Иркутск, 1741–1750: большое землетрясение, князь-сторож Долгорукий, расстрижение Анны Волынской

Многие сибирские крестьяне, ставя избы, прорубали в выходящей на улицу стене нишу, или отдушину – «бродяжкино окошко». Главным образом, оно предназначалось для беглых каторжан и ссыльных, там оставляли табак или еду. Сибирь с XVII века была наказанием для самых разных граждан, и ее добровольные жители относились к этому философски. В эпоху дворцовых переворотов в XVIII веке за Урал отправилось много некогда больших людей, и Иркутск перевидал немало сверженных с высот. Очередная кардинальная «пересменка» в их составе, если можно так сказать, случилась после смерти Анны Иоанновны и короткого формального царствования грудного сына ее племянницы, Ивана VI. В 1741 году на престол в возрасте 31 года взошла дочь Петра I – Елизавета.

Нежданная вторая жизнь

При Анне Иоанновне, боявшейся заговоров и поощрявшей доносы, в Сибирь отправили свыше 20 тысяч человек – тех вольных и невольных врагов императрицы, кому еще повезло сохранить жизнь. Четверть из них можно считать пропавшими без вести – их ссылали без записей или со сменой имен. Гарантией от забвения не мог быть даже общественный резонанс во время расправы. Тому пример – история Николая Алексеевича Долгорукова, представителя древнего княжеского рода, Рюриковича в 26-м колене, которому довелось поработать обычным сторожем Харлампиевской церкви в Иркутске…

Низвержение могущественных Долгоруких было одним из самых громких событий десятилетия, предшествовавшего 1741–1750 годам, – соразмерной была только история кабинет-министра Артемия Волынского, трагический отзвук которого тоже запомнил Иркутск.

…Николай был любимым сыном вельможи Алексея Долгорукова. Алексей Григорьевич после смерти Екатерины I сумел обойти Александра Меншикова, желавшего выдать свою дочь за внука Петра I, Петра Алексеевича. С юным Петром II обручилась дочь Долгорукова, сын его Иван был другом императора. Но 14-летний Петр внезапно умер, к власти привели племянницу Петра I – Анну Иоанновну. Долгоруковы попали в опалу. Алексей Долгоруков умер в Березове в том же доме, где и Меншиков, ссылки которого тот добился в свое время. А через несколько лет – после доноса на несдержанного на язык и руки Ивана Алексеевича – дело приняло новый оборот. Всплыла история с попыткой Долгоруковых составить подложное завещание Петра II. В 1739-м Ивана четвертовали, троих представителей рода, в том числе так и не состоявшегося губернатора Сибири Василия Лукича Долгорукова, обезглавили. Еще нескольких отправили в вечную ссылку. В том числе родных братьев Ивана – Николая, Александра и Алексея, каждого били кнутом и лишили кончика языка.

Взошедшая на престол Елизавета освободила Долгоруковых, и Николай добрался из Охотска (ныне в Хабаровском крае) в Иркутск, где за что-то попал в тюрьму – возможно, его из-за характерного увечья приняли за беглого каторжника. Освободившись, он и пошел сторожем, чтоб как-то кормиться, в тогда еще деревянную, построенную в 1738-м Харлампиевскую (Михаило-Архангельскую) церковь. Здесь, на нынешней улице 5-й Армии, а ранее Троицкой, стоит заложенный в 1777-м каменный одноименный храм, в котором потом венчался Александр Колчак.

В 1743-м Николаю Долгорукову удалось попасть на прием к вице-губернатору Иркутской провинции Лоренцу Лангу. И тогда началась вторая жизнь: вернувшись за казенный счет в Санкт-Петербург, Николай Алексеевич был пожалован чином бригадира, дважды женился, в браках родились восемь детей. Прожили до почтенного возраста и тоже имели много детей возвращенные из камчатской ссылки и также следовавшие через Иркутск два других брата казненного Ивана – Алексей и Александр (роду вернули все имения).

