Берестяные свидетели великого прошлого

Проект Иркутского государственного университета «Научные Weekend`ы» открыл в субботу 5 февраля свой девятый сезон. Он будет состоять из 15 лекций, и более половины из них подготовят и представят дебютанты – молодые ученые ИГУ. Новую лекцию готовит и самый популярный лектор проекта – астроном Сергей Язев.

Тени забытых предков

«Зачем изучают берестяные грамоты?» – так преподаватель ИГУ Эдуард Буров назвал лекцию, с которой стартовал сезон. К сожалению, автор не смог дотянуться до высоты планки, установленной в проекте его предшественниками. Уровень его рассказа примерно соответствовал тому, как если бы в Лувре экскурсовод прошел мимо Джоконды со словами: «Портрет какой-то женщины». Из уважения к трудам многих поколений археологов, историков и лингвистов, изучающих как сами грамоты, так и средневековую историю Руси, мы предлагаем читателям свой вариант вводного рассказа о берестяных грамотах.

О существовании текстов на бересте историки формально знали давно. О том, что в обители Сергия Радонежского даже богослужебные книги по бедности писали не на хартиях (пергаменте), а на бересте, сообщал в конце XV – начале XVI века святой Иосиф Волоцкий (1439–1515). Позднее по той же бедности тексты и даже целые книги на бересте составляли и долго хранили раскольники-старообрядцы. Несколько таких раритетов хранилось в архивах и музеях, где к ним могли иметь доступ немногочисленные исследователи. Тут важно сказать, что эти книги, предполагавшие бережное к ним отношение и длительный срок службы, были написаны чернилами, как и тексты на других материалах, в первую очередь на бумаге и пергаменте. 

Большим прорывом в исторической науке могла бы стать коллекция новгородского юриста и краеведа Василия Передольского (1833–1907), который повторил в России подвиг Шлимана в Трое и Карнарвона в Египте. Не будучи профессиональным историком, он поначалу скупал случайные раритеты, найденные новгородцами при рытье ям и других обстоятельствах, а позднее начал копать сам.

Хотя он делал это без какой-либо методики и в наше время был бы наказан, Передольский сумел обнаружить в Новгороде богатый культурный слой. Особенность местной почвы состоит в том, что обильная влага быстро вытесняет из любых органических материалов воздух, предотвращая гниение. Благодаря этому в Новгороде прекрасно сохранились слои деревянных мостовых, кожаная обувь и изделия из бересты – не только грамоты, но и бирки, лукошки, солонки и т. д.

К сожалению, Передольский, как и любой историк в то время, не умел читать тексты, которым было более 800 лет. Первый частный археологический музей, открытый Передольским на собственные деньги, считался не более чем собранием курьезов, каракулями не то детей, не то малограмотных крестьян. Академическая наука, воспитанная на документах церкви и органов власти, вообще не рассматривала повседневный быт народа как материал для исследования да и не имела для этого никаких источников. Даже директор Новгородского государственного музея Николай Порфиридов, проводивший осмотр коллекции Передольского в 1920-е, не увидел в ней никакой музейной ценности, и коллекция погибла.

Если работа Передольского стала неуслышанным звоночком грядущих открытий, то обнаружение в 1930 году на территории Автономной республики немцев Поволжья почти целой берестяной книги стало сенсацией. Правда, текст был написан уйгурскими знаками на монгольском и уйгурском языках, но зато документ тщательно отреставрировали и изучили в Государственном Эрмитаже. Несмотря на то что рукопись сохранилась далеко не полностью, это был самый древний подлинный текст на монгольском, датированный (после долгого изучения) XIV–XV веками. Находка позволила думать, что, даже пролежав в земле несколько веков, береста может сохранить важные сведения о древности.

