Общественно-политическая газета Иркутской области
Выходит по понедельникам

Это не «мой прихоть»

15 ноября, 2021

У России только два союзника – армия и флот
                                                       А. Суворов

325 лет назад, 30 октября 1696 года по новому стилю, Боярская дума по представлению царя Петра I приняла постановление «Морским судам быть …». Этот день признан официальной датой основания Военно-морского флота России.

Развитие флота, подвиги, победы и жизнь военморов многогранно отражены в трудах историков, экспертов и писателей. Издаются мемуары ветеранов, посвятивших свою жизнь флоту, а значит, служению отчизне. Я хочу познакомить вас с именами таких же профессиональных военморов, с кем я был рядом, пока служил на Тихоокеанском флоте. Согласно календарю, мне довелось служить с 24 июня 1963 года по 12 ноября 1967 года.

1ф.jpg

Будучи курсантом школы оружия на мысе Поспелов острова Русский, я еще успел застать Героя Советского Союза Михаила Малика в качестве командира учебного отряда. Героя, о котором среди моряков передавались легенды. Дивизион торпедных катеров под его командованием, используя набегающую волну, перемахнул боновые заграждения бухты Цейсын и торпедировал стоявшие там японские корабли. Тем же приемом катера смогли без потерь уйти в открытое море.

На одном из этих катеров был и будущий командир базы минно-торпедного и противолодочного оружия капитан первого ранга Иконников, с которым я имел честь прослужить с начала и до конца службы после окончания учебного отряда.

Это была одна из уникальнейших операций на море во время войны. Нечто аналогичное из этого приема использовала группа моряков-инструкторов, в которой был я, на морских учениях при высадке с катера на флагманский эсминец во время шторма. Был среди нас ветеран-сверхсрочник, мичман Лисица, который захватил время, когда срок срочной службы был еще семь лет. Наш катер бросало вверх, вниз и из стороны в сторону, а эсминец стоял как вкопанный. Поэтому решили высаживаться с подветренной стороны на корму, без швартовки, выжидая момент, когда волна поднимала катер до уровня палубы корабля.

Перебирались по одному, и все было без заминок, пока не подошла очередь мичмана. Не мог он совладать с собой и решиться на прыжок. Пришлось нам фактически передать его с рук на руки. Возраст дал о себе знать, а когда-то он, как и мы, ничего не боялся, а такой экстрим только добавлял адреналина. Специалистом он был классным, было чему у него поучиться. По прошествии лет, когда я стал многодетным отцом, я вспоминал этот эпизод из своей  морской службы и наше бесшабашное десантирование и по-другому оценил поведение мичмана. Естественно, в тот момент у него не было стопроцентной уверенности, что он сможет, как мы, балансируя на борту катера, прыгнуть на борт эсминца, но еще у него был другой сдерживающий фактор – ответственность за жизнь и существование оставшейся на берегу семьи.

В пределах базы для всех был безусловным авторитетом капитан первого ранга Иконников. Всегда с безупречной выправкой, на кителе многорядная поленница за полученные ордена и медали и взгляд уверенного и требовательного офицера. Для меня он открылся и с другой стороны. Тогда я принял это как указание старшего, а позднее понял, что он хорошо представлял реалии того времени и не был солдафоном. Это произошло после митинга по осуждению американской агрессии против Северного Вьетнама. Я подал заявление с просьбой отправить меня добровольцем во Вьетнам. Вызвал он меня в свой кабинет, где мы пришли к тому, что если будет в этом необходимость и потребуются моряки по моей специальности, то отправят и желание спрашивать не будут.

Позже в течение службы он иногда приглашал по вечерам в свой кабинет в штабе. Нужно было на слух писать, читаемый им текст с черновиков. Вначале думал, что это из-за моего хорошего почерка. Подумав, все же решил, что так как он эти записи явно передавал машинистке для напечатания, то просто его самолюбие не позволяло, чтобы она увидела в его записях какие-либо орфографические ошибки. Я для него был своим, и уважал он меня не за хороший почерк, а за то, как я служил. Активная работа, и не один год, на общественных началах секретарем комсомольской организации базы; командир лучшей запальной команды на флоте; победитель состязаний на первенство флота, на приз Главкома; участник в качестве инструктора по приготовлению постановки мин в морских учениях на кораблях и подводных лодках; разработчик рационализаторских предложений по усовершенствованию схем постановок, сокращению сроков приготовления и повышению надежности – таким был мой послужной список. Он не относился к поколению офицеров, пришедших на флот после академий и училищ с высшим образованием. Таким, как капитан первого ранга Иконников, досталось изучение от А до Я азбуки войны, да еще с немецким и японским акцентами.

