Сибирская валюта: превратности судьбы

Проект «Иркутский фронтир» продолжает свою работу, несмотря на ограничения, введенные из-за эпидемии коронавируса, – лектор рассказывает из студии, участники проекта смотрят прямой эфир или запись из дома. Первая лекция в таком формате состоялась 25 марта: доктор исторических наук Вадим Шахеров рассказал о кредите и экономике Сибири в 20–30-е годы ХХ века.

Иркутск – центр денежной эмиссии

Лектор сразу признал, что тема огромная и малоизученная, за одну лекцию точно не уложиться. В советское время периодом НЭПа (а это практически все 1920-е) историки не любили заниматься из-за идеологических ограничений, а 1930-е были и остаются во многом закрытыми из-за тесной связи всех проблем с репрессиями. Сибирь долгое время оставалась отделена от остальной России – из-за Гражданской войны и ее последствий несколько территорий были вынуждены создавать автономные правительства и вести собственную экономическую политику. Финансовая и даже эмиссионная политика (то есть изготовление собственных денег) были в Сибири настолько разнообразными, что современные коллекционеры и бонисты (исследователи денежных купюр) считают эту территорию и этот период одними из самых интересных: по России ходили несколько тысяч видов суррогатов денег, и чем дальше от столиц, тем больше их было.

Сибирь уже с 1918 года жила в режиме своеобразной автономии, в полном отрыве от традиционного государственного центра денежной эмиссии. Жить же как-то требовалось: использовать обесцененные и ничем не обеспеченные рубли царского правительства или советской власти не получалось, приходилось печатать что-то собственное. Пусть даже внешне это были крайне сомнительные «фантики», без них экономика бы встала. «Государственная экспедиция изготовления ценных бумаг» для печати денег была открыта в Омске осенью 1918 года, ее филиал на базе военной типографии стал работать в Иркутске. При этом в Иркутске печатали небольшие тиражи мелких купюр, а большую часть из выпушенных колчаковским правительством 17 млрд рублей отпечатали именно в Омске.

После серии поражений на фронте осенью 1919 года экспедицию в ноябре полностью эвакуировали в Иркутск. И так получилось, что на протяжении двух лет именно в Иркутске выпускали практически все деньги, ходившие в Сибири. Более того – иркутская типография получила два крупных заказа на изготовление денег для Дальневосточной республики. Для работы экспедиции были заняты помещения бывшего винного склада и винокуренного завода – того самого, который известен иркутянам как завод «Кедр». Завод не работал с того самого дня, когда в связи с началом войны в 1914 году был объявлен «сухой закон», но при этом имел собственную электростанцию и вообще был прекрасно оснащен. Пока шла наладка оборудования (на что ушло два месяца), колчаковское правительство и его войска потерпели полное поражение, власть в Иркутске перешла к Политцентру.

О деятельности этого коалиционного органа тоже мало писали, а в нем был даже «комиссар по экономическим вопросам» – эсер Александр Погребецкий (уроженец Иркутска, активный участник революционного движения с 1907 года), который не имел высшего образования, но стал активным участником кооперативного движения и начал многие экономические преобразования, подхваченные позднее большевиками.

Полный крах и ценный подарок

Фабрика для печати денег как административный и экономический ресурс получили одинаково высокую оценку и от Политцентра, и от пришедших вскоре в Иркутск большевиков. Новое советское правительство в феврале 1920 года объявило все старые колчаковские деньги недействительными. Это означало полный крах существовавших экономических отношений: у рабочих и служащих не стало заработной платы, все накопления были потеряны, торговля утратила смысл – летописец Нит Романов упоминает в этот период даже погромы китайских лавок, где было хоть что-то ценное.

Советская власть в тот период вообще плохо понимала смысл денег и предпочитала распределение продуктов по пайкам: так проще было держать население под контролем, и тот, кто не работал на советскую власть, действительно не мог бы есть – если бы не «черный рынок» и некоторые накопления. В первые же дни своего функционирования в качестве руководителей государства большевики национализировали многие частные банки, свели все ресурсы воедино, но лишь для того, чтобы полностью закрыть все банки. Новые правители понимали экономическую деятельность исключительно как планирование и распределение ресурсов – смысл кредита, к примеру, им был не слишком доступен.

В Сибири ситуация усугублялась тем, что приходилось долгое время искать компромиссы с теми силами, которые не были полностью антисоветскими, – таким компромиссом была как раз Дальневосточная Республика (ДВР), созданная как буфер между РСФСР и многочисленными интервентами. Для содержания государственных органов и армии ДВР в течение 1920–1921 года нужны были время и деньги: связи с Европейской Россией были слабы, да и помочь из центра мало чем могли. Роль Иркутской экспедиции на некоторое время стала очень важной, к тому же вместо омских сотрудников и старого оборудования ее оснастили новейшими печатными станками, которые колчаковское правительство успело заказать (и оплатить частью знаменитого золотого запаса) и получить из США.