Археологическая статистика    

Во второй раз, и теперь уже окончательно, грамоты были открыты 26 июля 1951 года Новгородской археологической экспедицией. Когда в 1929 году историк Артемий Арциховский (1902–1978) создавал эту структуру, ему было всего 27 лет. В 1932 году экспедиции впервые разрешили работать в центральной части Великого Новгорода, но это все еще не было основной задачей – Арциховский, к примеру, в середине 1930-х несколько лет работал в Москве на объектах метро. Примечательно, что на протяжении многих лет археологи находили и подготовленную кору, и инструменты для письма – писАла. Это были небольшие заостренные стержни из металла или кости, и ученые предполагали, что ими писали на воске, как в античной Греции и Риме. Обладая обширными знаниями и феноменальной памятью, Арциховский не мог не знать о существовании таких инструментов, но уже в то время выдвинул гипотезу о возможности найти грамоты на бересте.

После разрушения Новгорода во время Великой Отечественной войны возобновленные раскопки шли уже большими площадями. Грамоту № 1 нашла в Неревском конце (северо-западном районе Новгорода) работница Нина Акулова, не имевшая никакой специальной подготовки, но сумевшая понять, что ей попало в руки. За первый сезон удалось найти десять грамот, и потребовалось несколько лет, чтобы это произвело хоть какое-то впечатление на научное сообщество. Даже первая публикация об обнаружении и прочтении грамот вышла в 1953 году, то есть позже, чем отчет Юрия Кнорозова о дешифровке письменности майя в журнале «Советская этнография» в 1952 году.

Открытие в Новгороде как будто сломало стену: уже в 1952 году нашли грамоту в Смоленске, в 1958-м – в Пскове, в 1959-м – в Витебске, в 1966 году – в Старой Руссе. После довольно длительного перерыва список городов в 1980 году пополнил Мстиславль (Белоруссия), в 1982 году – Калинин (Тверь), в 1985 году – Торжок. Сенсацией стала первая московская грамота, найденная при раскопках прямо на Красной площади в 1988 году. В этом же году нашли две грамоты в Звенигороде Галицком (Украина). Затем случился еще один долгий перерыв, пока в 2015 году не нашли первую грамоту в Вологде. 2021 год принес первую грамоту в древнем Переяславле-Рязанском, на месте которого стоит современная Рязань (старая Рязань находилась на 50 км ниже по течению Оки и была разрушена в 1237 году).

Если подвести некоторые итоги, то к завершению 70-го археологического сезона с момента находки первой грамоты в Великом Новгороде найдено 1145 грамот (в том числе грамота-икона № 915-и). В Старой Руссе найдено 52 грамоты, в Торжке – 19, Смоленске – 16, Пскове – 8, в Твери – 5, в Москве – 4, Звенигороде Галицком – 3, Мстиславле – 2; в Витебске, Старой Рязани, Вологде и Переяславле-Рязанском – по одной. Параллельно с берестяными грамотами археологи часто находят надписи на дереве, коже, кости, а также две грамоты на листах свинца – одну из них, например, нашли в украинском селе Полонном как раз в 2021 году. Новые технологии исследования время от времени приносят неожиданные плоды. На чернильную грамоту № 13, найденную уже в 1952 году, поначалу не обратили внимания, поскольку текст исчез буквально на глазах у археологов из-за реакции нестойких чернил с воздухом. Многие годы она считалась утраченной, но ее удалось повторно найти в архиве и прочитать в 2021 году.

Нетрудно увидеть, что подавляющее большинство грамот найдены в северо-западных регионах Древней Руси, где их появлению способствовала массовая грамотность, а сохранению – климат и болотистая почва. Заготовки для грамот и писАла находили в Киеве, Нижнем Новгороде, городе Буска (Львовская область Украины), в Костромской области. Многообещающими выглядят перспективы раскопок в северных регионах страны: одну грамоту (или заготовку) находили в деревне Старотуруханск (Красноярский край) и еще одну в знаменитом Березове (Ханты-Мансийский округ). Напротив, поиски в более южных и юго-восточных районах едва ли что-то дадут: большинство городов там постигла та же судьба, что и древнюю Рязань, – в XIII веке во время монгольского нашествия они были захвачены и уничтожены со всеми атрибутами духовной культуры, а зачастую и с ее носителями. Совсем на юге, в степных районах, просто не было бересты в необходимом количестве, хотя известны буддийские тексты, написанные на бересте в Кашмире и Индии.

