Магический хаос Алексея Третьякова

Откуда начинаются истоки творчества? Из какого неведомого родника? А пути их из далекого детства, из каких-то малозначительных на первый взгляд жизненных эпизодов и впечатлений, которые и память-то задержала не цепко, а только мимолетом, вскользь, но которые оставили такие большие зарубки на судьбе, что потом уж  не избавиться от них, не отмахнуться всю оставшуюся жизнь. Потом мы взрослеем, встречаем на своем пути людей добрых и не очень, приобретаем опыт и знания, и все эти жизненные приобретения — и незначительные, и великие — несут на себе печать того стержневого корня, из которого и вырастает  человек, личность, индивидуальность…

То большое и главное, бессознательно, интуитивно, началось в судьбе Алексея Третьякова с рассматривания иллюстраций в Большой  детской энциклопедии, которую мама купила, когда ему было семь лет, и в которой его интересовал не сам текст, а графические образы, гравюры, картины, иллюстрировавшие его.  «Как же это все сделано?» — засел тогда в его детском мозгу главный вопрос. —  Как же это можно повторить?»

Первым его «университетом» на этом пути стала художественная  школа в Ангарске, где он получил начальные уроки живописи и лепки. Потом была школа музыкальная по классу баяна, увлечение хоккеем, которое, казалось бы, не добавляло в копилку знаний о живописи чего-то нового. Но… Подсознательно этот интерес  сидел глубоко, время от времени давая о себе знать, и проявился более осознанно, когда  собрался поступать в художественное училище после восьмого класса, но мама тогда сказала свое решительное: «Нет! Все художники пьют!» И он поступил в ИВВАИУ на инженера-механика по самолетам. Дальше жизнь  вычерчивала на пути  много рельефов и зигзагов, но они неумолимо вели  его к тому, к чему он пришел и кем стал сегодня.

Сегодня Алексей Третьяков в одном  ряду с самыми значительными и успешными художниками мира. Он  хорошо известен за пределами  России. Исключительным успехом пользуются его выставки последних лет в Германии, Швейцарии и Франции.  Портреты наших современников, созданные Алексеем, закупают музеи и общественные фонды многих стран.

Музей высшей школы архитектуры и дизайна «Баухаус» (Веймар, Германия) разместил на обложке своего ежегодного издания работу Третьякова «Завтрак на траве». Ранее такой чести из россиян были удостоены только работы Василия Кандинского и Казимира Малевича.

13 марта в Иркутском областном художественном музее имени В.П.Сукачева открылась персональная выставка Алексея Третьякова «Признание», на которую собрались друзья, знакомые, общественность, интеллигенция  города и которую художник посвятил Иркутску. Я давно не припомню такого стечения зрителей и такого ярко выраженного интереса к выставке в музее. Большой зал второго этажа был заполнен полностью.

В контексте  и созвучии с полотнами  художника  звучала музыка Сергея Прокофьева,  которая будто дополняла и даже помогала восприятию, будучи в полной гармонии с происходящим. Исполнял ее квинтет музыкантов Губернаторского оркестра иркутской филармонии.

Открыл выставку министр культуры и архивов Виталий Барышников:

— Сегодня большое событие, с которым я поздравляю и всех присутствующих, и тех жителей города, которые придут на этот вернисаж.  С Алексеем мы несколько лет назад говорили об очень интересном проекте, который был тогда задуман, и часть этого проекта вы видите сегодня на этой выставке. Речь идет о серии портретов наших современников — жителей нашего города и жителей Германии.

И  эта перекличка людей разных культур, взглядов,  устремлений, т. е. европейцев и сибиряков, а в общем и целом — людей мира, говорит о том,  что творчество не имеет границ и что  мы все живем на одной прекрасной планете — Земля. Дай бог, чтобы этих добрых и светлых красок, которые мы видим на этих картинах,  было еще больше, чтобы меньше было конфликтов — как между людьми, так и между государствами.

