Три провала областной власти

Ими стали лесной комплекс, сельское хозяйство,
подготовка Богучанского водохранилища

На мартовской сессии Законодательного собрания была рассмотрена информация по одному из депутатских запросов, который касался исполнения регионального закона об организации деятельности пунктов приема и отгрузки древесины на территории Иркутской области. Заслушав доклад министра лесного комплекса Николая Пенюшкина, депутаты высказали целый ряд претензий и оценили работу министерства по исполнению этого депутатского запроса как неудовлетворительную.

Подробнее об этом и иных проблемах региона рассказал на встрече с журналистами «Байкальских вестей» глава комитета по законодательству о природопользовании, экологии и сельском хозяйстве областного парламента Юрий ФАЛЕЙЧИК.

— Юрий Иосифович, как реализуется закон «Об организации деятельности пунктов приема и отгрузки древесины на территории Иркутской области», который был принят более полутора лет назад, в октябре 2010 года?

— Сразу скажу: эту тему я забывать и бросать не собираюсь. Сейчас мы сделали то, о чем два года просили правительство. Никакая осмысленная работа невозможна без анализа результата, без контрольных цифр. Существует очень простая методика. Есть официальная статистика о количестве срубленного леса, необходимо подсчитать, сколько древесины покинуло Иркутскую область по железной дороге, автодорогам в виде досок, бруса, пиловочника. Сколько произведено целлюлозы, ДСП, ДВП, фанеры, картона, погонажных и столярных изделий… Сколько на произведенную и вывезенную продукцию нужно срубить леса?

В 2010 году в Иркутской области неучтенной в обороте древесины было 6,5 млн кубов, а в 2011-м, когда в области якобы активно боролись с незаконными рубками, стало 7,3 млн. Объемы древесины непонятного происхождения увеличились. Каждое четвертое дерево на территории Иркутской области сейчас рубится незаконно. А если из подсчета вывести такого крупного лесозаготовителя, как группа «Илим», работающего в рамках закона, то мы приближаемся к статистике, когда «нечестным» является каждое второе срубленное дерево... А правительство нам бравурно докладывает о том, что оно борется, показывает показатели, наращивает численность работников профильного министерства. На самом деле не делается ничего. Существует некое изображение кипучей деятельности, под маской которой хищения только усиливаются.
 

Разница между данными как раз показывает объемы древесины непонятного происхождения — или добытую черными лесорубами, или так называемые «перерубы», когда тебе выделена деляна на 10 тысяч кубометров, а ты рубишь 50 тысяч. Тем самым наносишь непоправимый ущерб природе, губишь леса гораздо больше, чем возможно для его восстановления. Следовательно, ты негодяй и преступник. Считаем ущерб, предъявляем его, можно у «добытчика» отобрать арендный договор и так далее.

Мы четыре месяца собирали исходные данные, в итоге получили следующий расчет. В 2010 году в Иркутской области неучтенной в обороте древесины было 6,5 млн кубов, а в 2011-м, когда в области якобы активно боролись с незаконными рубками, стало 7,3 млн. Объемы древесины непонятного происхождения увеличились. А правительство нам бравурно докладывает о том, что оно борется, показывает показатели, наращивает численность профильного министерства. На самом деле не делается ничего. Существует некое изображение кипучей деятельности, под маской которой хищения только усиливаются.

Это послужило поводом для того, чтобы на  сессии ЗС предложить депутатам признать работу правительства в данном вопросе неудовлетворительной. Именно правительству региона принадлежит ключевая роль в организации исполнения закона о пунктах приема-отгрузки древесины, в его руках находится координация всех участников процесса, работа межведомственной комиссии по борьбе с незаконными рубками.

По словам лесозаготовителей, даже при легальной заготовке леса приходится «поощрять» многих, начиная от составителей вагонов и до «своего» инспектора на таможне. Суммы «левых» платежей, сопровождающих «белый» оборот, составляют от пяти до семи процентов. В «черном» обороте они достигают 10 процентов. То есть 75 млн долларов ежегодно раскладываются по карманам наших с вами земляков, вполне добропорядочных в обычной жизни. Кто-то из них носит погоны, имеет государственные чины, но при этом не стесняется покупать себе машину далеко не по доходам, строить роскошные дома, хорошо отдыхать. Это особенно заметно в отдаленных районах, где контроль ослаблен и в эту деятельность погружено почти все «государево сообщество».
 

