Когда б вы знали, из какого сора…

Из кубических метров мусора, который Иркутск производит в год, можно выложить дорогу длиной до Красноярска и назад. Почти полпути до Москвы. Если считать вагонами — получается больше 7,5 тысяч штук. И все это никуда не уезжает — копится где-то рядом, периодически горит, впитывается в землю, течет с грунтовыми водами, летит на крыльях ветра…

Отмечаемый в июне Всемирный день окружающей среды областной центр встретил в этом году научно-практической конференцией «Создание системы переработки и утилизации отходов в Иркутской области». Представители муниципалитетов области, научного сообщества, экологической общественности, руководители предприятий по переработке и утилизации отходов за два дня выслушали 23 доклада. Что касается самого Иркутска, по понятным причинам лидирующего в объемах мусора, и других городов области, воплощение передовых идей — пока дело будущего…

Почтенная свалка

Начальник управления экологии администрации города Иркутска Владимир Чубук считает, что система обращения с ТБО, сложившаяся в городе, соответствует минимальным требованиям природоохранного и санитарного законодательства. Но она доживает свое.

Единственный иркутский городской полигон, расположенный на 5-м километре Александровского тракта, отметил в прошлом году полувековой юбилей. Там на сегодня покоится около 7 млн тонн ТБО. Почтенная свалка поглощает в год около 450 тыс. тонн твердых бытовых отходов Иркутска, а также не имеющих официальных полигонов Шелехова, Иркутского и Шелеховского районов (да и Ангарск делает свой вклад). Объем утилизации ежегодно подрастает на несколько процентов. В толщах неравномерно спрессованного мусора образуется метан, а это — неизбежные процессы тления. В атмосферу и грунтовые воды попадают токсичные вещества. Но здесь осуществляется контроль и прилагаются усилия, чтобы мусор меньше напоминал о себе.

Копившаяся годами огромная свалка у поселка Маркова в Иркутском районе воздух и вовсе не озонирует: никакой лицензии на захоронение ТБО там нет. Отходы, скопившиеся за годы без положенных санитарных мероприятий, уже отравили землю под поселком, и воду из скважин там можно применять только для технических нужд. При этом официально закрытая марковская свалка представляет собой притягательное место для недобросовестных предпринимателей: их привлекает возможность задешево сваливать здесь свои самосвалы мусора. Планы довести марковскую свалку до официально приемлемого состояния и реинкарнировать высказывались не раз, но они встречают деятельное недовольство местных жителей  и скепсис специалистов.

Власти Иркутска определили место для строительства мусороперерабатывающего комплекса с новым полигоном ТБО на участке вдоль федеральной трассы М-53, рядом с поселком Новая Еланка, Иркутского района. Этот объект призван удовлетворить потребности не только областного центра, но и еще минимум пяти муниципалитетов. Обсуждается и возможность принимать мусор с Ольхона.

Полигон мечты

Проект мусороперерабатывающего комплекса может потянуть на сумму в 2—3 млрд рублей, а потому надежды возлагаются на федеральное и региональное софинансирование. На правах территории, прилегающей к Байкалу, Иркутск вполне может претендовать на эти деньги. Воплотить проект хотят в течение ближайших двух-четырех лет.

Во-первых, на новом полигоне обещают применять экологичные методы обращения с ТБО — в частности, измельчать и прессовать мусор до исключения возможности выделения биогаза. Во-вторых, 15—20 процентам отходов собираются давать вторую жизнь. Чтобы проект не прогорел даже с бюджетным финансированием, нужно найти продукции гарантированный сбыт. Покупателем может стать Китай. Он заинтересован именно в качественном сырье, без перебоев поставляемом вагонами, чего не могут обеспечить мелкие переработчики. И ТБО вернутся к нам в виде той же одежды…

Власти ждут и других покупателей, в том числе в родном отечестве: когда б все знали, из какого сора получается столько полезных вещей! Например, в случае с изготовлением гранул для производства цемента упомянутый «потолок» переработки в 15—20 процентов может ощутимо увеличиться. Комплекс предполагается передать в хозяйственное ведение: власти хотят сохранить влияние в сфере тарифной политики, ведь в частных руках и в условиях монополии стоимость утилизации ТБО может стать заоблачной.

Владимир Чубук подчеркнул: современные технологии переработки, которые планирует применять проект комплекса, исключают необходимость тотальной сортировки мусора гражданами (ну не желает никто раскладывать по пакетам разные виды отходов). У граждан, индивидуальных производителей ТБО, сохранится необходимость отделять от общей массы содержимого своего мусорного ведра стекло и самые токсичные отходы — батарейки и ртутьсодержащие лампы.

Стой, ругать буду!

Утилизацией «лампочек Медведева» — энергосберегающих и прочих ртутьсодержащих ламп — на территории Иркутской области занимается единственное, расположенное в Братске, предприятие — ИП Митюгин. Оно же закрывает потребности еще многих регионов от Красноярска до Дальнего Востока. Но, как рассказал нам Александр Митюгин, последние четыре года объем поступающих на демеркуризацию ламп не растет, а падает, причем ощутимо — на 10—12 процентов в год. По некоторым — и весьма крупным — юридическим лицам есть случаи снижения количества в десятки раз! Но это вовсе не означает тотального перехода предприятий на какие-то новые источники света (про граждан говорить и вовсе не приходится — они доносят опасные отходы до пунктов приема в единичных случаях). Просто законодатель, одной рукой предписав переходить на энергосберегающие лампы, другой катастрофически для экологии смягчил строгость отчетности.

