Были люди в наше время…

Борис Щербина в книге иркутянина Степана Карнаухова «Красная площадь–2. Наблюдения и раздумья бывшего работника аппарата ЦК КПСС»

Окончание. Начало в № 31

Созидательная, преобразовательная деятельность по народно-хозяйственному использованию ресурсов иркутской земли осуществлялась на добротной научной основе. В 1947 году (втором послевоенном году!) в Иркутске наблюдалось буквально «нашествие» крупнейших ученых. Более сорока академиков и членов-корреспондентов Академии наук СССР приехали на первую научную конференцию по изучению производительных сил области. Ученых возглавлял самый знаменитый в мире металлург, создатель Кузнецкого металлургического комбината, вице-президент Академии наук И.П. Бардин. На конференции, кроме него, выступили не менее известные академики Винтер, Шевяков, Образцов, Некрасов, Струмилин, Родионов, всех не перечислишь. Такое созвездие научного «десанта» определило глубину проработки народно-хозяйственных проблем на долговременную перспективу.

К моменту прихода Бориса Евдокимовича к руководству экономикой многое из наработок конференции 1947 года получило практическое воплощение. Назрели новые очередные проблемы. Требовалось перейти от серьезного количественного наращивания экономического потенциала к новым технологиям, расширить масштабы и глубину переработки минерального сырья. К решению назревших проблем вновь призвали местных и московских ученых.

Основную тяжесть подготовительной работы по проведению очередной научной конференции по развитию производительных сил Иркутской области в 1958 году Борис Евдокимович взвалил на себя. Ученые долго помнили, каким повседневным, прямо-таки трогательным вниманием он их окружил, деликатно, умно и умело строил беседы с каждым из них. Многие полагали, что имеют дело с профессионалом их профиля. А это были и экономисты, и химики, и аграрии, и медики – да еще такие маститые! Борис Евдокимович на деле показал, что такое настоящий партийный работник! Никакого верхоглядства, дилетантизма, «кавалерийского наскока», общих призывов. Конкретность, конкретность и еще раз конкретность.

Мне излишне оправдываться, что не работал в аппарате обкома при Борисе Евдокимовиче, не был в числе близких к нему людей. В его иркутские времена я только начинал производственную жизнь в шахтерском городе Черемхово. Но так случилось, что посчастливилось не раз с ним встречаться, бывать у него в обкоме партии, слышать его на разного рода совещаниях. Более того, предполагаю, не без его доброго отзыва однажды перемены в моей судьбе оказались непосредственно связанными с переменами и у Бориса Евдокимовича. В 1961 году его отозвали из нашей парторганизации. Он стал первым секретарем Тюменского обкома КПСС. На освободившееся место вторым секретарем Иркутского обкома избирается Павел Борисович Кацуба, работавший заведующим промышленно-транспортным отделом областного комитета партии. Меня с должности начальника шахты выдвигают в областной комитет партии. Вот такие бывают в жизни переплетения.

В дальнейшем оказался в Москве в аппарате ЦК КПСС. После отъезда Бориса Евдокимовича из области мы встречались, хотя не столь часто, как хотелось бы. Конечно, был хорошо осведомлен о поистине блестящей его деятельности в Тюмени, затем в Москве. Писать об этих периодах мне явно не с руки, тем более об этом немало написано другими.

Расскажу лишь о том, чему был непосредственный участник или свидетель. Запомнилось выступление Б.Е. Щербины на пленуме Черемховского горкома партии 27 ноября 1957 года вскоре после торжественного и внушительного празднования сорокалетия Великой Октябрьской социалистической революции. Как известно, в праздничные дни в Москве состоялось совещание руководителей международного коммунистического и рабочего движения. Проходившее примерно через год после исторического ХХ съезда КПСС, оно отразило сложные процессы, вызванные итогами съезда. Борис Евдокимович предстал перед нами как блестящий трибун и глубокий политик.

Как крупного организатора экономического строительства, опытного партийного работника довелось наблюдать его несколько раньше. В 1956 году на совещании в обкоме партии, на котором я представлял Черемховский горком КПСС, Б.Е. Щербина на конкретных примерах показал, как нам, начинающим партработникам, следовало бы поднимать активность, инициативу людей. Речь шла об областном смотре культуры производства. Кое-кто сейчас, задним числом, сочтет это очередным партбюрократическим мероприятием. Отнюдь. Борис Евдокимович стремился сам и учил нас использовать смотр как эффективный рычаг по наведению порядка на предприятиях, повышению производительности труда. Он попросил главных инженеров завода им. Куйбышева, Восточно-Сибирской железной дороги, обувной фабрики, партийных руководителей некоторых городов и предприятий поделиться мыслями о путях коренной модернизации производства. В конце совещания, обобщая высказанное, он подчеркнул, что культура производства не просто внешний порядок на предприятии, чистота и организованность в цехах и других помещениях. Это стиль, методы работы конструкторов, технологов, руководителей цехов, мастерство и отношение к делу рабочих, современные методы управления. Практически выдал цельную программу конкретных действий.

