Общественно-политическая газета Иркутской области
Выходит по понедельникам

«Вдоль по Питерской …»

23 декабря, 2013

 

 

или Место ли теням террористов на иркутских улицах?

 

В заголовок статьи вынесены слова замечательной русской народной песни, которая при социализме часто звучала в исполнении великого Федора Шаляпина и буквально завораживала меня в детские годы.

Слушал я ее и ощущал себя причастным к великой державе, имеющей непростую многовековую историю, в которой было место и Петербургу, и Петрограду, и далекой таинственной улице — Питерской. Питерской неофициально называлась верхняя часть улицы Тверской в Москве, по которой выезжали на тракт до Питера. Сегодня Питерская улица есть во многих городах России — например, в Казани, Саратове, Астрахани…

Не забуду, как в возрасте «почемучки» я пристал к своему дедушке по материнской линии Андрею Федоровичу Миронову, одному из первых летчиков в Иркутске, родившемуся в конце XIX века в семье московских интеллигентов, с вопросом: «Где же эта улица Питерская и почему она так называется?». И дед обстоятельно рассказал мне и про основание Петербурга, и про царя Петра I, и даже почему у царя было имя Петр, пришедшее, как оказалось, в Россию из библейских мест, где за Христом последовали его прилежные ученики-апостолы Петр и Павел, пронесшие по обширным землям разных стран слово Христово.

Вот такой обстоятельный ответ я выслушал в пять лет, и спасибо за это умным людям, назвавшим незнакомую мне улицу Питерской, а также Федору Шаляпину и ансамблю А.В.Александрова. От этого интереснейшего рассказа деда потянулась длинная цепочка бесед об улицах, на которых жили я сам и мои близкие.

В этом отношении мне, слава богу, повезло — я жил на улице замечательного исследователя русского Севера Георгия Седова. Одна бабушка жила на улице Максима Горького, другая — на улице поэта-песенника Василия Лебедева-Кумача. Родственник Геннадий Гайда жил в Пионерском переулке, и еще один брат жил на улице Марата. И вот здесь вышла заминка. Дед слишком хорошо знал историю и не стал лукавить про бунтовщика Жана-Поля Марата, жившего в XVIII веке, который использовал худшие инстинкты парижских люмпенов, призывая их к грабежам и убийствам не только врагов, причастных к королевской власти, законной в ту пору, но и своих же сподвижников. Позже я узнал, что Марат боролся не только с королевской властью, но и с учредительным собранием молодой французской республики. Его идеалом была анархия черни.

Дед тогда тактично объяснил неудачное название тем, что некоторые дяди и тети плоховато учились в школе, особенно по истории, и что-то напутали. Если уж и увековечивать кого-то из французов, считал дед, то надо назвать улицу, например, в честь Жюля Верна, автора известного романа про царского курьера Михаила Строгова, который побывал в Иркутске.

Хорошо, что никто из родственников не жил на улице дореволюционной террористки Софьи Перовской, которая, предав православие и дворянское сословие, готовила покушение на Александра II вместе со своим другом, а затем и мужем Желябовым. В историю же она вошла лишь тем, что была фактически первой политической преступницей среди женщин, приговоренной к казни на виселице. Властью Божьего помазанника был казнен и ее муж — террорист Желябов, которому все же удалось довести до конца злодейский замысел по покушению на убийство государя Александра II. В их «славной» компании был и коллега-террорист с не очень звучной фамилией Халтурин, также своим «подвигом» давший название одной из многострадальных иркутских улиц. Он столярничал во дворце, не раз оставаясь с царем один на один, и организовал взрыв, убивший и ранивший более шестидесяти солдат, в том числе его односельчан. Царя, к счастью, в столовой в тот момент не оказалось.

А ведь до революции улица Халтурина называлась Медведниковской. Это славная фамилия шести поколений иркутского купеческого рода, пожертвовавшего более шести миллионов рублей на Успенскую и Никольскую церкви, на сиропитательный дом для девочек, на больницы и богадельни. Три раза Медведниковы избирались на должность городского головы. Все это должно быть ценнее для нас, чем «подвиг» Халтурина.

Недалеко по доблести от наших террористов и маратов ушли и немецкие революционеры Карл Либкнехт и Роза Люксембург.

Думаю, что дедушке пришлось бы изрядно краснеть за плохоучек дядь и теть, назвавших улицы в честь руководителей карательных органов ВЧК-ОГПУ М.Трилиссера и М.Урицкого, руководивших массовыми арестами и расстрелами в годы революционной бойни. Никто из перечисленных «героев» никогда к тому же не бывал и не работал в Иркутске.

Думаю, что прославление названиями улиц вышеназванных граждан и иже с ними сродни броским памятникам бандитам, расположенным на самых проходимых местах иркутских кладбищ. «Достойные» примеры для подражания молодежи!

Советской истории не повезло отразиться в названии улиц, выпала она из топонимики города. Кто из иркутян знает, на каких задворках находится улица имени нашего земляка, дважды Героя Советского Союза генерала армии А.П.Белобородова? Кстати, ни в Шелехове, ни в Баклашах, где он родился, до сих пор, по-моему, нет ни памятника, ни бюста.

Нет у нас улиц в честь Героя Советского Союза летчика-космонавта Б.В.Волынова и в честь прославленных вертолетостроителей с мировым именем Героев Труда М.Л.Миля и И.И.Сикорского.

