Екатерина Стародворская: Ненужные слова в языке не появляются

Иркутская городская общественная организация «Клуб молодых ученых "Альянс"» и Иркутский государственный университет открыли 8 февраля очередной, уже пятый, сезон проекта «Научные Weekend`ы» – цикла научно-популярных лекций, которые читают преподаватели университета. Первую лекцию нового сезона на тему «От реальности к виртуальному миру и обратно: как язык помог нам в освоении интернета и что произошло потом (на материале русского и польского языков)» прочла аспирантка университета имени Адама Мицкевича в Познани, преподаватель института филологии, иностранных языков и медиакоммуникации ИГУ Екатерина Стародворская.

Интернет как пространство

Русский и польский языки были выбраны для анализа именно потому, что при сопоставлении двух и более примеров научное исследование становится более наглядным и доказательным. Русский и польский родственны, но на отдельных примерах можно показать развилки, на которых языки и их носители сделали разный выбор и пошли собственным путем.

Интернет получил широкое распространение в России в конце 1990-х, и в то время для новой реальности не было никаких слов, никаких средств. Изобретение терминологии шло «на ходу», поэтому мы сегодня и граждане страны, и пользователи всемирной сети. Освоение интернета требовало не только навыков использования программ и поисковых систем, но и понимания слов, использующихся при этом. Это был не первый случай изобретения людьми слов для описания абсолютно новой реальности. По мнению Екатерины Стародворской, человечество переживало такой переворот далеко не в первый раз – нечто подобное происходило в начале ХХ века при создании и развитии автотранспорта и авиации.

Взять, к примеру, простое слово «кузов» – это было лукошко для каких-то небольших предметов, а в начале ХХ века так стали называть и корпус автомобиля. Словом, «экипаж» в одном и том же 1910 году называли и конную повозку, и автомобили. Мощность двигателей в лошадиных силах измеряли уже с конца XVIII века, поэтому перенос термина на автомобили был простым и понятным ходом.

– Человек объясняет непонятное через понятное, сложное через простое, новое через привычное, абстрактное через конкретное. Филологи говорят, что люди, обобщая некую массу конкретных явлений, выделяют самые существенные признаки и выбирают отдельное слово. Тем самым на понятии ставится табличка: я это уже знаю. Возьмем страницу интернет-сайта. Страницу как раздел сайта – абсолютно любой – можно назвать именно страницей, потому то она пришла от слова, обозначающего «одна сторона листа бумаги в книге или тетради», а слово «страница» пришло от церковно-славянского «страна», где оно обозначало часть описания физического объекта, одну его сторону. В польском языке на все эти слова «страна», «страница» есть одно слово «строна», – отметила Екатерина Стародворская.

В описании виртуального пространства мы все еще пользуемся описаниями физического пространства, начиная от некой точки отсчета. В случае с интернетом это пространство локализовано и, связанное с конкретной технологией, переходит в пространство виртуальное. То, что не имеет названия, не существует в нашем сознании. Это можно понять на примере модных ныне феминитивов: если мы говорим «доктор» или «санитар», мы не видим многих людей, которые занимаются этой работой и имеют тот же статус, но не названы словами в мужском роде. В ежедневном языке нет слова, описывающего пространство между пальцами, оно не имеет значения, в отличие от пальцев. Название получает только то, что имеет значение, притом большое и повседневное значение.

Во многих религиях есть рассказы о том, что человек был создан именно для того, чтобы придумывать и давать имена и названия животным, предметам и явлениям. Английское слово «браузер» (инструмент для просмотра страниц) пришло в русский язык практически в том же звучании, при этом в английском оно происходит от глагола, который имеет значения «ощипывать листья» или «небрежно просматривать». Довольно точное описание того, чем большинство пользователей в интернете и занимается. Две программы «Нетскейп Навигэйтор» и «Интернет Эксплорер» происходят от слов «перемещаться, путешествовать, изучать, исследовать в поисках приключений». Описание интернета как пространства и работы в нем как путешествия произошло практически во всех языках без предварительного согласования этого действия, в силу единых представлений людей о мире.

Метафора как средство познания

Метафоризация – то есть перенос описания одного объекта или его свойств на другой – происходит по нескольким типовым сценариям. В первую очередь человек описывает неизвестное как известное. Если у нас есть область знаний (домен), в котором мы хорошо ориентируемся, то из него мы черпаем примеры для описания новой области, которую обнаружили в процессе жизни (таргет-домен). В языковой и культурной традиции разных народов есть устойчивые связи между такими областями. Например, в любом языке можно подобрать примеры, иллюстрирующие метафору «спор – это война»: «он атаковал каждый мой аргумент, он атаковал меня, его критические замечания били точно в цель». Обычное общение описывается как сфера вооруженного конфликта.  