Секретная особа и ее казненный отец

…В декабре 1740-го офицер лейб-гвардии Преображенского полка Лев Чернышев привез в Иркутск «секретную особу». Указ Святейшего Синода предписывал немедленно постричь доставленную в монахини (ее было отправили в Якутск, но оказалось, что женского монастыря там нет). Под конвоем безмолвную 17-летнюю девушку ввели в Знаменскую церковь, где совершили обряд, облачили в иноческую мантию, наименовав Аксиньей (в других источниках Анисией). Курьер вручил настоятельнице Акилине удостоверение, что она свидетельница пострижения девицы Анны, дочери недавно казненного кабинет-министра императрицы Анны Иоанновны Артемия Волынского. Следом в Иркутск привезли и его 13-летнего сына, Петра Волынского, отправленного в январе 1741-го в Селенгинск (их сестру Марию определили в монахини в Енисейске).

Елизавета Петровна, которая в декабре 1741 года взошла на престол, доводилась им троюродной сестрой по линии матери Петра I – Натальи Кирилловны. Но указ, в котором «детей дочь Анну и сына Петра велено из Ыркуцка отпустить, а ежели дочь Анна пострижена, ростричь», подписала племянница умершей Анны Иоанновны – регентша при Иване VI, его мать Анна Леопольдовна.

Добравшись до Санкт-Петербурга, сироты застали на троне уже Елизавету. Через время вернулась в столицу и Машенька, которая успела побыть монахиней и в Киеве. Царственная родственница занялась устройством свадеб сестер (Петр умер в 16-летнем возрасте). Анна тоже рано ушла бездетной, а вот Мария дожила до преклонных лет, назвав первого из пятерых детей в честь покойного отца, – кстати, Артемий Иванович Воронцов стал крестным отцом поэта Александра Пушкина.

Александр Сергеевич был, конечно, среди тех, кто пытался оценить противоречивый образ деда своего крестного, казненного противника «бироновщины» Артемия Петровича Волынского. С одной стороны, тому приписывали вздорность и великое мздоимство, с другой – проекты государственного переустройства Волынского далеко обогнали его время. Одно точно – в 1740-м была отсечена одна из лучших голов России. Петр Великий и не мог дать старт карьере бездарного человека – царь считал дураков одной из самых страшных бед государства.

Иркутские годы при шведе Ланге

…Анна Волынская, вернувшись домой, выслала иркутским монахиням в благодарность за человеческое обращение напрестольное Евангелие в богатом окладе. Вообще, в Сибири как нигде ясно понимали относительность политических обвинений. И не разбрасывались кадрами – старались найти применение потенциалу низверженных со столичных высот людей. Так, епископ Восточной Сибири Иннокентий Нерунович добился, чтобы будущего архиепископа Московского и Севского Платона, который при Анне Иоанновне был расстрижен и сослан под мирским именем на Камчатку, позволили принять учителем в славяно-русскую (бывшую «мунгальскую) школу при иркутском Вознесенском монастыре (потом Иннокентий просил вернуть коллеге сан, что и было сделано).

Когда-то, будучи директором русского каравана в Китай, этой школе помог получить для переписывания книги монгольских лам дипломат Лоренц Ланг. А сейчас, с 1739-го по 1752-й, он занимал пост вице-губернатора Иркутской провинции. Деятельный швед подготовил ряд проектов по улучшению управления краем, ясачного сбора, даже пытался бороться со злоупотреблениями и казнокрадством. При нем в 1745 году открыли Геодезическую школу, позже преобразованную в Школу навигации и геодезии (последняя располагалась в Солдатской слободе, если определять точку относительно нынешних координат, примерно в районе пересечения Ленина с Карла Маркса и Марата). Это была первая гражданская, а не духовная школа, учебное заведение, положившее начало профессионально-техническому образованию в Восточной Сибири. Оно готовило не только навигаторов, землемеров, геодезистов, но и учителей.

Будучи «радетелен» в делах и «зборах», в последние годы жизни Ланг передоверил дела секретарям. Те же, как сокрушается летопись, «производили разныя статьи на откуп со упущением и чинили подряды и покупки высокими ценами, и бес пошлин докладывались по тем делам для своих лихоимственных взятков». «В бытность… секретарем Березовским многие безвинно наказаны и в cсылку посланы. А бедным и неимущим и суда сыскать было неможно»...