По подсчетам археологов, в среднем на одну целую грамоту приходится четыре-пять поврежденных: у новгородцев существовал обычай после прочтения разрывать грамоты. Известны случаи, когда обрывки одного и того же документа находили спустя несколько лет и даже десятилетий, и лишь лингвистический анализ позволял установить связь фрагментов между собой. Эта привычка вызывала возражения у новгородских священников (все-таки кириллицу придумали двое святых), но в быту она была неистребима, что признавали даже греческие наставники русских служителей церкви.

О чем рассказали грамоты

Самая ранняя из найденных грамот датируется 1030-ми годами, и по содержанию это, что вполне предсказуемо, азбука. Но обратим внимание на дату! Официально Крещение Руси произошло в 988 году. В 1028 году князь Ярослав Мудрый создал в Новгороде первую школу, в которую должны были собрать 300 детей священников и местных старост «для обучения книгам». Но уже в это время грамотных достаточно, чтобы одни писали, а другие читали тексты, написанные на бересте, – грамотность распространялась невероятно быстро, речь идет явно не про три сотни человек.

Последние по времени грамоты относятся к XV веку, что объясняется сочетанием нескольких обстоятельств. Во-первых, в это время получила распространение бумага, материал хотя и более дорогой, но более компактный и удобный. Во-вторых, в 1478 году Новгород был занят Иваном III, что положило конец Новгородской республике и ее вольностям, самому образу жизни. Грамотность стала уделом людей состоятельных, служителей церкви, сотрудников государственного аппарата. В-третьих, при Екатерине II в Новгороде провели серию очень успешных работ по осушению территории, и как раз культурный слой выше XV века перестал быть комфортным для сохранения грамот.

Найденные уже в 1956 году грамоты № 199-210 и 331 показали, что к обучению грамоте в древности приступали в довольно раннем возрасте – эти тексты принадлежат мальчику Онфиму, которому, по всем подсчетам, было не более шести-семи лет. С другой стороны, примерно пятая часть новгородских и (к удивлению ученых) примерно три четверти старорусских грамот написаны женщинами. Среди этих текстов есть и записки от жены к мужу (и наоборот), и приглашения в гости, и нечто вроде «советов молодой хозяйке» с указаниями по домоводству. Женщины в Древней Руси были достаточно самостоятельны, чтобы предлагать своему избраннику брак или писать свахе о согласии на брак детей, практически не ссылаясь на мнение родителей или мужа. Есть, однако, и серия довольно грустных документов, в которых женщины жалуются родственникам на побои, изгнание из дома и неверность мужей. В целом все то же самое, что и сейчас в повседневной криминальной хронике. 

Грамоту № 247, датируемую 1025–1050 годами (то есть она одна из самых ранних), хочется привести в том виде, как она представлена на сайте «Грамоты.ру»: «… [п]о[кл?](п)ает[ь] сего :м?:ми р?занами а замъке к?ле а двьри к?л? а господарь въ не т?ж? не д?е а продаи клеветьника того а оу сего смьръда въз[?ти] еп?оу - - - - - - - - - - - - - - смьрьди побити клеветьник[а]…». Понять что-либо без перевода на современный язык даже носитель русского языка не сможет, и не столько из-за множества лакун (повреждений на бересте или обрывов), сколько из-за того, что язык за прошедшее тысячелетие изменился. На протяжении первых веков грамотности на Руси (как и в других странах, впрочем) писали слова подряд, без пробелов и знаков препинания, хотя совсем недавно была найдена грамота, в которой список имен и степеней родства содержал вертикальные линии, отделявшие одно слово от другого.

