Общественно-политическая газета Иркутской области
Выходит по понедельникам

Тревога как предчувствие

14 декабря, 2015

Новое театральное потрясение охлопковцев

Спектакль-боль… Сценическое воплощение тревоги и смятения души. Именно такой представляется постановка Иркутского драмтеатра «Идиот» по одноименному роману Достоевского. Иного и быть не могло. Ведь на сцене воплотился целый мир Федора Михайловича. Охлопковцы представили нашего гения литературы во всей его болезненной красоте, обрушив на зрителя мощь таланта знатока душ человеческих.

1.jpg

Анонс громкой премьеры стал известен еще летом. Уже тогда было понятно, что иркутян ждет большое театральное событие. Эти предположения подтвердились в середине ноября. Внезапно режиссер Геннадий Шапошников принимает решение перевести спектакль в формат основной сцены — вместо запланированного вначале воплощения на узком пространстве авансцены. Достоевскому потребовалось больше простора, больше воздуха для выражения изложенных в романе воззрений и передачи накала чувств. А спорить с автором мало кто решится.

Надо признать, изменения оказались в высшей мере оправданными. При первоначальном варианте Достоевский просто «раздавил» бы публику на малом расстоянии. Сильные чувства, боль, терзания бурлили на сцене так, что попадание внутрь этого извергающегося эмоционального вулкана могло бы стать для зрителя настоящей пыткой.

Зритель… С первых минут спектакля и до последнего аккорда он призван трудиться, жадно внимая смыслу звучащих со сцены монологов. Именно такие размышления о добре и зле, грехе и покаянии автор вложил в уста князя Мышкина.

С ролью Льва Николаевича безупречно справился молодой актер Сергей Дубянский. Исключительно таким он и представляется — светлым, мягким, наивным, умиротворенным. Образ святости в человеке, без всякого сомнения, удался. Актер хорош в своей непосредственности и открытости миру, которые наблюдаются в князе вначале, пока его не придавливает поток нешуточных страстей, кипящих вокруг. Во втором действии Мышкина становится заметно меньше. Он все чаще замирает, становясь немым свидетелем разворачивающейся на наших глазах драмы.

Наравне с Сергеем Дубянским прекрасную игру продемонстрировал фактурный актер Дмитрий Акимов в роли Рогожина. Для зрителя он открывает новые грани персонажа. При всей своей горячности, безудержной страсти, изрядной доле агрессии молодой охлопковский Рогожин не лишен человечности, способности переживать глубокие чувства. Все это, как ни странно, сближает его с князем. Абсолютно разные персонажи прекрасно оттеняют друг друга — как две стороны одного целого.

И в то же время не совсем понятна трактовка главного женского образа — Настасьи Филипповны. Молодая талантливая актриса Екатерина Константинова отлично исполнила свою роль, передав боль, смятение и обиду запутавшейся женщины — женщины, ставшей жертвой обстоятельств и чужой грубости, несчастной, но не роковой…

На протяжении всего спектакля на сцене почему-то видишь безупречную Катерину из «Грозы» или Татьяну Ларину из «Евгения Онегина». Страдание, боль, обида под маской вызывающего поведения, бесконечная женственность, но не рок, не исступление, которые сводят с ума, вызывают сочувствие и все оправдывают.

Все это молодой актрисе еще только предстоит сыграть, перепрыгнув, возможно, через собственную природу, собственную женскую сущность. Ведь спектакль только родился, он будет расти, крепнуть. Вместе с ним будет расти уровень мастерства молодых артистов, которые прошли нещадную проверку Достоевским.

Нельзя не отметить игру уже маститых актеров в этой молодой и амбициозной труппе. Заслуженный артист РФ Игорь Чирва в роли генерала Иволгина на несколько минут отводит нас от смелого эксперимента к уверенной, проверенной годами игре и подаче материала. Виктория Инадворская бесконечно убедительна в роли матушки и хозяйки семейного гнезда Лизаветы Прокопьевны. Ну а про великолепно отработанный образ Фердыщенко в исполнении Алексея Орлова (I) и вообще говорить не приходится. Ярко, сочно, театрально!

В ходе спектакля публика попадает в подлинный мир Достоевского, с его разорванностью, мрачностью — и вместе с тем болезненной надрывностью, всепоглощающим ощущением тревоги. Сохраняется оригинальный стиль речи персонажей, их костюмов, минимум декораций — все это до предельной точности относит тебя к произведению.

2.jpg

Весь спектакль — калейдоскоп отдельных сцен из романа, которые мастерским режиссерским решением складываются в одно целое. Тем не менее каждый отрывок исключительно самостоятелен и несет свой особый посыл зрителю.

Потрясением явилась сцена с пощечиной Гани (артист Глеб Ворошилов) князю Мышкину, которую он отвесил неудобному гостю в разгар семейной перебранки. После постыдного поступка персонажа в воздухе повисла страшная тишина, словно произошло что-то ужасное и трагическое. Через эту хлесткую пощечину слабому, больному человеку как будто передана вся непреднамеренная жесткость нашего мира к святости, наша врожденная способность к поруганию ценностей, требующих к себе самого бережного отношения. Театральная пауза на сцене длилась несколько секунд, а ощущение ужаса и трагичности всего одного бытового момента останется со зрителем на всю жизнь…

И стулья — очень интересный режиссерский прием. Стулья на колесиках то и дело оказываются в руках героев. В моменты наивысшего накала эмоций актеры изо всей силы откидывают их от себя. Они с громким звуком быстро катятся по деревянному настилу, создавая дополнительное акустическое впечатление чего-то неумолимо надвигающегося, тяжелого, чему ты бессилен противостоять.

Постановка оставляет крайне тяжелое ощущение. Чувство усталости и опять же безмерной тревожности не покидает тебя и впоследствии. Ты приходишь после спектакля домой, пьешь кофе, включаешь телевизор — и тут же выключаешь. Достоевский остается с тобой, а он не терпит суеты. На следующий день закружит круговорот рабочих дел и обязанностей, но все равно сохраняется чувство подавленности. Лишь спустя некоторое время наступает долгожданный катарсис, ощущение просветленности и радости от просмотренной постановки, от пережитого сгустка эмоций.

Охлопковцы, без сомнения, доказали, что в Иркутске любят и умеют ставить Достоевского. В репертуаре театра известны спектакли, которые идут на разрыв аорты, потрясают до глубины души и остаются в сердце навсегда. Одним из таких театральных потрясений, нашим театральным сокровищем, возможно, суждено стать «Идиоту». Для этого нужно лишь «окрепнуть и подрасти» — что является исключительно делом времени. Браво!

Олеся Липчинская, специально для «Байкальских вестей».

Фото Анатолия Бызова.

На фото: Мышкин и Рогожин;

Настасья Филипповна и Фердыщенко

 

 

Поделитесь новостью с друзьями:

Комментарии