Северный путь Александра Сибирякова

Проект «Иркутский фронтир» продолжился 4 марта лекцией историка Натальи Гавриловой о судьбе иркутского предпринимателя и благотворителя Александра Михайловича Сибирякова.

Реки – основа жизни

Становление личности Сибирякова было обусловлено географическими и геологическими условиями в Восточной Сибири, диктовавшими условия развития экономики и поведения людей. На огромных пространствах Сибири долгое время не было путей сообщения, позволявших быстро и надежно перевозить большие грузы. Первый поезд пришел в Иркутск в августе 1898 года и изменил условия предпринимательской жизни. Если до этого путь до Томска (1500 верст) занимал более тридцати дней, то теперь предприниматели могли развивать транспортную инфраструктуру. Многие столетия все грузоперевозки были завязаны на речную систему, и Сибиряков за пять лет до строительства железной дороги писал об исключительном значении выхода сибирских рек к северным морям, а по ним – в Европу.

Александр Сибиряков родился в старинном купеческом роду, его предки построили тот самый Белый дом, который впоследствии стал резиденцией иркутских генерал-губернаторов. Предки Сибирякова – государственные крестьяне Архангельской губернии – прибыли в Иркутск уже примерно через 50 лет после основания города. Потомки основателя рода Афанасия Сибирякова строили первые серебряные рудники в Забайкалье, возводили дома, церкви и открывали лавки в Иркутске, заводили родственные связи с другими купеческими семьями. Михаил Сибиряков, отец Александра, стал первым в роду золотопромышленником и одним из основателей Бодайбо. Он владел крупными речными судами на Лене, а его капиталы оценивали в несколько миллионов рублей – по тем временам огромные деньги.

Александр Михайлович родился 26 сентября 1849 года и был крещен в Тихвинской церкви, которая стояла на месте нынешнего здания Востсибугля. Однако после окончания Иркутской гимназии он продолжил образование не в российских университетах, а в Цюрихском политехническом институте. Впрочем, документов об окончании этого вуза Наталья Гаврилова не нашла, здесь сохраняется какая-то загадка. Понятно, впрочем, что именно в Цюрихе сформировалась личность Александра Сибирякова: он знал европейскую экономику, изучил потребность Европы в экспортных товарах и мог оценить перспективы импорта в Сибирь.

На пути любых планов вставала проблема логистики: было очевидно, что возить что-либо гужевым транспортом невозможно. В этом вопросе Сибиряков сошелся с красноярским купцом Михаилом Сидоровым (1823–1887), который вложил все свои капиталы, нажитые на золоте, в различные экспедиции и проекты по созданию волоков между Обью, Енисеем и другими реками. В 1875 году Александр Сибиряков стал главным наследником после смерти его отца, его доля в наследстве отца составила 875 тыс. рублей и доли в компаниях и Ленско-Витимском пароходстве.

К 1884 году доходы компаний, принадлежавших Сибирякову, многократно выросли: промышленные компании приносили от 773 тыс. до 1,6 млн рублей, Прибрежно-Витимская компания – до 3 млн в год. Временами, правда, доходы от добычи золота падали до 363 тыс. в год: однажды, в маловодный период, когда невозможно было мыть золото, разорился купец Бутин. Снизить риски и увеличить прииски можно было бы за счет улучшения путей сообщения – это понимали все сибирские предприниматели: отсутствие дорог сдерживало товарооборот, создавало неблагоприятные условия для ввоза и вывоза товаров. Сибиряков понимал, что в сферу его интересов входят все реки Сибири и даже Урала, вплоть до Волги.

У капитала нет отечества

В 1875–1876 годах Сибиряков профинансировал две экспедиции на Север – Адольфа Норденшельда и Джозефа Виггинса. Экспедиции прошли успешно и дали богатый гидрографический материал, но Сибирякова подвергли жесткой критике за то, что он пытался найти дополнительные финансы за границей и привлекал иностранных ученых. Это показалось непатриотичным, но в России поддерживать проекты Сибирякова не спешили. В 1876 году по Оби, Тоболу и другим северным районам прошла экспедиция Общества немецких северно-полярных исследований, в которой принимал участие знаменитый зоолог Альфред Брем.

Спустя два года, в 1878–1880 годах, Сибиряков поддержал новую экспедицию Норденшельда: он дал 40 процентов средств, в том числе построил пароход «Лена» и два ледокола. Экспедиция, главной задачей которой была ледовая разведка, вышла из Стокгольма, прошла по всему Северному морскому пути и завершилась в Охотском море. Путешествие было столь долгим, что экспедицию сопровождали специальные суда для обеспечения углем, а коммерческие интересы Сибирякова защищало судно «Лена», которое везло коммерческие и промышленные грузы.

Интерес к экспедиции, особенно после того, как основное судно «Вега» было затерто во льдах и осталось зимовать, был огромным, за ней следил весь мир. Сибиряков спешно профинансировал строительство спасательного судна «Норденшельд», которое вышло из Владивостока на помощь «Веге», но задачу свою оно не выполнило, а «Вега» следующим летом благополучно вышла в назначенную точку. После возвращения экспедиции в Швецию ее встречал весь Стокгольм, Сибиряков получил награды королевства, а 24 июня, дата возвращения экспедиции, стало праздником, который отмечают до сих пор, – Адольф Норденшельд стал руководителем первой в истории экспедиции, которая обошла всю Евразию и вернулась в исходную точку, пройдя пролив Беринга, Суэцкий канал и Гибралтар. В России Сибиряков за этот проект не получил ничего.

