На вершине репрессий

80 лет назад завершился открытый судебный процесс над лидерами «врагов народа» — последний в 1936—1938 годах и наиболее известный  

Соратники Ильича

В советской хронике упоминается третий «московский процесс», главными обвиняемыми которого были Николай Бухарин, Алексей Рыков и Михаил Томский (его судили заочно, он застрелился накануне ареста) — большевики с дореволюционным стажем, соратники Ленина, активные участники революционных событий, создатели государства диктатуры пролетариата. В «Советской исторической энциклопедии» (т. 11) они названы руководителями «правого уклона в ВКП(б) — оппортунистического течения внутри партии в 1928—1930 годах, представлявшего главную опасность в начальный период социалистического строительства».

«Правые уклонисты» обвинялись в том, что «пытались столкнуть партию с ленинской генеральной линии социалистического строительства». И чтобы нивелировать их дореволюционную деятельность, утверждалось: «Оппортунистическая позиция Бухарина, Рыкова и Томского  была не случайной, а скорее — закономерной: политические и теоретические колебания были у них и ранее как в дооктябрьский период, так и после Октябрьской революции». 

Расстрельный приговор соратникам Ленина — это своеобразный апогей Большого террора и окончательное установление диктатуры Сталина, которая получила «теоретическое» обоснование в коммунистической библии — «Кратком курсе истории ВКП(б)», изданном в сентябре 1938 года.

Троцкий, Бухарин, Рыков…  

Борьба за «ленинский кафтан» велась между соратниками вождя  Троцким, Каменевым, Зиновьевым, Бухариным, Сталиным. Главным претендентом, конечно, был Лев Троцкий, по словам Ленина, «самый выдающийся и способный человек из всех членов ЦК». Но неприязненные отношения между Сталиным и Троцким вылились в острейшую внутрипартийную борьбу, в которой победили сторонники Сталина. В январе 1925 года Троцкий был освобожден от должности председателя Реввоенсовета, в следующем году выведен из состава политбюро, в 1927-м — из членов ЦК и исключен из партии. Затем Троцкого выслали в Алма-Ату, а еще через год — за границу.

После изгнания Троцкого ленинские наследники разделились попарно: Каменев / Зиновьев  и Сталин / Бухарин. Попытка Зиновьева / Каменева еще в середине 20-х годов создать «новую оппозицию» сталинскому руководству оказалась безуспешной. Позже, в 1936-м, обвиненные по делу «троцкистско-зиновьевского объединенного центра», они были приговорены к расстрелу и казнены 25 августа 1936 года.

Сталину, чтобы стать единственным наследником Ленина, надо было избавиться от Николая Бухарина и его сторонников — Алексея Рыкова и Михаила Томского (Ефремова). Рыков занимал две наиболее важные должности — был главой Совнаркома (правительства) и председателем Совета труда и обороны, а Томский с 1918 года являлся руководителем  профсоюзов. Сталинской «революции сверху» они противопоставляли эволюционный путь строительства социализма.

«Правые» в защиту крестьян

Бухарин предполагал, что ускоренная коллективизация, ликвидация кулаков могут стать пагубными для государства, обернувшись тяжелыми экономическими и политическими последствиями. Он настойчиво подчеркивал, что строительство социализма возможно лишь на основе укрепления союза с крестьянством, создания для крестьянина привлекательных условий для повышения производительности сельского труда, организации кооперации, расширения рыночных отношений между городом и деревней. В апреле 1925 года Бухарин сформулировал, по его мнению,  императив социалистического преобразования деревни: «Крестьянам, всем крестьянам, надо сказать: обогащайтесь, развивайте свое хозяйство и не беспокойтесь, что вас прижмут».

С усилением сталинской политики «дани» с крестьянства росла тревога Бухарина, он стал выражать свой протест, пользуясь историческим аналогиями. В 1928 году он писал: «Позор царской России состоял в беспощадной эксплуатации мужика. Сталин хочет поместить СССР в этом историческом ряду за старой Россией». Бухарин определил сталинскую политику как «военно-феодальную эксплуатацию крестьянства».

На апрельском (1929 года) пленуме ЦК ВКП(б) Бухарин пытался доказать, что его позиция не противоречит идеологии большевизма и никакой теории «мирного врастания» кулака в социализм нет. Его лозунг «обогащайтесь» обращен не к кулакам, а к «крестьянским ячейкам трудового типа, которые могут и должны стать звеньями единой цепи социалистического хозяйства». Но, будучи сторонником «социалистической реконструкции сельского хозяйства», Бухарин и его сторонники предупреждали о последствиях «роста административного нажима государства на крестьянский мир, об опасности превращения мелкого товаропроизводителя из продавца хлеба в его сдатчика».

На пленуме, обращаясь непосредственно к Сталину, он напомнил, что тот еще недавно за апелляцию «системы чрезвычайщины» критиковал левых, то есть, прежде всего, Троцкого. «Теперь же полное право гражданства получила «теория», которая утверждает, что чем дальше мы идем вперед в деле продвижения к социализму, тем больше трудностей набирается, тем больше обостряется классовая борьба, и у самых ворот социализма мы, очевидно, должны или открыть гражданскую войну, или подохнуть с голоду и лечь костьми, поэтому единственный выход — чрезвычайные меры».

Вместо дискуссии — расправа

Но попытка аргументации своей позиции и полемика со Сталиным и его сторонниками была воспринята как «подрыв единства партии и дискредитация ее вождя». Так, Жданов заявил: «Вы хотите сказать, что партия ведет неправильно свою линию и необходимо уменьшить темпы развития тяжелой индустрии. Хотите отдать деревню кулаку». Многие же в партийном руководстве с подачи Сталина вообще сразу же занялись откровенным шельмованием, подменив содержательную дискуссию наклеиванием ярлыков. Так, Постышев обвинил группу Бухарина в стремлении натравить партию на Сталина, издевательски заметив: «Товарища Сталина знает вся партия не хуже, чем Бухарина, Рыкова и Томского».

