс восхождения. Людям нравится играть в баскетбол, заниматься серфингом, им нравится сам процесс игры. Альпинизм — тоже захватывающая игра. Это не только движение по сложному рельефу, но и жизнь в горах, умение подстраиваться под других людей. Представьте, несколько дней идет дождь, у тебя мокрые ботинки, костер не разведешь. Хочется сорваться на ком-то, снять раздражение. Но именно в этот момент важно оставаться командой. В горах отношения между людьми вообще складываются иначе, чем на горизонтальной поверхности.

Годовой доход за месяц приключений

— И в чем же разница? 

— Как правило, альпинисты — жесткие, психологически устойчивые, эгоцентричные люди. Бывает, они бьются лбами, выясняя, кто тут самый главный. Ведь у каждого из команды свой опыт, разные физические данные, разный уровень натренированности. У всех — своя стратегия подъема и представление о маршруте. Поэтому я люблю ходить в горы вдвоем. Чем меньше коллектив, тем больше шансов дойти до вершины.

— А вы с кем обычно поднимаетесь в горы?

— Ходила с подругой, но однажды, буквально у самого подножия горы, она вдруг развернулась и ушла... Теперь у меня нет постоянного напарника. Вообще высотным альпинизмом в Иркутске мало кто занимается. Это опасно и дорого. Логистика одна чего стоит: для начала нужно попасть туда, где есть горные вершины, — в Среднюю Азию, Непал, Пакистан. Только разрешение взойти на 8-тысячник стоит от 5 тысяч долларов. Плюс проживание в стране, амуниция. Не каждый готов потратить свою годовую зарплату за два месяца приключений. Да и с работы приходится отпрашиваться — экспедиция обычно занимает месяц и дольше.

Прогулка по отвесному льду
на высоте 6000 метров

— Как родилась идея посвятить восхождение Иркутску?

— Зимой в спорткомитете мы думали, что альпинисты могут подарить городу к юбилею. И придумали посвятить Иркутску восхождение. У меня как раз были планы поехать в Южную Америку и подняться на вулкан Чимборасо в Эквадоре.

— Почему выбрали именно Чимборасо?

— Это очень символичная гора. Ее вершина считается точкой, максимально удаленной от центра Земли. Соответственно, она ближе всего к Солнцу. Этот вулкан, потухший несколько тысяч лет назад, находится на самом экваторе. У нас эта вершина не очень известна, но для европейцев и южноамериканцев она важнее, чем Эверест. Мы ходили вдвоем с Андреем Третьяковым – хирургом из Волгограда. С собой взяли флаг с гербом Иркутска, термос с чаем и фрукты. Для разминки, или, как говорят альпинисты, для акклиматизации мы сходили на вулкан пониже. Такой пробный подъем нужен, потому что человеку тяжело сразу с дивана подняться на высоту 6000 метров. Температура в горах была  минус 20 градусов. Первый день мы забрались на 5000 метров, второй — на 6310. Поднимались ночью. Днем яркое солнце может спровоцировать сход лавины.

— Долго вы поднимались?

— Восемь часов.  Иногда сидели на рюкзаках по 5—10 минут. Перекусывали фруктами: авокадо, маракуйей, бананами. Они легкие и не замерзают.

— Поднимаясь, разговаривали с напарником?

— Во время подъема не до разговоров. Собьется дыхание, отвлечешься. Это все равно что во время марафона болтать с другими бегунами. Просто сил не было разговаривать.

— Подъем был сложным?

— Крутой, ледовый склон. Мы шли в кошках и с ледорубами. Нам рассказали, что под вулканом — большое кладбище разбившихся альпинистов. Мы старались об этом не думать. Параллельно с нами шли поляки — парень и девушка, но на полпути они развернулись и стали спускаться вниз. Вероятно, они трезво оценили свои силы и решили вернуться.

— А на вершине действительно охватывает чувство эйфории, как это показывают в фильмах?

— Обычно альпинистам на вершине  не до эйфории — они думают, как будут спускаться. Ведь большая часть несчастных случаев происходит именно на спуске. Во-первых, спортсмен уже уставший, вымотанный, во-вторых, движение вниз технически сложнее, чем движение вверх. Только когда мы наконец ощутили под ногами горизонтальную землю, порадовались от души. Весь день я лежала на коврике и загорала. В тот день приехала большая толпа эквадорцев. У них в стране снег можно увидеть только на Чимборасо. Они с детьми катались по снегу, смеялись и хвалили нас: «Вы залезли на Чимборасо?! Вот молодцы!»

Страна добрых полицейских

— Природа Эквадора красива?

— Я — биолог по образованию и перед поездкой прочитала много книг о флоре и фауне Южной Америки. Но в реальности все оказалось гораздо живописнее, чем на картинках. Эквадор — это высокогорные прерии, тропики, луга с травянистой растительностью. У подножия вулкана растут кусты и разноцветная трава — серебристая, красная, желтая, сиреневая… Весь вулкан изрыт норками рыжих кроликов папаринго, чем-то похожих на белок. Внизу у горы пасутся стада диких лам, причем они нисколько не боятся людей, потому что в Эквадоре никогда не убивают животных. Там вообще очень трепетно относятся к природе.

— А с местными жителями вы общались?

— Да, это низкорослые, смуглые люди. На 60 процентов население страны — индейцы, потомки древних инков. Они ходят в национальной одежде, надевают шляпы, волосы заплетают в косы. Женщины носят детей в платках за спиной. Они готовят, убираются, стирают белье — а ребенок сидит себе в платке. Эквадорцы — замкнутые, но очень доброжелательные, приветливые. Никогда не бросают на землю мусор, не любят алкогольные напитки. Пьют кокосовый сок, кока-колу или воду. С пивом, как у нас, никто не шатается.

— Вы были в Южной Америке два месяца. Наверное, были еще какие-то интересные впечатления, знакомства?

— Понравилась Колумбия. В нашем представлении это героиновая республика. Мы же увидели удивительно красивую страну с тропиками, прериями и древними городами, в которых сохранились кварталы XV—XVI веков. А колумбийские полицейские потрясающе добрые: все объяснят, нарисуют, за руку отведут, куда тебе нужно. Пока мы ехали в автобусе по Колумбии, познакомились с парнями из местной рок-группы. Они мало знали о России. Наша страна у них ассоциируется с тремя именами: президент Медведев, Путин и Мария Шарапова.

— Вы побывали во многих странах. Ностальгию по Иркутску в поездках не чувствуете?

— Иркутск я люблю и не люблю. Не люблю потому, что он грязный, неухоженный. Каждое утро я начинаю с того, что выношу из своего подъезда бутылки, оставленные компаниями. Люблю — ведь это мой город, здесь моя семья, друзья, работа. Люблю его старинные особняки с лепниной, речной воздух от Ангары… И все это стоит того, чтобы карабкаться на вулкан в другой части света и на вершине его размахивать флагом Иркутска.

Екатерина Санжиева, «Байкальские вести».
Фото из архива Ирины Руновой