Благодаря грамотам удалось установить и существование особого новгородского диалекта, отличавшегося от того языка, на котором говорили за пределами Новгородских земель. Новгородцы, как говорили о них соседи многие века подряд, «тикают». Эта фраза сегодня совершенно непонятна, а суть в том, что новгородцы вместо союза «и» писали (и, видимо, говорили) «ти». В глубокой древности, как видно из приведенного отрывка, вместо буквы ц писали к: «а замъке к?ле а двьри к?л?» означает «А замок цел и двери целы». Практически все слова и имена вместо «нулевого окончания» заканчивались на е – «Петре» (вместо Петр), «выгониле» (изгнал) и так далее; при этом буквы е (есть), ер и ять часто заменяли одна другую. Есть и другие специфические особенности, позволяющие сразу отделить новгородскую грамоту от южнорусской или московской.

Юмористы шутят, что современные россияне пишут все менее грамотно и часто сокращают слова в стиле СМС. Но и в древности это было в порядке вещей: слово «еп?оу» означает не что иное, как «епископу». Можно сколько угодно жаловаться на порчу нравов и ухудшение качества образования, но и древние новгородцы склонны были идти по более простому пути. В повседневной переписке они использовали далеко не все буквы кириллического алфавита, и это видно даже на многочисленных азбуках, где букв «кси» и «пси» вообще нет. Зато использование таких букв в грамоте выдает в авторе претензию на принадлежность к высокой книжной культуре.

Особенности языка позволили российским лингвистам (среди которых обязательно нужно назвать имена академика Андрея Зализняка (1935–2017) и члена-корреспондента РАН Алексея Гиппиуса) разработать дополнительный способ датировки грамот. Для археологов основным методом датировки считается стратиграфический – то есть по нахождению предмета в слое, датируемом определенными годами. Это срабатывает почти всегда, но некоторые грамоты находили случайно (в отвалах и даже в горшке с домашним цветком), и тогда стратиграфия отпадает полностью. Для летописей хорошо действует палеография: в разные века одни и те же буквы писали по-разному, специалист легко отличит по тексту не только XII век от XIV-го, но и разные десятилетия одного века. Однако для бересты, которой пользовались буквально все и в самых некомфортных условиях, этот метод имеет свои ограничения – береста не бумага, а «гвоздь»-писало не гусиное перо.

Лингвисты предложили датировку по форме обращения в начале текста, по формуле прощания, использованию слов-маркеров, по написанию ряда букв и другим более тонким деталям. Довольно долго было принято, например, начинать письмо знаком креста, даже если его содержание было далеко от церковных дел. Если автор пишет как равный равному, даже письмо от рядового горожанина к посаднику, то это ранний текст. Если же в грамоте в трех строчках восемь раз встречается обращение «господин» – это, несомненно, текст XV века. Обращение «От такого-то к такому-то» (например, «От Кузьмы и от его детей к «старшему» Рагуилу», грамота № 831) абсолютно ничем не отличается от современной формы электронного письма, в котором каждый из нас видит привычные пункты «From… To…». Бывают и целые письма без адреса и отправителя. Увидев их, ученые заранее предполагают две возможности – любовное послание или военное донесение.

Прошлое и современность

Особенности грамот бывают не только коллективными, но и яркими индивидуальными. Помимо знаменитого мальчика Онфима, даже по написанию отдельных букв археологи узнают руку «самого плодовитого писателя» древнего Новгорода Якима. Ему принадлежат почти 40 грамот, датируемых последней четвертью XII – первой четвертью ХIII века.

Поскольку книжная серия «Новгородские грамоты на бересте», издающаяся с 1953 года, малодоступна широкому кругу читателей, а текст в любом случае требует дополнительных пояснений, со второй половины 1980-х лингвисты ежегодно читают в Московском государственном университете публичные лекции, посвященные итогам очередного сезона. Записи этих лекций доступны в сети Интернет, но слушать их по три часа подряд довольно сложно, и в будущем мы предложим нашим читателям серию публикаций о грамотах и других древних текстах. Пока по размещенному ниже кью-ар коду вы можете перейти на сайт «Грамоты.ру» и посмотреть, как это выглядит в виде фотографии, прорисовки и перевода на современный язык.

Борис Самойлов, «Байкальские вести».

На фото: Грамота № 1;

Первая из грамот Онфима;

Алексей Гиппиус;

Андрей Зализняк на одной из лекций;

Нина Акулова;

Кью-ар на Грамоты.ру