Правительство должно иметь отчетность всех лесозаготовителей как по состоянию рубок, так и по движению через пункты приема-отгрузки древесины. Однако пункты на учете стоят не все, данные собираются не полностью, анализ не проводится, значит, никто не занимается и расследованиями. Отсюда результат.

Каждое четвертое дерево на территории Иркутской области сейчас рубится незаконно. А если из подсчета вывести такого крупного лесозаготовителя, как группа «Илим», работающего в рамках закона, то мы приближаемся к статистике, когда «нечестным» является каждое второе срубленное дерево.

— В редакцию «Байкальских вестей» не раз и не два обращались жители разных районов области с просьбой разобраться с конкретными проблемами «черных лесорубов». Как правило, наказывают тех, кого поймали в лесу с пилой и топором. Главные заказчики, владельцы тяжелой техники, уходят из-под удара. Есть ли возможности у депутатов повлиять на ситуацию?

— Есть, как известно, такие формы обращения, как депутатский запрос и письмо от имени депутата. Сейчас у парламента на контроле уже два запроса по незаконному обороту древесины, предложим третий — он, скорее всего, не пройдет.

Письмо написать можно, но эффективность, полагаю, будет низкая. Почему? А вот вам для примера финансовый расклад. Почти 7,5 млн кубов древесины, пусть по самой ничтожной цене — 100 долларов за кубометр, добывается незаконно. Получается 750 млн долларов теневого оборота в Иркутской области. По словам лесозаготовителей (а грешат «перерубами» практически все мелкие и средние предприниматели), даже при легальной заготовке леса приходится «поощрять» многих, начиная от составителей вагонов и до «своего» инспектора на таможне. Суммы «левых» платежей, сопровождающих «белый» оборот, составляют от пяти до семи процентов. В «черном» обороте они достигают 10 процентов.

Вы наверняка не раз слышали от настоящих оперов-полицейских фразу: мы с преступностью можем справиться за месяц. Команды нет. Нет политической воли. В том числе у губернатора Дмитрия Мезенцева. Отсутствие борьбы с незаконными рубками леса — это отсутствие политической воли. И это главный момент. Наличие воли меняет ситуацию радикальным образом.
 

То есть 75 млн долларов ежегодно раскладываются по карманам наших с вами земляков, вполне добропорядочных в обычной жизни. Кто-то из них носит погоны, имеет государственные чины, но при этом не стесняется покупать себе машину далеко не по доходам, строить роскошные дома, хорошо отдыхать. Это особенно заметно в отдаленных районах, где контроль ослаблен и в эту деятельность погружено почти все «государево сообщество».

Есть пример вынесения на сессию ЗС области по инициативе депутата Тимура Сагдеева вопроса о том, что город Алзамай оказался погруженным в преступную деятельность, связанную с незаконной вырубкой леса. Депутатский запрос конкретно по Алзамаю у нас на контроле, но на него до сих пор нет ответа властей. Ответа, что ваше задание, товарищи депутаты, выполнено, депутатский запрос исполнен, «лесной» преступности в Алзамае больше нет. Никто нам этого не в состоянии сказать. А это не единственное место в области.

Когда в область приходит губернатор, мы его воспринимаем как человека, который НАС должен вести к светлому будущему. Но похоже, что эти цели не совпадают с истинными целями губернаторов, приезжающих к нам. Они молоды, амбициозны, у них есть карьерная перспектива, и служение ради карьеры, как мне кажется, иногда становится главной целью их работы здесь, в Иркутской области.
 

— А что делать?

— Вы наверняка не раз слышали от настоящих оперов-полицейских фразу: мы с преступностью можем справиться за месяц. Команды нет. Нет политической воли. В том числе у губернатора Дмитрия Мезенцева.