Однако установить и использовать новое оборудование при колчаковском правительстве не успели, зато новая, советская, власть была такому «подарку» очень рада: шесть станков для одноцветной и три станка для печати в две краски по своему уровню превосходили даже те, что имелись в Москве. Три вагона специальной бумаги для печати денег были найдены в Чите после бегства атамана Семенова. Там же нашли и деньги, изданные в США для правительства Колчака, на них ставили дополнительные штампы ДВР и тоже на первое время пускали в оборот.

Номинал новых денег был довольно высоким – 500 и 1000 рублей, а качество считалось очень высоким. Фабрика в Иркутске по замыслу советской власти не должна была работать слишком долго, ее вместе с другими подобными предприятиями следовало демонтировать и отправить в Москву. Но из-за специфической ситуации с ДВР иркутские деньги издавали еще и в 1921 году – численность работников даже увеличилась до 250 человек, которые и выполнили два заказа ДВР на 3 и 5 млрд рублей.

Экономики без банков не бывает

Советская власть аннулировала практически все банковские вклады – некоторую часть средств могли получить только те, кто доказывал трудовое происхождение денег. Все остальные средства поступили в отделения Народного банка, а оттуда – в Москву. Постепенно экономические структуры формировались на местах по образцу центральных, но местные отделения центрального банка и расчетные центры появились в Иркутске лишь осенью 1920 года. Главной задачей этих органов считалось распределение, причем не по экономическим соображениям, а на нужды обороны и государственной безопасности – то есть на подразделения 5-й Армии и ВЧК.

К началу 1921 года уже было понятно, что политика военного коммунизма себя не оправдывает и все чаще вызывает сопротивление. Восстания на Тамбовщине и в Кронштадте, выступления в Сибири и на Украине доказывали это вполне наглядно. Новая экономическая политика, принятая взамен военного коммунизма, имела в Сибири специфические черты. Иркутская губерния до революции практически не имела промышленности – добыча золота и соли давала едва два процента от общего промышленного производства в России. При всех властях действовала лишь одна структура: кооперация. Только она поддерживала экономику на протяжении Гражданской войны, только ее участники проводили встречи и съезды, аккумулировали средства и давали какой-то импульс для развития производства.

Когда в 1921 году был восстановлен Государственный банк, получивший и право денежной эмиссии, именно он начал работу по восстановлению кредита на новом уровне и в новых условиях. Именно Госбанк выпускал знаменитые советские червонцы, имевшие настоящее золотое содержание и пользовавшиеся серьезным доверием от населения и всех участников рынка. В Иркутске отделение Госбанка было открыто в апреле 1922 года и вскоре выдало первые кредиты Губернскому союзу и газете «Власть Труда» (впоследствии – «Восточно-Сибирская правда»).

Довольно скоро финансовая политика советской власти смягчилась настолько, что появились акционерные и кооперативные банки, которые позволили еще больше расширить кредитную деятельность и активнее поддерживать экономику. Одними из крупнейших стали Торгово-промышленный банк, общество «Электрокредит» и Российский коммерческий банк (с 1924 года – Внешэкономбанк), Центральный коммунальный банк. Всего же к 1925 году в СССР насчитывалось 1211 банков – в том числе и в регионах. В Иркутске в середине 1920-х годов действовали филиалы трех крупных банков, самые крупные обороты имели Госбанк и Промбанк; параллельно с ними работало местное «Общество взаимного кредита» (иркутский кооперативный банк) и отделение Сибирского общества сельскохозяйственного кредита.

Между Госбанком и этими кредитными структурами шла своеобразная конкуренция: власти на местах поддерживали одни банки, а Госбанк вел свою собственную политику и отправлял из Москвы на места собственные директивы. Госбанк был практически монополистом и выдавал 50–60 процентов всех кредитов, но продолжал бороться за превосходство и сдерживал местные инициативы. Показательный пример: Иркутское чаеуправление имело право держать на счету резерв в размер 200 тысяч рублей на оплату акцизов и сборов за поступившие партии чая, и эти средства лежали в Промбанке, который давал кредит под более выгодные условия – восемь процентов. Иркутское отделение Госбанка снизило ставку по кредиту до семи процентов и таким способом переманило к себе столь выгодного клиента. В 1927 году для того, чтобы перевести к себе активы черемховских угольных предприятий, отделение Госбанка сначала переманило его к себе, а затем поставило условие о закрытии Промбанка, в котором угольщики были даже одним из крупных акционеров. Местные банки не оставались в долгу и публиковали статьи с предложениями передать им весь оборот кооперативных структур.