Если взять в качестве примера метафору «интернет – это пространство», то слово «сайт» обозначает точку; глагол «скинуть» и такой же глагол в польском языке обозначают один и тот же процесс «передачи» информации в виде ссылки или файла. Слова «доступ» и «вложить», понятие «войти/выйти в интернет» являются метафорами, причем последнее отражает отношения пользователя – в первом случае человек описывает интернет как замкнутое пространство, а во втором – как более открытое по сравнению с его непосредственным окружением. В польском языке вместо слова «браузер» используется термин, которым в ХХ веке называли устройство для просмотра слайдов и диапозитивов, – очевидно, что полякам это оказалось ближе и привычнее, потому что и само устройство имело широкое распространение.

При изменении значения или расширении диапазона использования слова изменяется и его сочетаемость с другими словами. Например, слово «страница» в прошлом сочеталось со словом «заложить, загнуть», а теперь – со словом «обновить», что тридцать лет назад не имело бы никакого смысла. Слово «ссылка» теперь сочетается со словами «активная» и «перейти по ссылке», причем ни первого, ни второго выражения сто лет назад никто бы не понял. Слово «скачать» в словарях середины ХХ века имело всего одно значение – «выкачать откуда-либо жидкость». Теперь же оно не используется в первоначальном значении, зато широко используется в интернете. Это происходит и в других областях языка. Екатерина Стародворская привела любимый филологами пример: «Парень склеил модель в клубе», который имел бы совершенно разные значения в 1960 и в 2000 годах. Сохранило свое значение только слово «парень».

Появилось то, что нужно

Сейчас объем взаимодействия с интернетом нарастает с каждым годом – дети умеют пользоваться сетью с самого раннего возраста, поэтому появляются слова, которые используются только в интернете. Примером тому – «постить, лайкнуть, фолловить», заимствованные из английского. Но есть и чисто русское «отписаться», которое не имеет значения вне сети. В польском появился глагол, описывающий процесс снятия лайка с публикации, которая перестала нравиться. Английское «хейт» (ненависть, агрессия) перешло в русский и польский именно для описания негативного общения в сети и только позже – в реальную жизнь.

– Можно сказать, что это мода или ползучая вестернизация. Но это не так: можно ненавидеть человека тихо и ничего никому об этом не говорить. А хейтить – это яркое внешнее проявление, громкое заявление о своей ненависти, может быть даже письменно. Теперь эти же слова используются в жизни, не связанной с интернетом. Екатерина Стародворская привела пример из польского: «Хейчу моего брата, который не оплатил подписку на телеканал, и из-за него я посмотрю любимый сериал только в записи».

Глагол «развидеть», получивший широчайшее распространение, обозначает все то же перемещение в пространстве и даже времени: из той ситуации, где мы видим нечто неприятное, в то пространство и время, где и когда мы этого не видели. Этот глагол практически в одном и том же значении используется и в русском, и в польском. Различие состоит в том, что в русском негативность отношения к неприятному и страшному глубже и перемещение происходит гораздо дальше в прошлое.

Таким образом, слова проходят полный круг: переходя из реальности в виртуальность, слова обретают новые значения, описывают новые явления и затем возвращаются в реальность, описывая явления, появившиеся и в реальной жизни. Филологи, по словам Екатерины Стародворской, не анализируют причины таких переходов – они лишь описывают процессы. Трудно сказать сегодня, какие слова закрепятся надолго, но, если бы эти слова были не нужны, они бы вообще не появились.

Новые слова могут показаться вульгарными, но для общения в определенной среде они нужны, чтобы быть понятым и принятым. Интернет увеличил количество наших взаимных связей и увеличил количество людей, с которыми мы общаемся. Это заставляет экономить усилия и делать сообщения более яркими и выразительными: только такие сообщения замечают и запоминают. В то же время язык власти во всем мире уходит от конкретности и все чаще использует «симулякры» – слова, описывающие не факты, а виртуальную реальность, сконструированную реальность. Адресат такой речи может понимать, что происходит нечто, чего он не понимает, не знает, кто это делает, и к чему в какие сроки это приведет. Язык власти – это нагромождение конструкций, призванных загипнотизировать слушателя, а оратору – избежать ответственности за все сказанное.   

Борис Самойлов, «Байкальские вести»