— В редакцию нашей газеты часто обращаются с другим: мол, вы не могли бы осветить тему, потому что нам запрещают такого-то трогать…

— На самом деле отсутствие борьбы с незаконными рубками – это отсутствие политической воли. И это главный момент. Наличие воли меняет ситуацию радикальным образом.

Я, прежде чем вплотную заняться этой темой после долгих размышлений, поехал в Забайкальский край. Конечно, объемы заготовки древесины там меньше, у нас воруют больше, чем у них официально заготавливают. Но первое, что я увидел, — волю губернатора и правительства, к которой железобетонно, колючей проволокой была привязана воля прокуратуры и милиции. Увидев результат, я вернулся окрыленным: объемы незаконных рубок могут сокращаться из года в год в разы. Я думал, что и нам точно так же удастся эффективно с этим справиться. Но пока — увы и ах.

Чем я могу похвастаться лично? Тем, что нам удалось отменить рубки для так называемых личных нужд граждан. Мы законодательно прописали технологию. Сейчас, прежде чем получить древесину, человеку нужно доказать, что у него есть в ней нужда — например, наличие земли, на которой нужно построить дом, или дом, требующий ремонта. После этого лес выделят, но когда человек его получит, ситуацию проконтролируют. Так вот, раньше таким образом в области рубили миллион кубометров в год, то есть, проще говоря, должно было строиться 5 тысяч домов ежегодно. Не строилось ничего, поскольку лес уходил в Китай, и это просто была одна из жульнических форм получения древесины по символической цене — порой 10 рублей за кубометр. Сейчас люди имеют такое же право заказать древесину, но заявок — ноль.

Вторая тема — отмена заготовки древесины для муниципальных нужд. Под видом таких контрактов ежегодно рубили по полмиллиона кубометров, особенно лесные районы этим выделялись. Балаганский, например. Там на одни и те же цели выделялись сотни тысяч кубометров древесины. Условно говоря, на необходимость провести ремонт в школе. Тысячи кубов! Сейчас не без моей инициативы большую проверку там провела прокуратура области, и уже есть результаты.

Так вот, сбереженные полтора миллиона кубометров леса по этим двум направлениям я считаю личным вкладом в борьбу с незаконными рубками.

Но если в этой части достаточно было воли Законодательного собрания, то в ситуации с упомянутыми 7,5 млн кубометров незаконно вырубленной древесины нужна воля губернатора.

Сельское хозяйство всегда при бюджетном планировании четко финансируется по остаточному принципу. Это привело к тому, что мы катастрофически отстаем от всей страны в темпах развития отрасли. От соседей, Красноярского края и Бурятии, также отстали невероятным образом. При нашем гигантском бюджете, который к концу этого года по исполнении вытянет под 100 млрд рублей, сельское хозяйство финансируется в размере менее одного процента. За последние три года в области так и не выстроилась система управления сельским хозяйством, нет профильного министра, нет компетентного заместителя председателя правительства, курирующего сельское хозяйство и вхожего к губернатору. Вот и результат.
 

— Складывается впечатление, что депутаты переживают за ситуацию, в том числе по лесному комплексу, а правительство недорабатывает. Первый вопрос — что делать? Второй — может, так получается потому, что почти все руководство Иркутской области люди приезжие и происходящее в Приангарье их не слишком заботит?

— Что делать? Одной рукой в ладоши не хлопнешь, нужны совместные действия обеих ветвей власти. Поэтому будем «додавливать» решение проблемы. Законодательное собрание проявило волю. Мне кажется, что оно уже не свернет. Значит, необходимо не снимать вопрос с повестки и требовать результативных шагов. Признавая работу министерства лесного комплекса неудовлетворительной, мы приняли решение о том, чтобы губернатор в рамках майского отчета правительства доложил о шагах, которые будут сделаны для исправления ситуации.

Что касается «наших — не наших»… В целом я согласен. Мы слишком по-разному видим цели и задачи первого лица региона. Когда в область приходит губернатор, мы его воспринимаем как человека, который НАС должен вести к светлому будущему. Но похоже, что эти цели не совпадают с истинными целями губернаторов, приезжающих к нам. Они молоды, амбициозны, у них есть карьерная перспектива, и служение ради карьеры, как мне кажется, иногда становится главной целью их работы здесь, в Иркутской области.