В 1880 году Сибиряков попытался сам на судне «Диксон» пройти через Баренцево море до устья Печоры, но сложные ледовые условия и недостаточные технические средства не позволили выполнить эту задачу. Тем не менее Сибиряков попытался построить тракт длиной 180 км между Печорой и Обью, точнее говоря, между их притоками Щугором и Лысьвой. Тракт был обустроен деревянными гатями и шестью пристанями, что позволяло перевозить суда Сибирякова, в том числе «Норденшельд». Благодаря Сибирякову цены на все товары в Печорском крае резко упали, за что он получил от местных жителей прозвание «благодетеля».

Однако пути Обь – Енисей – Ангара все еще не было. К началу 1890-х годов государство пыталось построить Обь-Енисейский канал, который соединял бы притоки Кеть и Большой Кас. Но задачи углубления фарватера в условиях болотистой равнины оказались непосильными при том развитии техники, и проект быстро был заброшен. Тем не менее несколько лет Сибиряков финансировал гидрологические исследования Ангары и проверку ее судоходности. Было установлено, что река в какой-то степени судоходна до места, где сейчас построен город Братск, а вот дальше, вплоть до впадения в Енисей, пороги препятствуют судоходству. Сибиряков взял монополию на устройство буксирного пароходства и устранение препятствий, строительство туерных переходов через пороги.

В 1885–1894 годах он действительно проложил туерные цепи на Мурском и четырех других порогах, но не справился с главными порогами на протяжении 30 верст в районе Братска. Поэтому всерьез рассматривали вариант строительства обходных каналов – но и он был забыт, потому что никаких средств не хватило бы на то, чтобы взорвать скалы. Проект потерял рентабельность, а к Красноярску тем временем подходила железная дорога. Сибиряков вложил в волоки, каналы и туерные сооружения почти 2 млн рублей и был вынужден продать все это имущество казне всего за 200 тыс.

Несмотря на эти процессы, к 1895 году имущество Сибирякова и его капиталы оценивались в 1,6 млн рублей. Современники-иркутяне не любили Сибирякова и сделали его имя синонимом расточительства и бессмысленного фантазирования, однако в прессе о нем часто писали с уважением, подчеркивая его заслуги перед государством и наукой.

На благо общества

Одновременно с изыскательской деятельностью Сибиряков много жертвовал на общественные интересы. В 1876 году именно он дал 100 тыс. рублей (по другим данным, 200 тыс.) на открытие первого в Сибири Томского университета – томские купцы все в сумме дали намного меньше. За этот подвиг Сибиряков удостоился звания почетного профессора, сейчас в ТГУ есть сибиряковские стипендиаты. Он выделял стипендии на обучение женщин на Бестужевских курсах в Санкт-Петербурге, строил храмы в селе Обдорск, был попечителем Кладищевского училища, передал Иркутску коллекцию книг. Его доля в строительство Иркутского драматического театра – 5 тыс. рублей, а в Кузнецовскую больницу – 2 тыс.; по его инициативе и в основном на его средства была построена Казанская церковь на современной улице Баррикад. Это была первая отдельная церковь в Ремесленной слободе, до того церковь там была только в тюремном замке.

В 1890-х годах Сибиряков путешествовал по Дальнему Востоку и составил в 1901 году «Записку» о строительстве тракта между рекой Майя и портом Аян – это позволило бы улучшить снабжение огромной территории рядом с Охотским морем. Проект сулил и государственную пользу, и экономическую выгоду, в частности – именно Сибиряков выбрал место, где впоследствии был основан город Магадан. Это был один из элементов системы снабжения не по тракту от Якутска, проходившему в очень трудных условиях по горной местности, а по Охотскому морю из Владивостока.

Сибиряков стал автором нескольких десятков научных статей на нескольких европейских языках, которые опубликованы в журналах и книгах. Он полагал, что в Сибири нужно развивать промышленность и поставлять в Китай не сырье, а продукты его переработки – мнение несколько наивное, если вспомнить, что Китай уже в XIX веке был «мастерской мира».

В начале ХХ века Александр Сибиряков почти исчез из России: его компания по добыче золота была поглощена компанией Гинзбурга, сам Сибиряков уехал в Ниццу, где когда-то купил недвижимость. Там Сибиряков и умер 2 ноября 1933 года, причем это удалось установить относительно недавно: в Большой советской энциклопедии написано, что он умер в 1897 году, потом были найдены его книги 1907 года и фотография 1915 года, а затем в Ницце нашли могилу. Известно, что в последние годы он жил только на пенсию, которую учредил специально для него шведский риксдаг. Перед смертью Сибиряков наверняка должен был узнать, что советский ледокол «Александр Сибиряков» в 1932 году совершил первый сквозной переход по Северному морскому пути за один сезон. Имя Сибирякова носят остров в Карском море, два ледокола и одно гидрографическое судно, одна из улиц в Москве. С 2011 года проходят Сибиряковские чтения в Иркутске.

Борис Самойлов, «Байкальские вести»