Немногим морякам, служившим в береговых военно-морских базах, повезло, как мне. С первого выхода на военно-морские учения осенью 1964 года на сторожевом корабле СКР-54 в качестве инструктора по приготовлению и постановкам мин я до конца службы побывал на всех типах кораблей, от тральщика до больших противолодочных кораблей, эсминцев и подводных лодок. Побывал на многих базах побережья Японского и Охотского морей, на острове Курильской гряды Итурупе и не представляю, у кого из россиян может прийти в голову даже мысль о передаче этого острова японцам, при всем моем к ним уважении. Этот остров пропитан кровью наших моряков.

Мне не довелось побывать в дальних походах, но хватило, чтобы понять, как тяжела, опасна и в то же время необходима служба военных моряков. Несколько офицеров базы были выпускниками, получившими высшее военно-морское образование в Питере. Это были высокообразованные, с широким кругозором, в хорошем смысле амбициозные люди, они считали себя – да так и было на самом деле – выше нас по всем статьям, но без высокомерия и пренебрежения.

Был среди них капитан третьего ранга Покидов. По ходу службы дано было ему право оценивать нас на профпригодность и продвижение по службе. Я хорошо запомнил знакомство с ним и его проверочный тест. Первым поручением мне было написать закон Ома, а затем заданы вопросы о том, где учился, где и кем работал. По ходу службы он проявлял глубокие знания и, главное, умел этому научить, показать своим примером. В перерывах рассказывал о городе на Неве, который увидеть многие из нас могли только в мечтах. Мог продекламировать сказку в стихах 18 + Александра Пушкина, написанную поэтом с использованием богатого русского языка. Тогда это было к месту, и мы еще больше проникались к нему уважением.

Мы знали о семейной трагедии Покидова, конечно, не от него самого. Служили на базе два успешных офицера, дружили семьями, и были у них сыновья-погодки. Случилась беда, когда сын Покидова во время игры с сыном другого офицера был смертельно травмирован и погиб. Больше детей у Покидовых не было…

На определенном этапе службы я помогал проведению экспериментальных работ начальнику отдела Минно-торпедного управления флота инженер-капитану второго ранга Ховалко. Он проводил практические работы по усовершенствованию приготовления, проверке работы приборов мин непосредственно в воде на срабатывание и отказ. У меня с ним был опыт совместных  выходов в море, и в ходе этих работ мы действовали рука об руку, общаясь друг с другом по имени (я, конечно, еще и по отчеству). Вот тогда во время испытания на одном из стендов, монтируя его под водой, я застрял в металлоконструкциях с аквалангом, но с воздухом на исходе и без связи. Помня его школу, не запаниковал и хоть было очень плохо видно, не спеша, на ощупь, все же освободился. Сейчас не помню, но тогда я, видимо, даже не сообщил ему об этом.

Эти уроки помогли мне и на «гражданке», когда попал при заплыве в заливе Братского моря в плен водорослей, старающихся с каждым моим движением еще более оплести мои конечности. Уроки от Ховалко помогли мне, когда решил вспомнить молодость и на седьмом десятке жизни спустился с аквалангом на этот раз на дно Красного моря. На каждых двух туристов был один инструктор, и все было поначалу впечатляюще, но потом напарнику моему стало плохо, и инструктор с ним поднялся на поверхность моря, предложив мне «погулять» еще полчаса. Когда я поднялся на поверхность, то увидел уже множество яхт и не узнал среди них свою, она оказалась на значительном расстоянии. Плыть с аквалангом было сложно, но главное, я не знал, к какой яхте плыть. Была боязнь, что если подплыву не к той яхте, а она начнет отрабатывать задний ход, то меня просто затянет под винты. Мне повезло, что я все же подплыл к своей яхте, испытав непередаваемое облегчение.

А вот о личной жизни капитана второго ранга Ховалко знал, что живет он в офицерском общежитии. Перевели его служить во Владивосток из Питера, где у него была жена, которая отказалась покидать северную столицу и ехать с ним на Дальний Восток. Его творческие наклонности, постоянная занятость помогали коротать одиночество, но гармоничной такую жизнь не назовешь.

Поэтому еще на службе я стал сочувствовать ему и всему офицерскому составу. Основная часть кораблей флота расположена по базам в бухтах, на островах всего Тихоокеанского побережья нашей страны, и офицеры порой по несколько суток, даже находясь в акватории базы, не могут покинуть корабль, а на берегу в поселках, где быт далек от городских условий, остаются их семьи. С годами понимание трудности службы офицерского состава, их жен и детей, и не только в удаленных точках нашей необъятной страны, усиливалось.