Долгая и напряженная борьба шла вокруг попыток Дальбанка войти на территорию Иркутской области – крупная финансовая структура пользовалась поддержкой местных органов советской власти в условиях крупных административных реформ того периода, но категорически против была Сибирская контора Госбанка. Конфликт тянулся два года и завершился поражением Дальбанка.

Развитие, прогресс, координация  

В июле 1929 года был принят новый устав Госбанка, по которому банк стал главным органом денежного оборота и краткосрочного кредитования в соответствии с планом развития СССР, после чего на него стали замыкать все местные банки – они стали его уполномоченными, а потом и филиалами. В 1930-е годы Госбанку подчинили все финансы страны, но в его структуре были созданы четыре крупных подразделения: банк финансирования капитального строительства промышленности и электрохозяйства, банк финансирования социалистического земледелия, банк финансирования капитального строительства кооперации и банк финансирования капитального и жилищного строительства. Именно эти структуры финансировали создание новой социалистической экономики, а Госбанк выступал в роли регулятора и контролировал деятельность этих четырех структур.

Территориально-административные преобразования в Сибири (с выделением из Сибирского округа отдельных областей, республик и краев) шли практически непрерывно вплоть до конца 1930-х годов, и параллельно приходилось менять структуру банков и их контор. В результате и без того небогатая кадрами и средствами советская кредитно-финансовая система в Сибири испытывала огромные трудности, а в Якутии и на Дальнем Востоке дела обстояли еще хуже. Вадим Шахеров привел такие данные: работников с высшим образованием в конце 1930-х годов было пять процентов, с неполным высшим – четыре процента, прошедших четырех- и восьмимесячные курсы – 11 процентов. Абсолютное же большинство имело не более чем среднее школьное образование.

В Иркутске на базе финансового отделения ИГУ в августе 1930 года был создан финансово-экономический институт с четырехлетним курсом обучения. Именно он стал позднее базой для института народного хозяйства (ныне – Байкальский государственный университет). Его кадры не решали всех проблем, поэтому позднее был создан финансово-экономический техникум. При Восточно-Сибирском краевом отделении Госбанка пришлось дополнительно открыть краткосрочные курсы подготовки кадров – именно там учились выдвиженцы комсомола и партии, отправленные на работу в банки.

В период первой и второй пятилеток роль банков в привлечении ресурсов росла с каждым днем – именно они, например, создавали подразделения системы «Торгсин» (Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами), где за валюту и другие ценности продавали особенно качественные товары и продукты. Банки в СССР, как и банки при царе, скупали продукцию у крестьян и помогали организовать ее продажу за рубеж. Из-за отсутствия нормального транспортного сообщения между головной конторой и филиалами банки стали пионерами в использовании самых передовых средств связи – проводили, например, совещания по радио: так можно было обменяться сведениями и передать какие-то актуальные распоряжения.

Банки брали на себя даже больше, чем можно себе представить, – иркутское управление Госбанка проводило совещания на заводе тяжелого машиностроения и ставило условия: кредит в обмен на увеличение промышленного производства. Заводское начальство должно было знать, где и как используется его оборудование, а банк выступал в роли координатора связей между производством и потребителями. Банк контролировал добычу и переработку леса, направляя действия государственных трестов и даже лагерей из системы ГУЛАГа, – руководство банка активно боролось с приписками и потерями при транспортировке леса.

«Вредительство» как неизбежность

Несмотря на то что нам сегодня трудно представить смысл и содержание подобной деятельности, банковские служащие в 1930-е годы участвовали в социалистическом соревновании и пытались организовать стахановское движение. Недостатки самой банковской системы СССР, постоянные преобразования и низкая квалификация сотрудников часто приводили к различным проблемам, которые в духе времени объявляли вредительством, хотя суть проблем была именно в неразвитости системы. Попытки управляющего иркутским банком Александра Граника (он возглавлял филиал в 1933–1937 годах) привлекать к работе знающих специалистов вынуждали его приглашать на работу сомнительных с точки зрения советской власти людей – получивших образование и опыт при царе, сосланных в Сибирь и Среднюю Азию троцкистов. За это он сам был арестован в мае 1937 года и расстрелян в июне 1938-го.

Тем не менее система банков была создана и сыграла свою роль в работе и организации военного тыла в 1941–1945 годах, а затем и в период послевоенного развития экономики.

Записал Борис Самойлов, «Байкальские вести».

На фото: Александр Погребецкий (1892–1952) –
один из ведущих банкиров и финансистов Иркутска
в годы Гражданской войны

Колчаковская купюра достоинством 100 рублей
печати США (печать ДВР поставлена позднее);

Образцы денег, выпускаемых правительством
Колчака;

В Иркутске печатали деньги Дальневосточной
Республики (ДВР);

Один рубль ДВР