Рядом с губернатором
Помощник Юрия Ножикова по работе в Совете федерации Михаил Зимин рассказывает в беседе с обозревателем «Байкальских вестей» Юрием Прониным о первом руководителе Иркутской области, избранном на прямых, всеобщих выборах. Собеседники знакомы с 1991 года, вместе переживали все непростые этапы становления новой России и поэтому обращаются друг к другу на «ты».
— Михаил, отставка Ножикова до сих пор окружена ореолом таинственности. Как ты считаешь — почему?
— Я тоже, если честно, не совсем понимаю. Понятно, в традициях российского чиновничества изо всего делать сакральную тайну. Истина ведь всегда затрагивает чьи-то интересы... Но вот что забавно: после того, как я в 1997 году покинул стены «серого дома», мы встретились с одним уважаемым мною руководителем известного в Иркутске информационного агентства, задаю ему вопрос: «А хочешь, я поделюсь с тобой своей версией отставки Ножикова?». В любой другой стране меня в этот момент, что называется, «взяли бы за пуговицу». Но нужно было видеть его испуганные глаза: «Нет, нет!». Возможно, сейчас, спустя 17 лет, он бы поступил по- другому...
У каждого, кто поработал бок о бок с этим незаурядным человеком, есть собственное, отчасти субъективное представление о нем. Я видел его в разное время в разных ситуациях, находясь при этом в определенном иерархическом положении, — он был мой босс. Это, бесспорно, мешает быть объективным... Зато это же обстоятельство добавляет определенный колорит...
— Когда ты узнал от губернатора, что он решил уйти?
— В середине января 1997 года. Эта событие мне запомнилось потому, что он вернулся из очередной поездки в Москву, и по заведенной традиции я должен был встретиться с ним, чтобы обсудить предстоящую работу губернатора на очередном заседании Совета федерации — верхней палаты Федерального собрания (российского парламента). Напомню, что тогда в Совет федерации входили, как и сейчас, по два представителя от каждого региона, но один из них был главой исполнительной власти (губернатором, главой администрации, республиканским президентом), а другой — спикером местного парламента.
…В общем, этакая планерка. Мы в течение получаса разобрали основные проблемные вопросы, все довольно обыденно, а затем он сказал: «Миша (наедине он всегда обращался ко мне по имени, но всегда на «вы»), я хочу, чтобы вы знали — я ухожу в отставку. Пожалуйста, не говорите этого никому, в особенности моим замам. Я им сам потом скажу...». Признаюсь, для меня это было шоком!
— Он как-то объяснил причину?
— Я, конечно, был в курсе основных проблем Юрия Абрамовича. Самая главная из них — здоровье. Он имел хроническое заболевание, а ему ведь нужно было по нескольку раз в месяц мотаться в Москву, постоянно менять часовые пояса. Кстати, находясь в Москве, он не переводил свои часы! Так и жил по иркутскому времени, а то, говорил, с ума можно сойти.
— Это единственная проблема?
— Нет. Нужно помнить то время. Страна (и область вместе с ней) «переезжала из социализма в капитализм». При такой трансформации люди, управлявшие процессом, не могли не проявлять свои «человеческие слабости». Однако, если соотнести масштаб изменений (и экономических, и политических) с количеством ошибок и нарушений, я бы так не говорил — «лихие 90-е». Вообще, время тогда было абсолютно другим в плане демократичности! То было реальное «окно возможностей». Например, меня Ножиков взял на позицию своего помощника по работе в Совете федерации по нынешним временам — с улицы! Уже следующий губернатор кадровую политику вел совсем по-другому...
— Это как?
— Я был членом небольшой демократической партии, выступал на митингах, участвовал в выборах — и этой активности тогда хватило быть замеченным. Конечно, я не переоценивал своих способностей, понимая, что взять меня в «серый дом» — это ведь определенным образом характеризовало, прежде всего, самого Ножикова. Его смелость в кадровых решениях была бесспорной.
Мы в течение получаса разобрали основные проблемные вопросы, все довольно обыденно, а затем он сказал: «Миша (наедине он всегда обращался ко мне по имени, но всегда на «вы»), я хочу, чтобы вы знали — я ухожу в отставку. Пожалуйста, не говорите этого никому, в особенности моим замам. Я им сам потом скажу...».
— Напомни, в чем заключался твой функционал, говоря современным языком?
— Уже в 1994 году Юрий Абрамович понял, что «центр тяжести» отстаивания интересов области перемещается на уровень принятия законов — в Госдуму и в Совет федерации. Как скоординировать всю эту законотворческую деятельность — от областных служб и ведомств до наших депутатов Федерального собрания? От момента первого чтения законопроекта до его принятия в Совете федерации? Дело было совершенно новым, и Иркутская область была бесспорным пионером в этой работе. Мне помогло то обстоятельство, что я был системным аналитиком на одном из предприятий Министерства обороны СССР. А Юрий Курин — блестящий юрист, заместитель губернатора по правовым вопросам. На нас и легла тогда вся ответственность за подготовку заключений на законопроекты. Ножиков же был дирижером сложнейшего процесса.