Морскую службу легкой не назовешь, и к ней надо предварительно готовиться. Тем более сейчас, когда за срок срочной службы молодой человек просто не в состоянии адаптироваться, усвоить все, чему его обучают, почувствовать уверенность и готовность передать эти навыки молодым. Хочется донести до парней, уходящих на военную службу и не только на флот, чтобы они не думали, что вычеркивают из своей жизни это время. И у нас в свое время записные книжки начинались со слов: тяжело, когда молодость в шинели, а юность перетянута ремнем. Чтобы стать настоящим мужчиной, надо пройти через многие испытания, и море – это лучшее место.

В Иркутске, Иркутской области, богатых водными акваториями, на государственном уровне почти нет морских клубов, школ, где молодежь могла бы обучаться морскому делу. Пропаганды, просветительства на уровне советов ветеранов флота недостаточно, хотя их роль весьма значительна.

В составе Тихоокеанского флота действует атомная субмарина с родным для нас названием «Иркутск». Иркутская область напрямую и через совет ветеранов флота не формально, а целенаправленно и весомо оказывает шефскую помощь этому кораблю.

2ф.jpg

Не буду больше испытывать недоумение читателей по поводу заголовка статьи и расскажу о человеке, которому хочу отдать дань уважения, о котором так не думал, когда служил, а задумался значительно позже, нахлебавшись прозы жизни.

На видном месте у нас всегда выдающиеся, смело заявляющие о себе личности, но по жизни, на службе текущие тяготы ложатся на обычных, порой смешных и ничем не примечательных людей. Вот таким был командир команды нашей базы майор Бокатин (командой на службе называется здание, где проживают моряки). При мне Бокатин был уже преклонного возраста, и чувствовалось, что за плечами у него только какое-то училище и явно не высшее. По национальности он был мордвин, и за годы службы так и не смог избавиться от ошибок в речи. Вот и был у него в ходу главный, часто повторяемый им железный довод: это не мой прихоть. Вспоминая службу, иногда видишь перед собой этого человека. Семья его жила в Уссурийске, где он бывал не каждую неделю, а порой и не каждый месяц. Жил он это все время с нами, ночуя в своем кабинете. Неся ночную вахту по команде, я отмечал, что за ночь он порой дважды обходил помещения и при этом всегда был в застегнутом на все пуговицы кителе.

Посмеивались мы между собой над ним, а сейчас я знаю, что это по недомыслию. Проводились учебные забеги в противогазах и без них, и он бежал вместе с нами. Было видно, как тяжело ему, но он бежал. Вместе с нами заходил в противогазе в отсек с ядовитым газом. Привыкли видеть его очень требовательным, строгим и другим представить не могли, но настал день, когда мы увидели в нем другого человека. Команда находилась в окружении сопок, и молодые матросы нашли развлечение. Закатывали покрышку от колеса грузовика по тропе на сопку и затем отпускали. Катившийся баллон выделывал такие пируэты под смех окружающих, и в этот момент из команды вышел Бокатин. У всех радость спала с лица. К общему удивлению, он заставил двух матросов снова закатить на сопку баллон и сам поднялся. И своими руками отправил баллон вниз. Смотрел, как тот делает замысловатые скачки, и столько у него было от этого радости и счастья на лице, какое бывает только у ребенка. Вскоре он ушел в запас, и я после этого только еще дважды с ним встретился.

Июль 1967 года. Я вылетел в командировку в бухту Владимир, чтобы помочь местным минерам подготовить и провести постановку с подводной лодки новейших торпедных мин. Я был полон надежд, что это последний мой выход в море, после чего я, как студент, демобилизуюсь. В баталерке уже стоял дембельский чемодан.

Встретился в арсенале с минерами, знакомыми мне по учебе в школе оружия и по флотским состязаниям. Приготовление мин производилось под моим руководством запальными командами арсенала. После чего мины были переданы на базу подводных лодок, где по утвержденной схеме установлены в торпедные аппараты субмарины. В море, согласно этой же схеме, произвели отстрел мин. После всплытия субмарина произвела проходы над местом установленных мин. Как только лодка входила в зону «боевого канала», происходило срабатывание, и в учебном варианте мина всплывала. Все мины отработали на отлично. Теперь моей задачей было обеспечить на торпедолове выборку корпусов мин и якорных частей. Я стал согласовывать с командиром катера порядок подъема мин, но он просто проигнорировал мои советы. Здесь, видимо, было задето его самолюбие, так как рядом стояли курсанты из Макаровского училища, проходившие практику. Впору мне было тогда сказать ему: «Это не мой прихоть».

