Единство творчества, единство жизни

20 октября в Галерее сибирского искусства Иркутского областного художественного музея имени В.П. Сукачева открылась интереснейшая выставка «Мастер и мастерская», посвященная 80-летию Иркутской области и 85-летию Иркутского регионального отделения ВТОО «Союз художников России».

Идея выставки предлагает обычное знакомство не только с полотнами известных художников, но и с их мастерскими, с той атмосферой, в которой рождалась та или иная работа, а также с самими художниками через их автопортреты. Так  родился проект  «Мастер и мастерская», в которой художественный музей впервые объединил полотна из своего собрания и из мастерских художников под одной темой. Музей отдал под выставку три зала Галереи сибирского искусства (ул. Карла Маркса, 23), в которых экспозиция мощно и ярко заявляет о себе как о большом культурном событии. Кроме того, в проекте задействован еще зал Основного здания музея (ул. Ленина, 5).

Грусть-печаль в твоих глазах

Выставка впечатляет, и не устаешь удивляться, сколько у нас талантливых людей — было и есть. Аркадий Вычугжанин, будучи строгим судьей своим работам, трудился над некоторыми из них по несколько лет, откладывая в сторону одни из них и снова к ним возвращаясь, постоянно шлифуя и совершенствуя. Его портреты — это не стремление как можно эффектнее подать того или иного человека. Напротив, Вычугжанин подчеркивал не выигрышность и обыденность внешности, одежды, выражения лица, ведь не это было главным для художника. Для него было важно разглядеть в человеке «внутренний свет». 

Подхожу к его работе «Автопортрет», написанный в 1959 году. Он  обладает какой-то магической силой. Большой белый холст, перед которым в напряженном раздумье застыл сам художник. Догорает забытая папироса, но по инерции пальцы продолжают ее сжимать. Слева, за холстом, будто тени из прошлого, вырастают образы пожилых женщин: спокойные лица, аккуратно убранные под платок волосы, из-под которых смотрят печальные, мудрые глаза.

Почему люди не летают?

Глядя на работу Анатолия Аносова «Цветы июня», невольно переносишься в царство природы, благоухания и жизнелюбия. Они  будто разговаривают с нами, его букеты простых и незатейливых сибирских трогательных незабудок, колокольчиков, маленьких белых цветов. Они поставлены при их невысоком росте не в дорогие хрустальные вазы, а в обычные посудины, подвернувшиеся под руку на даче: старый синий эмалированный бидончик и большую белую кружку. Но своей наивной, искренней открытостью цветы преображают все вокруг, и бидончик с кружкой смотрятся очень изысканно, а легкий беспорядок комнаты становится продуманным порядком небрежно расставленных, разбросанных и лежащих рядом  вещей.

Летит в веках и пространстве со скрипкой в руках, обдуваемый космическим ветром, нарушая все законы тяготения, несравненный Марк Шагал с удивительно пронзительным и тоскующим взглядом, вспоминая, наверное, свой любимый Витебск. Это работа скульптора Льва Серикова.  Рядом еще одна его работа — тоже «Автопортрет». Скульптура совершенно иного, ироничного характера, где сам автор, одной рукой подпирая голову, другой прижимает стакан (история умалчивает, с чем именно). Взгляд его горестно-мечтателен и устремлен куда-то ввысь, к звездам, а на губах  застыл немой вопрос: «Почему люди не летают?».

Нарисуй это черно-красным

«Искусство Галины Новиковой всегда оставалось востребованным, —  рассказывает о художнице искусствовед Тамара Драница. — Вообще мне очень трудно говорить в прошедшем времени о человеке, с которым я дружила не один десяток лет. Я знала всех ее родственников, а они хорошо знали меня, я знала обо всех ее печалях, разлуках и радостях. Я знала всех ее «моделей», которых она писала. Она была ученицей Аркадия Ивановича Вычугжанина, и я хотела бы отметить, что никто, наверное, не относился к своей работе с такой сумасшедшей самоотдачей, как она. Галя буквально горела, когда работала над какой-то картиной, портретом. Она была ранимой, очень естественной с людьми, хотя уже была «обременена» наградами, почестями, славой, но никогда никакого высокомерия или заносчивости. Всегда доступная, доброжелательная, приветливая… Портретов у нее сотни, если не больше. И это только живописные,  не считая  графических работ. При этом ей интересна была любая личность — ученые, геологи, деятели искусства, культуры, простые люди».