Я убежден, что Алексей своим творчеством вносит важную и большую лепту в то, чтобы люди всех стран, национальностей, вероисповеданий, профессий понимали друг друга, любили этот мир и стремились сделать так, чтобы портреты знаменитых земляков стали приметой не только Иркутска, но и  всего мира. Это, по существу, уже случилось. Я рассчитываю, что проект будет продолжаться и в портретах иркутян и жителей Европы. И эти работы мы будем видеть  в залах наших музеев.

Убежден, что Иркутск был, есть и остается  городом высокой культуры, духовности, он не является провинциальным, он, как и сто, и двести лет назад, представляет высокое искусство в самом центре азиатского материка и несет его в мир.  Он не хуже российских или европейских центров. Искусство и творчество не имеют границ.  Желаю вам  успехов на этом  пути, вдохновения и радости!

Продолжила приветственную речь в адрес художника директор  художественного музея Елена Зубрий:

— Я бы хотела обратить ваше внимание, что  портреты Алексея очень  хороши  и будто бы рождены музыкой, звуком и светом.  Это и портрет дирижера Илмара Лапиньша, и  портрет Дениса Мацуева,  и еще много-много в его картинах всего того, что связывает  художника с нашей землей. Его полотна будят наше воображение, нашу фантазию, они заглядывают за горизонт…

А еще мне стало известно, что у Алексея есть хорошая идея написать  цикл работ, которые будут посвящены эпосу народов Прибайкалья, который богат и разнообразен, потому что  здесь проживает много народов, и у каждого есть свой удивительный древний эпос жизни.

Следом, подхватив атмосферу праздника, с открытием вернисажа  Алексея поздравил член правления Союза художников РФ Евгений  Турунов.

— Дорогой Алексей, я хочу поприветствовать тебя с этой потрясающей, прекрасной выставкой! Это крупное, знаковое событие. Еще недели три назад, будучи в мастерской, я видел, что некоторые работы не были закончены, а сегодня они здесь, пахнут свежей краской, и мы можем наслаждаться ими. Выставка проходит в лучшем зале города, где висят полотна знаменитых на весь мир  русских, зарубежных  и иркутских художников. Я с удовольствием хочу пожать твою мужественную и талантливую руку и пожелать самого доброго, лучшего, прекрасного!

Поздравлений  и пожеланий было очень много, среди которых не затерялось и поздравление от галериста и организатора выставки Алии Альмухамедовой, которая приложила много сил, чтобы выставка прошла четко и слаженно.

…Гости кружили  по залу, всматриваясь в полотна, а на них  распускались  невиданные  цветы,  расплескивая и разливая свой магический свет, из пенистых  бурлящих вод, прекрасная и нагая,  появлялась «Ева», темными громадами домов, наскакивая  друг на друга, высился город. Полотна художника смотрели  на нас, а мы на них…

На одном из холстов грациозно  парила над землей дочь художника — Пенелопа. Он застал ее, перенеся на полотно, то ли в сновидении, то ли в действительности в те минуты, когда она летала, распахнув глаза, удивляясь красоте мира, неба, природы… И вдруг, словно сорвавшись с холста, она выпорхнула к нам, ненадолго покинув его  пространство, чтобы станцевать свой удивительный танец и вновь вернуться в его пределы. Маленькая девочка при огромном стечении народа исполнила танец хрупкого мотылька, пропархала, будто с цветка на цветок, прокружила мимо нас невиданной яркой птичкой и быстро умолкла вместе с музыкой, потупив взор, не понимая, почему вдруг ей аплодируют, ведь это ее суть, ее душа, ее понимание реальности. Она просто так живет.

Движущая сила искусства Алексея — безграничное воображение. Искусство подобных художников, говорил Набоков, обращено «к тем тайным глубинам человеческой души, где проходят тени других миров, как тени безымянных и беззвучных кораблей».

В душе художник Третьяков поэт. Как изумительно он читал строки Марины Цветаевой:

«Коли милым назову — не соскучишься, превеликою слыву — поцелуйщицей.

Коль по улице плыву — бабы морщатся: плясовницею слыву да притворщицей».

