Энергетика Иркутской области: эстафета трех веков

«Иркутский Фронтир», как и все другие образовательные проекты, ушел на вынужденные каникулы. Пока занятия не возобновились, мы предлагаем вашему вниманию одну из внеплановых лекций.

От каменного века к электрическому

Человечество прошло столь большой путь, что нынешнему поколению людей трудно даже понять, как это – жить без водопровода, центрального отопления и канализации. Хотя в некоторых регионах мира и даже нашей страны все это не всем доступно и по сей день. В XIX веке это чувствовали гораздо лучше, и именно поэтому Антон Чехов в одном из писем издателю Алексею Суворину утверждал, вступая в заочную полемику с Львом Толстым: «…в электричестве и паре любви к человеку больше, чем в целомудрии и в воздержании от мяса». Чехов имел в виду, что электричество и пар, примененные на производстве или в быту, экономят силы и время, позволяя людям больше производить за ту же единицу времени и больше внимания уделять собственному развитию. Минувшее время подтверждает правоту Чехова.

В середине 1950-х годов советские экономисты подсчитали для одного из научно-популярных изданий, что в каменном веке человек в сутки мог использовать не более двух тысяч килокалорий – то есть ровно то количество энергии, которое получал он сам со съеденной пищей. Поскольку запасы делать не умели, то почти все свое время первобытный человек проводил в поиске этой самой пищи, а средняя продолжительность жизни составляла 18–20 лет. Потребовалось несколько тысячелетий, чтобы количество энергии увеличилось до 40 тыс. килокалорий – в Средние века обычный человек мог пользоваться уже не только продуктами питания (и собственной мышечной силой), но и энергией заранее запасенного топлива (дров или угля), энергией ветра (на мельнице) и энергией воды (для транспортировки и обработки товаров).

Продолжительность жизни увеличилась до 35–40 лет, из которых пять-шесть лет уже можно было использовать для обучения ремеслу.

В середине ХХ века промышленность и коммунальное хозяйство позволили любому человеку рассчитывать на 40–70 млн килокалорий в год, что равнялось примерно десяти тоннам условного топлива. Продолжительность жизни немедленно выросла до 60–80 лет, из которых 10–15 лет уходило на учебу, а граница расселения сдвинулась из относительно благополучной климатической зоны в Заполярье и пустыни. В 2019 году в России на каждого жителя одной только электроэнергии производилось более 7,5 тыс. киловатт, что соответствует 930 тоннам условного топлива. Благодаря этой энергии у нас работает промышленность, системы образования и здравоохранения, научные центры и транспорт. Для того же научно-популярного издания, о котором было сказано ранее, подсчитано, что один двигатель мощностью один киловатт производит такую же работу, как 2,7 работника вручную. Очевидно, что с тех пор производительность машин и механизмов выросла, но можно примерно представить, что на каждого жителя России работают 22–23 тысячи «рабочих» в год.

Прибыль – двигатель прогресса

В Иркутской губернии, как и во всей дореволюционной России, власти понимали значение энергетики хуже, чем предприниматели. Историкам энергетики известны мытарства одного из «отцов» плана ГОЭЛРО Генриха Графтио, который более двадцати лет пытался пробить проект строительства ГЭС неподалеку от Санкт-Петербурга. В первом случае акционерное «Общество 1886 года» (продвигавшее проекты тепловых электростанций) скупило все удобные земли и заблокировало строительство ГЭС на Волхове. В итоге Графтио построил ее лишь в начале 1920-х при поддержке советской власти. А во втором случае против выступил сейм Великого княжества Финляндского, запретивший строительство на реке Сайма.

Зато на Ленских золотых приисках, где не было ни конкурентов, ни особого досмотра властей, в 1896 году была построена первая в Иркутской губернии и вторая в России ГЭС. Мощность ее была очень небольшой – всего 300 киловатт, зато вокруг нее вскоре выросла небольшая, но настоящая энергосистема. К 1914 году на Ленских приисках работали тепловая электростанция и шесть небольших ГЭС, связанные между собой линией электропередачи. Потребителями в системе были не только электрифицированная железная дорога и установки для промывки песка, но и частные квартиры. К 1917 году мощность системы выросла до 4,3 мегаватта.

В губернском центре дела шли намного медленнее: в 1910 году в городе работали десять частных электростанций суммарной мощностью 735 киловатт, которые обслуживали всего 505 абонентов. Электрическое освещение (о большем речи не шло) быстро набирало популярность: несмотря на то, что это было недешевое удовольствие, в 1913 году потребителей было уже более двух с половиной тысяч. К началу Октябрьской революции в Иркутской губернии были построены и введены еще две электростанции, которые должны были облегчать самый тяжелый и непроизводительный труд – на Усольском солеваренном заводе и на шахтах в Черемхове.

Несмотря на то что Иркутская губерния уже получила широкую известность как один из шести крупнейших в России угольных регионов, советская власть с первых дней своего существования рассматривала ее и как будущий центр гидроэнергетики. По сравнению с другими реками страны, Ангара обладала одним несомненным преимуществом: равномерным стоком из Байкала на протяжении всего года. Инженер Вильнер, одним из первых изучавший гидрологию Ангары с научной точки зрения, установил, что разница между максимальным и минимальным стоком составляет всего шесть раз, в то время как на Волге разница между паводком и меженью доходила до двухсот, а на Днепре – и до 420 раз. Кроме того, перепад между истоком Ангары и местом ее впадения в Енисей составляет около 380 метров, что давало возможность построить каскад электростанций с производительностью от 80 до 106 млрд киловатт-часов в год.

Ангара и ее ресурсы не были включены в план ГОЭЛРО, принятый на VIII съезде Советов в декабре 1920 года, но на протяжении 1920–1930 годов тема «Ангарстроя» звучала постоянно. Например, в 1930 году ее поднял на закрытии XVI съезда ВКП(б) Михаил Калинин, обративший внимание слушателей на крайне низкую себестоимость энергии, произведенной на ГЭС: если в Москве потребитель в том году платил по пять копеек за киловатт, то даже с учетом капитальных расходов на строительство ГЭС на Ангаре ее энергия обходилась бы всего в 0,5 копейки. Подъем воды при строительстве плотины гарантировал превращение порожистых участков реки в судоходные. А речной транспорт в то время был самым дешевым в стране – каждый тонно-километр обходился всего в одну копейку, а по железной дороге – до 50 копеек.

Несмотря на то что один «Ангарстрой» оценивался по экономической отдаче в десять «Днепростроев», приступить к реальным работам до войны так и не успели. К 1945 году Иркутская центральная электростанция увеличила мощность до 18 МВт, Черемховская ЦЭС, построенная в 1930–1932 годах, давала до 37 МВт, ТЭЦ «Иркутского химического комбината», построенного в Усолье-Сибирском, – 4 МВт.

Борис Самойлов, «Байкальские вести»

Окончание следует.