«Великое земли трясение в Ыркуцке»

Но в целом, в отличие от нервного предыдущего десятилетия, управленческий период 1741–1750-го в городе был спокойным, без встрясок. Встряску обеспечила стихия: в июне 1742-го случилось Большое Южно-Байкальское землетрясение, стоившее немалых убытков и нервов Иркутску и его землям. Интенсивность в городе составила семь-восемь баллов.  

Особенно досталось всем (хорошо, пока немногочисленным) каменным зданиям. Так, в «соборной церкви [то есть в Богоявленском соборе] с одной главы от реки Ангары крест сшибло… и под главами шеи каменныя все в разсединах [трещинах], и в церкви многия в сводах оказались разседины. Да с колокольни при той церкви крест и з главою зшибло ж и шатер до самых окон, в которых имеются колокола, весь раздробило… [позже вместо шатра колокольни построили купол]. Со Спаской церкви крест сломило, и цепи все порвало, извнутри главы от шеи падали несколько кирпичей и доска выпала... Да в трапезе на левой стороне свод разселся [треснул] от церковных до трапезных дверей... В Ыркуцкой правинцыальной канцелярии стены каменныя, а паче ж по углам и над дверьми своды повредило, и имеются пон[ы]не разседины, и на[д] дверьми ж Судейской кирпичи вывалились, и быть за оным повреждением в той канцелярии не без великой опасности»… Звон колокольный во время землетрясения произошел сам собою.

Это описание приведено в книге под редакцией Станислава Нечаева «Необычные и экстремальные явления XVIII века», вышедшей в 2019 году в Санкт-Петербурге. В сборнике опубликован обзор материалов на тему природных феноменов далекого прошлого из собрания организатора Московского главного архива Герхарда Миллера. Особенно интересно впервые расшифрованное – через 280 лет после события – дело о землетрясении в 1742 году в Прибайкалье (до того в литературе приводилось только его заглавие).

Содержащаяся в этом деле «Ведомость, учиненная в Ыркуцкой полицымейстерской канторе, коликое число от бывшаго в Ыркуцке великого земли трясения учинилось какого повреждения» составлена с тщательностью. В список внесен 341 владелец поврежденных домов Иркутска (получается – более трети от всего количества) и хозяева дворов других населенных мест провинции. В основном в деревянных зданиях «россыпались» прилежно переписанные в ведомости трубы и печи. Также названы ответственные лица и очевидцы – вместе с пострадавшими приведено более 540 фамилий. Эти сведения вносят вклад в генеалогию жителей Прибайкалья.

И ведь это разрушительное землетрясение было не последним. И не первым, сохраненным в исторической памяти. Так, зимой 1725-го произошло Великое Восточно-Сибирское землетрясение, одно из сильнейших на территории за историю ее освоения: предположительно, интенсивность в эпицентре была одиннадцать баллов. О событии сохранились отрывочные сведения. Иркутск, видимо, тогда тряхнуло нежнее, чем в 1742-м, а вот в забайкальских острогах, в одном из которых находился уже упомянутый нами немец Даниил Мессершмидт, натерпелись страху. Как записал ученый, «я боялся, что мой дом, который был очень старый, развалится, так как балки трещали, и все, что висело на стенах комнаты, двигалось, подобно часовому маятнику. Первые колебания продолжались около четверти часа…». На следующий день Мессершмидт обнаружил вокруг дома расщелины шириной с большой палец, лед на реках Чите и Ингоде сильно потрескался…

Наталья Антипина, «Байкальские вести».

На фото: Николай Алексеевич Долгоруков;

Артемий Петрович Волынский;

Во время землетрясения 1742 года храмы Вознесенского
мужского и Знаменского женского монастырей были
деревянными, но и там были зафиксированы повреждения,
как и в других их зданиях и окружающих жилых домах.
Каменное же здание храма во имя Знамения Божией Матери 
было заложено в 1757-м – Анну же Волынскую постригали
в построенной в 1727-м деревянной Знаменской церкви,
уже третьей по счету 

Продолжение следует.