Подхожу к известной ее работе «Автопортрет в интерьере», выполненный Галиной Новиковой в лучших традициях портретного искусства. Художник в мастерской у раскрытого  холста, обращенного к зрителю тыльной стороной. Холст пока пуст. Лицо художника  обращено прямо к смотрящим на нее зрителям, волосы гладко зачесаны назад. Большие глаза полны грусти. На столе раскрытая книга и оплавленная свеча. Глубокий темно-синий фон с вкраплениями черного и красного кажется сгущенной атмосферой, в которой трудно дышать. Кажется, что настроение картины драматично и эмоционально накалено. Но желто-золотистый льющийся свет из подвешенного светильника в правой части картины да черно-белый кот, мирно сидящий на плече художницы, вносят в состояние полотна определенную разрядку, ощущение тепла.

Боттичелли на земле иркутской

Одним из внушительнейших по масштабу и размеру полотен выставки, образы которого  спокойны, возвышенно-утонченны, а композиционное построение продуманно и четко спланировано, — полотно Геннадия Кузьмина «Иркутские художники. Посвящение Сандро Боттичелли». Композиционное решение картины навеяно ему одним из любимейших его  художников эпохи Возрождения, которому он и посвятил работу. Геннадий Юрьевич  рассказал, что намеренно взял  композицию, подобную боттичеллиевской, населив ее героями, в основном художниками, близкими ему по духу и родными. Все они собрались под нашим сибирским небом, в Иркутске, где узнаваемы все приметы сибирского пейзажа, его архитектурных элементов старинных домов с ажурными  и резными узорами, кладкой, что  внесло в это произведение новые интонации.

Герои несколько идеализированы, кто-то изображен с намеком на конкретного человека, кто-то является точной  портретной копией. Здесь узнаваемы скульптор Лев Сериков, поэт Анатолий Кобенков, искусствовед и художник Татьяна Ларева, художники Анатолий Костовский, Анатолий Алексеев, Виталий Смагин, Галина Новикова, Наталья Сысоева, искусствовед Тамара Драница, заместитель директора художественного музея по научной работе Татьяна Огородникова, предприниматель и меценат Виктор Бронштейн…Справа на полотне, в тяжелой  золотисто-бежевой  тоге и плетеных  сандалиях, художник  написал и себя.

Суть и идея холста  глобальны. Художник  соединил воедино отстоящие друг от друга на пятьсот лет времена. Связал воедино века, приблизив атмосферу с героями холста Боттичелли — к нашим современникам, пропев миру своеобразную оду: «Все люди в мире, жившие и живущие — братья». Уже на выставке кто-то высказал мысль о написании продолжения полотна — возможно, диптиха, а то и триптиха, чтобы запечатлеть и всех оставшихся за кадром художников, ныне живущих и уже почивших. Ведь   Иркутску в этом смысле очень повезло, у нас много хороших и просто, без преувеличения, превосходных художников. А почему нет? Мысль вполне здравая.

Образы, краски, интонации…

Рядом на стене с масштабным полотном нашел свое место и небольшой «Автопортрет» самого Геннадия Кузьмина, где он запечатлел себя в позе спокойного, умиротворенного человека, держащего в руке кисть и мольберт. Сосредоточивая внимание зрителя на образе, он отказывается от сложного фона, делая его почти однородным, пурпурно-красным. Портрет глубоко воспроизводит облик художника: длинные, побелевшие, ниспадающие на плечи волосы, сосредоточенность на своих  мыслях, выразительность позы, одухотворенность лица меланхоличность, задумчивость, сдержанность чувств. Он держится просто, но с определенным достоинством, за его спокойной уверенностью чувствуется скрытая энергия.

А вот работа Натальи Сысоевой «Натюрморт в мастерской». Художник мастерски передает фактуру каждого предмета:  изящного восточного позолоченного сосуда,  стеклянной банки, служащей емкостью для хранения кистей, справа — еще одной емкости для кистей — глиняной, двух маленьких металлических вещей, похожих на табакерки, подсвечника, с небольшим огарком свечи, тюбика с немного выдавленной краской, стеклянного графина и иконы. Колорит картины строится на гармонии оттенков оливково-серых, зеленоватых, сине-коричневых. Предметы показаны на темном фоне, но яркий свет, падающий на предметы первого плана, как бы оживляет их, обволакивая теплом золотистых лучей, навевая настроение радости и печали одновременно.

О выставке можно много говорить и писать. Обо всех работах не расскажешь. Экспозиция поистине грандиозна. Лучше, конечно, прийти и увидеть все своими глазами. И, возможно, открыть  знакомых художников с новой стороны, услышать их голоса в образах, красках, звуках и интонациях, увидеть жизнь – простую, обыденную, непридуманную.

Лора Тирон, «Байкальские вести».

Фото Яны Ушаковой, «Байкальские вести»,
и пресс-службы Иркутского областного
художественного музея.

На фото: В залах выставки;

Лев Сериков. «Марк Шагал»;

Геннадий Кузьмин. «Иркутские художники. 
Посвящение Сандро Боттичелли»;

Наталья Сысоева. «Натюрморт в мастерской»