Где улицы в честь крупных советских писателей — наших земляков, например К.Ф.Седых, И.И.Молчанова-Сибирского и других?

Не увековечен названием улицы ни один из иркутских дореволюционных градоначальников, ни тем более советских, как и ни один из купцов, наследием которых мы неблагодарно пользуемся. Ждут своего часа иркутский голова В.П.Сукачев, генерал-губернатор М.М.Сперанский,  купцы Сибиряковы, Трапезниковы, Хаминовы, Баснины, Кузнецы, Медведниковы и другие. Правда, многим из них мы совместно с поэтом и активным просветителем Геннадием Гайдой (1947—2008) установили мемориальные доски.

Не возвращаем мы, держа непонятную оборону, исторические названия улиц, которые также напоминали бы молодежи об истории родного города.

 


Не увековечен названием улицы ни один из иркутских дореволюционных градоначальников, ни тем более советских, как и ни один из купцов, наследием которых мы неблагодарно пользуемся. Ждут своего часа иркутский голова В.П.Сукачев, генерал-губернатор М.М.Сперанский,  купцы Сибиряковы, Трапезниковы, Хаминовы, Баснины, Кузнецы, Медведниковы и другие.
 

Если переименование улиц, названных в честь террористов-революционеров, в том числе немецких и французских, вопрос, на мой взгляд, первоочередной, то с улицами Ленина и Карла Маркса слишком торопиться не следует. Еще живут в нашем городе представители «обманутого поколения», для которых эти имена сродни иконам советской идеологии. И хотя многие из представителей старшего поколения ныне обратились к Церкви, которая канонизировала царя Николая II и его семью, прославив их в качестве святых, тем не менее они же продолжают чтить и революционеров-цареубийц во главе с Лениным. Бог им судья.

Думаю, что надо щадить их «беззащитную странность», о которой так хорошо сказал когда-то Станислав Куняев:

…Давайте друг другу долги возвращать,
Щадить беззащитную странность.
Давайте друг другу обиды прощать,
Талантливость и бесталанность,
Ведь каждый когда-нибудь в небо глядел,
Валялся в больничных палатах.
Что делать, земля – наш прекрасный удел!
Ищи среди нас виноватых!

Вряд ли кто-то из градоначальников и депутатов будет спорить с библейской истиной «В начале было Слово». Известно, что имя, данное младенцу, оказывает огромное влияние на его характер и судьбу. Этот вопрос доказательно и всесторонне рассмотрен в блистательном труде русского философа и богослова П.А.Флоренского. Известна, кроме того, и народная мудрость: «Как корабль назовешь, так он и поплывет».

Огромное внимание Слову уделял Сталин. Не будем вдаваться в обсуждение его феномена, все же, на мой взгляд, более демонического, чем созидательного, — это отдельная огромная тема. Но несколько своих строчек я все же приведу:

…Убит был первым Гумилев,
Затем поэтов всласть душили.
Навеки сбил Россию с ног
Цареубийца, черни Бог
Свинцовоокий Джугашвили.

Нельзя не отметить, что вождь-государственник лично знал всех основных деятелей культуры и внимательно следил за их творчеством, нещадно убирая одних и возвеличивая других. Он много читал и просматривал лично главные фильмы и спектакли. Во всех центральных и местных газетах сталинской эпохи обязательно печатались стихи. Эта традиция была жива весь советский период и в центральных, и во всех без исключения иркутских газетах и позже похоронена могильщиками русской культуры и слова в годы перестройки. Ныне же, говоря строчками моего стихотворения: 

…Оставив потомкам свой песенный дом,
Поэт в небесах над разрухой страдает,
Ведь речь, словно речка, подернулась льдом,
Но, кажется, слышен спасительный гром,
А может, Господь над Россией рыдает?

Совсем не случайно в пору Сталина Бурятия называлась Бурят-Монгольской АССР, а Карелия — Карело-Финской АССР. Думаю, в этих  названиях отразилось государственное видение Сталина. Слово обозначало вектор развития империи.

Мы же по отношению к Слову остаемся дремучими атеистами, сохраняя страшных своей кровожадностью маратов и в центре города, и в предместьях. Тысячу раз прав крупный российский поэт Николай Зиновьев, прозябающий на грани нищеты под Краснодаром, когда пишет:

Вот сменила эпоху эпоха,
Что же в этом печальней всего?
Раньше тайно мы верили в Бога,
Нынче тайно не верим в Него.

Не от этого ли дремучего неверия в течение многих лет на бывшем Иерусалимском кладбище, в нынешнем Центральном парке, молодежь прыгала и резвилась на двух танцплощадках и хихикала в комнатах смеха? По-моему, на этом бывшем кладбище остро необходимо сделать мемориал горожан, оставивших след в истории города. В части парка, примыкающей к Иерусалимскому храму, на мой взгляд, можно было бы восстановить кладбище для уходящих в мир иной известных иркутян, наподобие Новодевичьего в Москве.

Виктор Бронштейн,
почетный профессор Иркутского государственного университета,
специально для «Байкальских вестей».

Фото Александра Новикова, «Байкальские вести»

Окончание следует.

 


Поделитесь новостью с друзьями:

Комментарии