В результате неправильного подъема мин на дне оставили два якоря. Командир дивизиона подводных лодок при разборе постановки предложил мне задержаться на базе для проведения дополнительных занятий с подводниками и минерами, сказав, что это он согласует с Владивостоком. Сообщить ему, что меня ждет чемодан, я не смог. Так как на довольствие я встал в арсенале, то не стал ждать, когда его предложение обретет форму приказа, получил продаттестат и на попутках рванул из бухты Владимир в бухту Ольга на аэродром. К сожалению, из-за непогоды полетов не было, и я снова на попутках поехал в Кавалерово. Там я взял за свои наличные билет на утренний автобус до Владивостока. Переночевал на раскладушке в гостинице и утром, сев в автобус, приготовился к процедуре голодания. Сосед заметил, что я не выхожу на остановках «заправляться», а выяснив причину, пригласил перекусить с ним. В Уссурийске я случайно встретил майора Бокатина и занял у него два рубля. Надо иметь в виду, что в то время месячное жалование матроса составляло три рубля восемьдесят копеек.

Вернувшись в базу, я был шокирован, получив известие, что демобилизацию студентам отменили из-за обострившейся международной обстановки.

Последний раз с Бокатиным встретились уже на базе. Приехал он по каким-то делам в часть, нашел меня и попросил вернуть долг. Тогда это меня покоробило, но сейчас я считаю, что на таких людях и держится порядок. Делают они все, не рассуждая, дав присягу на служение Родине, и от других требуют того же.

На фоне знаменательной для моряков даты хочется отдать дань уважения, доброй памяти и благодарности к их родным, потомкам капитана первого ранга Иконникова, капитана второго ранга Ховалко, капитана третьего ранга Покидова, майора Бокатина, мичмана Лисицы.

Они все были замечательными людьми и наставниками, но и мы были им тоже под стать. Помню, какие на флоте у меня были друзья из Украины: Вася Саханов, Коля Нестеров из Мариуполя, Ваня Макагон, Коля Мозговой, Толя Строповой, Володя Барицкий из Луганской и Донецкой областей.

Не могу не обратиться к потомкам моих сослуживцев-иркутян, напомнив им об их близких родственниках-моряках.

К Александру Яковлеву, отец которого служил на печально известной дизель-электрической ракетной подводной лодке К-129, погибшей на боевом дежурстве в Японском море в 1968 году. Павел Яковлев успел демобилизоваться, но мог погибнуть ранее, не спаси его ценой собственной жизни товарищ по экипажу во время профилактических работ в субмарине.

К Людмиле и Яне Свистуновым – жене и дочери Кости, с которым моя жизнь была связана, начиная с детского сада, школы и встречи во Владивостоке на базе подводных лодок в бухте Улис. Старшина первой статьи, подводник, отслуживший во Владивостоке и на Камчатке, а впоследствии ученый, кандидат физико-математических наук, увлеченный идеей связи с внеземными цивилизациями.

К Любови Васильевне, жене Владимира Гаврилова, а также к его дочери и внуку. Володя – моряк с дизель-электрической субмарины Б-135, побывавший в двух автономных плаваниях. Сейчас он прикован, и уже не один год, к постели. В последний раз, когда его посетил, чтобы вручить юбилейную медаль «290 лет Тихоокеанскому флоту», то первое, что заметил, – на нем тельник, а в изголовье на стене портрет его деда в морской форме. Сколько сил и неженского мужества надо иметь его жене по уходу за мужем…

С началом двадцать первого века значение Военно-морского флота кардинально увеличивается. Появились уникальные виды оружия, которые сопоставимы с ядерным. Наиболее эффективным оно будет при размещении на средствах морского базирования в связи с их высокой мобильностью.

Взоры мирового сообщества в связи с климатическими изменениями и поиском новых источников ресурсов обращены к акватории Арктики. Поэтому возрастает значение нашего Северного флота, который пора уже переименовать в Североокеанский. Вот здесь я уже точно могу применить железный довод Бокатина – это не моя прихоть, а логическое восприятие настоящего момента.

Для увековечения славы моряков Иркутской области принято согласованное с жителями области решение федерального центра, областной и городской администраций о создании Площади морской славы земли Иркутской на острове Юность. Известие об этом стало подарком для моряков ко Дню ВМФ и в преддверии 325-летия Российского флота.

Иннокентий Аксенов, иркутянин, ветеран ВМФ,
специально для «Байкальских вестей»

 

 

 

 

Поделитесь новостью с друзьями:

Комментарии