Расправа с Бухариным и его сторонниками была мгновенной: они лишись государственных и партийных постов. В печати и партийных документах начался идеологический террор, направленный не только против сторонников Бухарина, но и против политической умеренности в целом. Нарастающая борьба против «врагов народа» усугубилась партийной чисткой, всеобщей кампанией «критики / самокритики». Жертвами этой социальной истерии стали многие известные общественные и государственные деятели, в том числе Надежда Крупская и Мария Ульянова.

В январе 1937 года проходил судебный («второй московский») процесс Пятакова, Сокольникова, Радека  (всего 17 обвиняемых), в ходе которого подсудимые дали заготовленные заранее показания, изобличающие Бухарина, Рыкова, Томского. Сталинский прокурор Вышинский, умело дирижировавший на суде хорошо отрепетированными признаниями, объявил о начале следственных действий в отношении группы Бухарина. Газеты публиковали многочисленные резолюции собраний трудящихся, одобряющих «расстрел двурушников, агентов империализма, убийц, лютых врагов советского народа». Здесь же помещалось требование «до конца раскрыть бухаринские связи с троцкистами». Назначение Ежова главой НКВД ускорило расправу над старыми большевиками.

Последний бой 

Судьбу Николая Бухарина решил февральско-мартовский (1937 года) пленум ЦК, в повестке которого стоял вопрос об исключении его из партии. Раздав участникам пленума материалы НКВД по делу Бухарина и Рыкова, Сталин и его приспешники потребовали их ареста как «наемных убийц, вредителей и диверсантов, находящихся на службе фашизма». Это обвинение, по мнению сталинистов, еще раз подтвердило «гениальность вождя, предвидевшего еще десять лет назад, что по мере приближения к социализму классовая борьба будет нарастать».

Зная, что арест неминуем, после очередного заседания пленума Бухарин составил обращение к «Будущему поколению руководителей партии» и попросил жену выучить его наизусть. Он, заявив о своей полной невиновности, обратился к будущим руководителям партии: «Прошу новое, молодое и честное поколение руководителей партии оправдать и восстановить меня в партии. Знайте, товарищи, что на том знамени, которое вы понесете победоносным шествием к коммунизму, есть и моя капля крови».

Неоднократные попытки Бухарина доказать свою невиновность не смогли убедить участников пленума, большинство которых были сталинистами. 27 февраля 1937 года пленум постановил: «Бухарина и Рыкова исключить из членов ЦК и из партии, арестовать, судить, расстрелять». Ежов немедленно выполнил решение пленума. Более года шло следствие, а 2 марта 1938 года начался процесс над участниками «право-троцкистского антисоветского блока», возглавляемого Бухариным и Рыковым.

И «примкнувший» к ним Ягода…

Суд проходил в Октябрьском зале Дома союзов, на скамье подсудимых, кроме руководителей «блока», находилось еще 19 человек: бывший глава  НКВД Ягода, обвиняемый в «подготовке убийства Сталина», «агенты Троцкого», видные большевики Николай Крестинский и Христиан Раковский, «японский шпион», бывший секретарь Иркутского окружкома ВКП(б) Василий Шарангович, врач Дмитрий Плетнёв, «умертвивший Горького и его сына», и другие с такими же «обвинениями». Показания  были вырваны под пытками или угрозами репрессий родных. Сам суд представлял собой хорошо отрепетированный спектакль (режиссура Сталина), большинство зрителей — сотрудники НКВД, изображавшие возмущенных граждан. Бухарин, чтобы спасти жену и двухлетнего сына, признал «себя виновным за всю совокупность преступлений, совершенных этой контрреволюционной организацией независимо от того, знал или не знал он, принимал или не принимал участие в том или ином акте». Его интеллектуальное превосходство над так называемым судом и гражданское мужество демонстрирует стенограмма:

Вышинский: Подсудимый Бухарин, вы признаёте себя виновным в шпионаже?

Бухарин: Не признаю.

Вышинский: А Рыков что говорит, а Шарангович что говорит?

Бухарин: Я не признаю.

Вышинский: Я еще раз спрашиваю на основании того, что здесь было показано против вас: не угодно ли вам признаться перед советским судом, какой разведкой вы были завербованы — английской, германской или японской?

Бухарин: Никакой.

Вышинский: А насчет убийства товарищей Сталина, Ленина, Свердлова?

Бухарин: Ни в коем случае. Я категорически отрицаю свою причастность к убийству Кирова, Менжинского, Куйбышева, Горького и Максима Пешкова.

В памяти навсегда

Иностранные корреспонденты, очевидцы процесса отмечали, что Бухарин опровергал утверждения Вышинского «с нескрываемым презрением и дерзостью». После того как Вышинский подвел итоги судебного разбирательства, изобразив Бухарина «проклятой помесью лисы и свиньи», тот произнес последнее слово. «Это  блестящее выступление, произнесенное спокойным, безучастным тоном, обладало громадной убедительной силой. Он в последний раз вышел на мировую арену, на которой, бывало, играл большие роли и производил впечатление просто великого человека, не испытывающего никакого страха, а лишь пытающегося поведать миру свою версию событий». Такой была оценка американского корреспондента.

В половине пятого утра 13 марта 1938 года был оглашен приговор: Бухарин, Рыков и почти все остальные обвиняемые  были приговорены к расстрелу. Через два дня было объявлено, что приговор приведен в исполнение.

Владимир Томилов, кандидат исторических наук,
специально для «Байкальских вестей»

На фото: Николай Бухарин;

Алексей Рыков