Наглядный пример: не видеть демонстративно такой болевой точки, какой является лесная отрасль, о которой говорят в любой территории региона и люди просят — сделайте что-нибудь!

— Но губернатор в полном праве сказать: так министр лесного комплекса — ваш, местный. Чего же он плохо работает? Я за всем не могу уследить…

— Ну извините, людей подбирает губернатор, не мы. И он же отвечает за работу правительства. Когда ваш руководитель подбирает работников, он же старается найти самых лучших и эффективных?

— Еще одна острейшая проблема Иркутской области — сельское хозяйство. Даже простое перечисление проблем и неувязок займет очень много времени…

— При нашей первой встрече с главой области мы говорили о нескольких темах, и тогда же я сказал: мечтаю, чтобы вы, как губернатор, влюбились в сельское хозяйство. Мое искреннее убеждение: в регионах, где существует сельское хозяйство, оценку главы делают именно по развитию этой отрасли.

Но любви не случилось. Мы ежегодно бьемся за объемы финансирования поддержки сельского хозяйства просто как на фронте, это едва ли не главный бой у нас в Законодательном собрании при каждом утверждении бюджета.

— При том, что есть бюджетные деньги в резервном фонде, стабильно гасится государственный долг и на счетах находятся колоссальные нераспределенные остатки…

— Сельское хозяйство всегда при бюджетном планировании четко финансируется по остаточному принципу. Это привело к тому, что мы катастрофически отстаем от всей страны в темпах развития отрасли. От соседей, Красноярского края и Бурятии, также отстали невероятным образом.

Дело доходит то того, что племенной скот для новых коровников селяне области покупают в других регионах. Когда-то племенное дело было убито во всей стране, но у наших соседей оно уже восстановлено, а в Иркутской области не восстановлено даже основное производство — мясное и молочное. Мы пока бьемся за поднятие уровня производства до достаточности, но при таком финансировании, как сегодня, конца и края этому видно не будет. При нашем гигантском бюджете, который к концу этого года по исполнении вытянет под 100 млрд рублей, сельское хозяйство финансируется в размере менее одного процента. Вот и результат. Конечно, здесь тоже надо отметить непонимание: за последние три года в области так и не выстроилась система управления сельским хозяйством, нет профильного министра, нет компетентного заместителя председателя правительства, курирующего сельское хозяйство и вхожего к губернатору.

Конечно, нельзя сказать, что сельское хозяйство области совсем не развивается. Положение дел меняется. Пример тому — введенная практика 50-процентного субсидирования за счет областного бюджета конкретных сельскохозяйственных инвестпроектов. Это очень перспективное направление.

Сроки ввода Богучанской ГЭС никто не переносит, нормативные документы не изменены. Водохранилище в этом году должно быть набрано до 185-й отметки, в следующем году набор будет продолжаться, и водохранилище затопит земли в Иркутской области. А у нас там конь не валялся, поскольку мы ни к одному из видов работ, кроме подготовки переселения граждан, не приступали.
 

— Не так давно комитет, который вы возглавляете, отклонил представленный губернатором проект закона о развитии агропромышленного комплекса Иркутской области.

— Мы очень ждали этот новый закон, в котором должны быть прописаны главные стратегические направления развития сельского хозяйства. Открыли, а он — из одних обложек, в середине пустота. Набор букв — и ни одного условия для регулирования развития. Разочаровался не только я, но и все наше сельхозсообщество. Даже самые лояльные к исполнительной власти депутаты жестко критиковали этот документ. Мы предложили губернатору наполнить законопроект содержанием и перевнести. Сейчас мяч на его стороне, ждем ответа. Хотя честно скажу, я весьма пессимистично отношусь к возможности на той стороне изменить закон, поскольку нет выстроенной стратегии и опять же — нет воли.

— Еще одна тема, которой вплотную занимается комитет по законодательству о природопользовании, экологии и сельском хозяйстве, это Богучанская ГЭС. Ситуация очень непростая…

— БоГЭС — объект для страны уникальный. Он реанимирован в режиме государственно-частного партнерства. Остается спросить: а что это такое? Нет законодательного определения этому термину. Поэтому строительство Богучанской ГЭС ведется по понятиям... Понятиям «государственно-частного  партнерства». Тяжелый объект — по сути, восстановление с реконструкцией. Для бизнеса, в том числе энергетического, не самый эффективный.