— От этих стихов немцы чуть не плакали, внимая мелодике русской речи и умиляясь ее певучести, — рассказывает Алексей, — они очень любят русскую речь, они слушают ее и удивляются ее красоте.

Но поэт он не только  потому, что любит и хорошо читает стихи, а потому, что поэзия живет в нем и отражена в его полотнах, в каждой клеточке холста, в каждом его измерении. Через нее он видит мир, окружающих людей, меряя их своим «поэтическим зрением». А когда я спросила, на кого он может равняться или кого может назвать своим учителем, реальным или виртуальным, он сказал о Леонардо да Винчи.

— Я читал его письма и понял, что разговариваю с человеком, который живет среди нас, до такой степени он современен, — сказал Алексей, — я представляю, как было ему трудно, живя в своем времени и  зачастую будучи непонятым. Он  жил, опережая эпохи, перешагнув столетия.

Продолжительное время Алексей продвигает в жизнь идею создания в Иркутске музея современного искусства, организацией  которого он занимается с 2005 года вместе с Татьяной Смольковой и  Алией Альмухамедовой, сначала на базе Галереи GS, потом — Нового музейного  центра Арт Хаус. Пришло время сложить все усилия, чтобы проект создания в Иркутске открытого музея современного искусства состоялся.

Сейчас художник  живет в Германии, но ни на минуту не забывает о родине, и здесь его основной дом. Он верен своим началам, своим корням: простым ритуалам повседневной жизни родного Иркутска, его людям,  окружающей сибирской природе, Байкалу. Тому доказательство состоявшаяся выставка, на которой Тамара Драница, искусствовед, старший научный сотрудник художественного музея, большой друг Алексея Третьякова, сказала:

— В отличие от многих гостей, которые еще находятся под впечатлением от полотен, мое первое волнение уже прошло. Сейчас я нахожусь в периоде сложных размышлений о них. Сегодня Алексей, с которым мы знакомы уже очень давно, находится на творческом перепутье, и его внешнее спокойствие не означает, что он достиг порога, на котором можно остановиться и успокоиться. Да это и не в его характере.  Вначале он работал в традициях нашей иркутской школы, потом в его судьбе случилась Германия, которая стала второй родиной. И современное немецкое искусство не могло не сказаться на его творческом почерке, на его стиле. Сегодня я наблюдаю сложный творческий симбиоз, который вобрал в себя и русскую художественную традицию, и современную германскую. Но вот, по крайней мере, в портретах Алексей остается в лучшем смысле русским художником. И чем больше я его узнаю, тем больше он дает мне поводов для размышлений о жизни, о традиции, о преемственности… Я  остаюсь его другом и всегда радуюсь его успехам. Желаю ему большого здоровья, воплощения задуманного и больших творческих  побед.

Художник  Алексей Третьяков творит свой мир, в котором в причудливом сплаве его фантазии и воображения сплелись  и деревья, и цветы, и люди, и тени, и  небо, и звезды, и громады домов со смеющимися окнами. Его творчество волнует и будоражит наше сознание магическим хаосом, который имеет свою гармонию и порядок, и любая эмоция у художника может стать сюжетом для картины.

Состояние его кисти — полет.  Состояние картин — разговор, а  вернее — говор. Постоянный говор, свет, мерцание, внутреннее движение, вздохи, не покой и шепот. Сколько в этом поэтичности и души, сколько радости и печали, сколько тайны, сколько мощного потока творчества, выплескивающего нам из своих глубин эмоций праздника, радости, гармонии, чистоты и света.

Лора Тирон, «Байкальские вести».

Фото Алии Альмухамедовой и Владимира Харитонова.

На фото:  Алексей Третьяков;

Илмар Лапиньш: маэстро и его портрет;

Денис Мацуев — версия Алексея Третьякова;

Алексей Третьяков и Виталий Барышников. Художник и министр;

Евгений Турунов: «Мы наслаждаемся работами Алексея»;

Елена Зубрий: «Полотна Третьякова будят фантазию»;

В зале выставки