Конечно, не только в этом заключалась моя работа. Уже тогда я должен был мониторить центральную прессу (Интернет уже начинался!), работать с политическими партиями, участвовать в подготовке встреч с федеральной прессой... Короче, обеспечивать его огромный интерес ко всему политическому пласту.
— Мы говорили о нарушениях в «команде губернатора»…
— Да, они довольно подробно сейчас описаны критиками Ножикова. На одной из встреч с депутатами Госдумы в Москве летом 1996 года, оставшись с губернатором втроем — Ирина Максимова (еще один помощник, работавший в Москве) и я, — мы обсуждали какие-то рабочие вопросы, разговор был довольно откровенный. Я спросил его: «Почему нельзя решить конфликтную ситуацию в администрации области кадровой перестановкой?». Его ответ: «Я не могу отделять себя от своей команды. Если я беру кого-то на работу, то должен вместе с ним нести ответственность за все...». Мне, если быть честным, тогда это было не совсем понятно, но то, что он не склонен был менять своих замов как перчатки, сваливая на них в том числе и свои какие-то недоработки, — однозначно.
Ножиков рассказывал, что в момент принятия решения о своей отставке он интуитивно чувствовал торможение процесса федерализации в России. Тренд становился прямо противоположным... То есть происходит перераспределение ресурсов и полномочий в пользу Центра, и противостоять он этому не смог. А быть просто статистом — это не для него.
— Что ты знаешь о конфликте Ножикова с Чубайсом, возглавлявшим в то время администрацию президента? Могло ли это быть причиной отставки?
— Конфликт, бесспорно, был, речь шла о 20 процентах акций ОАО Иркутскэнерго, за право обладания которыми тогда вел борьбу Чубайс. К сожалению, я не могу сейчас рассказать , как технично его атаки были отбиты (то была «песня», поверь!). Но то, что это никак не могло повлиять на отставку Ножикова, — 100 процентов.
— Все же твоя версия отставки?
— Помимо вышеназванной причины (состояние здоровья), Ножиков для продолжения реформ и выведения Иркутской области на лидирующие позиции в экономическом развитии рассчитывал на связку Говорин — Боровский (к сожалению, его расчет в дальнейшем не оправдался по ряду объективных и субъективных причин...). Кстати, сам Ножиков предполагал свое дальнейшее участие в консультировании губернатора Говорина в качестве советника, но, к сожалению, советник Ножиков оказался новым губернатором не востребованным... А в дальнейшем возник серьезный политический конфликт между уже спикером ЗС Боровским и губернатором Говориным. Чем он закончился — нам хорошо известно.
Последний раз я с Юрием Абрамовичем обсуждал вопрос его отставки пару лет спустя (в 1999 году). Он грустно заметил, что в момент принятия решения о своей отставке он интуитивно чувствовал торможение процесса федерализации в России. Тренд становился прямо противоположным... То есть происходит перераспределение ресурсов и полномочий в пользу Центра, и противостоять он этому не смог. А быть просто статистом — это не для него.
Нужно помнить то время. Страна (и область вместе с ней) «переезжала из социализма в капитализм». При такой трансформации люди, управлявшие процессом, не могли не проявлять свои «человеческие слабости». Однако, если соотнести масштаб изменений (и экономических, и политических) с количеством ошибок и нарушений, я бы так не говорил — «лихие 90-е».
— Давай попробуем сравнить Ножикова с другими губернаторами Иркутской области.
— В июле 2014 года рейтинговое агентство «Кто есть кто» провело социологический опрос, посвященный 20-летию института губернаторства в Иркутской области. Так, например, на вопрос «Как вы считаете, кто из губернаторов пользуется у жителей области наибольшим авторитетом и уважением?» жители города Иркутска дали такие ответы:
1. Юрий Ножиков |
40,2% |
2. Борис Говорин |
4,6% |
3. Александр Тишанин |
6,2% |
4. Игорь Есиповский |
3,6% |
5. Дмитрий Мезенцев |
6,7% |
6. Сергей Ерощенко |
20,1% |
7. Я их не знаю |
6,2% |
8. Никто |
5,7% |
9. Мне это неинтересно |
9,3% |
Время проведения социологического опроса: с 20 июля по 10 августа 2014 года; место проведения — г. Иркутск; метод исследования — поквартирный опрос с квотной выборкой; выборка —1312 респондентов.
Доверительный интервал — 2,7 процента. Доверительная вероятность — 95 процентов.
То есть Ножиков до сих пор остается самой авторитетной, уважаемой фигурой в Иркутской области — во всяком случае, из людей, когда-либо облеченных государственной властью.
На фото: Лето 1996 года. Губернатор Юрий Ножиков
со своими помощниками по работе в Совете федерации
Ириной Максимовой и Михаилом Зиминым
Поделитесь новостью с друзьями:
Для добавления авторизуйтесь или зарегистрируйтесь.