Но когда было принято генеральное решение запустить Богучанскую ГЭС, обусловили: объект условно делится на две части. «Бизнесовая» часть, а именно плотина и производство электроэнергетики, и часть инфраструктурная: подготовка всего остального пространства.

Все поделено на зоны ответственности. Плотина — ответственность коммерческого инвестора; РусГидро и «Русал» создали Дирекцию по строительству Богучанской ГЭС, которая отвечает за строительство плотины, все остальное — ответственность государства. Железнодорожные линии, автодороги, обустройство территории и подготовка ложа водохранилища.  А поскольку государство у нас двухуровневое, было решено передать полномочия по строительству зоны в Красноярском крае  Красноярскому краю, а в Иркутской области Иркутской области.

Но если Красноярский край при объединении с Эвенкией и Таймыром получил, согласно указу президента, утверждение программы развития Нижнего Приангарья, где были заложены все обозначенные расходы, то Иркутская область не получила ничего. Красноярский край, имея деньги из федерального бюджета, выполнил практически все работы. Иркутская область, истратив 325 млн рублей из областного бюджета, актуализировала проект и попыталась передать его на рассмотрение госэкспертизы, которая сказала:  а вы кто?  Вас никто не заставлял, вы не заказчик. Пусть заказчик принесет документы.

Но сроки ввода БоГЭС никто не переносит, нормативные документы не изменены. Водохранилище в этом году должно быть набрано до 185-й отметки, в следующем году набор будет продолжаться, и водохранилище затопит земли в Иркутской области. А у нас там конь не валялся, поскольку мы ни к одному из видов работ, кроме подготовки переселения граждан, не приступали.

Жаль, что год назад руководство области не прислушалось к моему предложению разделить должности губернатора и председателя правительства, чтобы их исполняли два человека. Тогда исполнительная власть нашего региона работала бы эффективнее.
 

— Законодатели региона могут повлиять на ситуацию?

— Мы в этом вопросе полностью передоверили правительству региона и губернатору взаимодействие с правительством РФ и администрацией президента. Но поскольку клубок запутывается, не исключено повторение ситуации ввода Саяно-Шушенской ГЭС, когда высокий госчиновник Чубайс в силу острой необходимости получения электроэнергии поступил строго по «понятиям», но в рамках правил, которые существуют внутри государственной системы.

Принадлежит ли губернатор Иркутской области к этой системе? Возможно ли, что в высоком кабинете, невзирая на обстановку, губернатору предложат на подпись акт ввода ложа водохранилища БоГЭС?

Лично мое убеждение таково: в этой ситуации Законодательное собрание Иркутской области должно проявить свою позицию и доложить о ситуации руководству федеральной власти.

Первое — надо определить и юридически зафиксировать заказчика, поскольку сегодня он непонятен. Это РФ, Иркутская область  или Дирекция по строительству БоГЭС?

Второе. В федеральном бюджете, условно говоря, в этом году на названные цели выделяется два миллиарда рублей. По проекту нужно больше восьми, но водохранилище мы должны подготовить в этом году. Существует несколько вариантов развития событий. Увеличат финансирование до объемов, необходимых по проекту, чтобы мы уложились в этот год?  Перенесут сроки подготовки ложа водохранилища с делением суммы на несколько лет? Или пересмотрят проект — есть два миллиарда, под эту сумму и подготовка?

— А хотя бы эти два миллиарда будут освоены?

— Вопрос не по адресу. 17 апреля состоится заседание нашего комитета, где вопрос по БоГЭС планируется основным. Приходите, все вопросы зададите там. А во-вторых, очень жаль, что год назад руководство области не прислушалось к моему предложению разделить должности губернатора и председателя правительства, чтобы их исполняли два человека. Тогда исполнительная власть нашего региона работала бы эффективнее.

Подготовила Ирина Ружникова, «Байкальские вести».

Фото Александра Еловского, «Байкальские вести»