При этом и без указанного снижения на переработку попадает далеко не большая часть опасных ламп. Так, Иркутск и Шелехов с районами плюс Усть-Орда в прошлом году отправили около 220 тыс. штук — а расчеты по принятым методикам говорят, что на этой территории за год должно приходить в негодность около 3 млн ламп! Каждая содержит около 7 мг ртути, это в среднем, а энергосберегающие экземпляры содержат ее относительно больше. При механическом разрушении одной ртутной лампы непригодными для дыхания (до уровня превышения предельно допустимых концентраций) становятся сотни кубометров воздуха.

Но даже если юридические и физические лица начнут в массовом порядке переходить на резко подешевевшие светодиоды и разгрузят окружающую среду в смысле ртути, в целом экологическая ситуация вряд ли поменяется. Потому что недопустимая мягкость отчетности провоцирует на то, чтобы очень многие токсичные отходы просто закапывались в землю или вообще складывались в тихом месте.

Из около тридцати предприятий в Братске, некогда занимавшихся переработкой ТБО, на сегодня осталось одно. Как считает Александр Митюгин, который борется с реалиями рынка вторсырья уже свыше двадцати лет, у этой сферы нет большого будущего без энергичных мер на федеральном уровне. Причем речь идет не о прямых финансовых вливаниях. «По всей стране мусороперерабатывающие заводы — и крупные в том числе — не знают, куда им пристроить свою продукцию. Хотя она дешевле! – говорит Митюгин. — Нужны меры, сопоставимые с теми, что применяются за рубежом. Там по тем позициям, где можно использовать вторсырье, оно используется всегда, и это — закон, то есть без применения вторсырья государственного или муниципального контракта не увидишь. Например, в США при укладке асфальта нужно использовать от общего объема сырья не менее 20 процентов резиновой крошки из отслуживших свое покрышек. А у нас ниши заняты многолетними поставщиками, и дешевому инновационному продукту на рынок пробиться сложно».

Один из примеров — история с канализационными люками. В свое время в Братске их повадились воровать собиратели черного металла. В открытые бреши проваливались зазевавшиеся прохожие. Аналоги из вторичного пластика и песка, предложенные городу Митюгиным, решили проблему (как и все изделия из пластика, они отличаются высокой прочностью, служат десятки лет — почти «неубиваемы»). Люки, стоившие на порядок дешевле чугунных, нашли покупателей и в соседних муниципалитетов. Но дальше дело не пошло — деятельность чрезмерно изобретательного предпринимателя создала угрозу для крупных производителей, работающих по старинке. Что касается поставок отходов за рубеж (того же спрессованного пластика), то здесь с 2007 года поставлен прямой законодательный барьер.

У нас есть план

Надеясь на государство, которое все-таки повернется лицом к мусору, самим сидеть сложа руки тоже не следует. В Иркутске в прошлом году разработана и принята генеральная схема санитарной очистки города. Этот документ рассчитан на перспективу в полтора десятка лет и представляет собой том объемом свыше 800 страниц. Раньше такой схемы у Иркутска не было. Это — базовый документ в сфере обращения с твердыми и жидкими отходами, определяющий целый ряд параметров: прогнозируемый рост объемов, применяемую технику, оборудование, маршруты движения транспорта. Схема разработана в расчете на мусороперерабатывающий комплекс. Она является «живым документом», открытым для изменений.

Пока же перерабатывающие предприятия Иркутска берут на себя менее одного процента образующихся твердых бытовых отходов.  Большинство переработчиков предпочитают иметь дело с юридическими лицами — а мусор, производимый гражданами, находит на свалке свое последнее пристанище (впрочем, с перспективой дальнейшего распространения по окружающей среде).

Батарейки отравляют жизнь

Мало кто задумывается, «из какого сора» состоит свалка. Одно из самых токсичных ее составляющих — использованные батарейки. У муниципалитетов нет возможности организовать схему их утилизации. На это нет средств. А ведь с ростом количества бытовой техники число батареек только растет. На их долю приходится более 50 процентов токсических выбросов из всех бытовых отходов (хотя сами батарейки по весу составляют далеко не львиную долю всех ТБО). В составе использованных батареек содержатся ртуть, свинец, олово, никель, цинк, которые провоцируют серьезные заболевания. Один только кадмий поражает работу каждого органа в организме. Батарейка, будучи поврежденной, может отравить до опасного для здоровья уровня от 2 до 20 кубометров почвы. Вопрос только, как скоро это произойдет — путем коррозии покрытия элемента или быстро, после пожара на свалке. В процесс включаются и ветер, и грунтовые воды.

Завод по переработке батареек не так давно построили в Челябинске, он может обеспечить потребности десятков регионов. Но до завода использованные элементы питания надо довезти, за переработку заплатить… Те боксы для утилизации батареек, которые можно увидеть в отдельных торговых точках, являются рекламными акциями или проектами отдельных организаций и ведомств, фактически не меняя ситуации. Принципиальным решением могли бы быть экологические фонды, где бы аккумулировались экологические платежи предприятий, штрафы и иные подобные поступления. И экофонды в регионах когда-то были. Но их ликвидировали…

Одну из проблем утилизации отходов в Иркутске решат уже в следующем году. Пока медицинские отходы, которые нельзя обеззаразить до состояния, чтобы утилизировать с прочими ТБО, закапывают на кладбищах. Ветеринарные отходы зарывают в могильники. Помимо архаичности этого способа, он таит опасность: в частности, медицинский персонал, сортируя отходы, рискует уколоться шприцом или порезаться через перчатки. Владимир Чубук сообщил, что будет приобретена установка для сжигания таких отходов (в Иркутске медицинские учреждения утилизируют до 40 тыс. тонн ТБО ежегодно).

Наталья Антипина, «Байкальские вести»