Борису Евдокимовичу было свойственно быстро и с большой пользой улавливать новые, необычные явления, полезный опыт. Однажды, будучи в обкоме, рассказал ему, как мы в Черемхове абсолютно все предприятия подключили к решению жилищной проблемы. Самая маленькая артель инвалидов и та строила квартиры. Он тут же поручил подготовить материал, и назавтра об этом могли прочитать все жители области.

Здесь к месту подчеркнуть, как много и терпеливо занимался Б.Е. Щербина с молодыми работниками, вступающими на руководящую стезю. Однажды, выступая на семинаре в обкоме партии с критическими замечаниями и некоторыми предложениями, как присуще молодым и неопытным, я говорил излишне эмоционально, не все мысли были отточены и обоснованы. Борис Евдокимович из этого «сырого» выступления сумел извлечь рациональное и так обобщил выступление, что не осталось сомнения – мои предложения одобрены и поддержаны. Можно понять, с каким воодушевлением возвратился в родной город и с энтузиазмом принялся за осуществление якобы своих намерений.

Однажды на шахту, где в то время работал, позвонил второй секретарь обкома партии. В области многие сотни предприятий, и дойти до непосредственного общения с их руководителями не слишком простое дело для работника его уровня.

– Ты не думал, – обратился Борис Евдокимович, – чтобы ваша шахта включилась в движение за звание коллектива коммунистического труда?

Вопрос довольно неожиданный. На шахте несколько человек, бригад уже имели звания «Ударник коммунистического труда», «Бригада коммунистического труда», другие настойчиво трудом и поведением добивались присвоения. Что бы ни говорили об этом движении, как бы ни охаивали и не высмеивали его злопыхатели, русофобы в «перестроечное» и в «постперестроечное» время, мы, тогдашние работники предприятий, осязаемо воспринимали полезность и серьезную отдачу соревнования за коммунистический труд.

– Понимаю, – продолжал Борис Евдокимович, почувствовав заминку, смущение от его предложения, – насколько это не простое дело. Но представляешь, какое воздействие окажет на всех в области, если в движение включится столь тяжелое и сложное предприятие, как шахта?

Мне трудно с ходу ответить что-то вразумительное.

– Ты подумай, посоветуйся с коммунистами. Я бывал у тебя на шахте, знаю некоторых твоих товарищей. И тебя в области уже узнали. У вас есть объективные условия для участия в этом движении. Остальное будет зависеть от вас. Что надумаете, какое примете решение – позвони мне.

«Ничего себе, думал после этого разговора, вбил Борис Евдокимович гвоздь. А нам его хоть зубами, но вытаскивай!»

Собрали коммунистов и провели с ними совещание – как отнестись к предложению обкома партии? Именно совещание, а не собрание. Полагали, что некоторая заорганизованность проведения и обязательность партийного решения едва ли способствовали бы искреннему и откровенному обмену мнениями. Рассуждали, советовались долго. Уходили с совещания, отягощенные сомнениями и чувством ответственности. Еще бы! В нас верит обком партии, надеется на нас, выдвигает на правый фланг. А хватит ли у нас ума, терпения, сил выдержать подобное испытание? Коллектив на шахте сборный, не все проникнуты высокими стремлениями. И у нас водились люди, которым до наших идеалов ох как далеко.

И все-таки мы решились. На торжественном предмайском собрании под звуки «Интернационала», исполняемого собравшимися, мы взвалили на себя нелегкую ношу. Как развивалось соревнование за необыкновенное и высокое звание, можно рассказывать долго. Всякое бывало. Но, пожалуй, определенной оценкой можно считать то, что директор шахты впоследствии выдвинут в областной комитет партии. Разумеется, понимал, что без доверия Бориса Евдокимовича этого могло и не произойти.

Примеры подобного творческого, позитивного воздействия на процессы в экономике многочисленны, и о них могут поведать иркутяне, работавшие во времена, когда экономикой занимался второй секретарь обкома КПСС Б.Е. Щербина. Любопытным, можно сказать символическим, показателем результативности его деятельности стал факт открытия первого нефтяного месторождения в Иркутской области. Борис Евдокимович много вложил энергии и настойчивости в создание, становление и наращивание объемов разведочных работ геологическими организациями. Благодаря его усилиям, были созданы специализированное управление по разведке нефти и газа, мощное геофизическое предприятие, научно-исследовательские институты геологического профиля. И вот 18 марта 1961 года – вскоре после отъезда Бориса Евдокимовича в Тюмень – возле деревни Марково на реке Лене между Усть-Кутом и Киренском ударил мощный фонтан нефти. Это первое солидное подтверждение прогнозов великого геолога современности академика А.А. Трофимука о больших перспективах на нефть и газ в междуречье Енисея и Лены. Марковская нефть – своего рода ободряющее напутствие иркутян Борису Евдокимовичу перед предстоящей сложной и чрезвычайно масштабной деятельностью по развитию топливно-энергетического комплекса сначала Западной Сибири, а затем всей страны.

Когда в 1951 году Б.Е. Щербина и его товарищи прибыли в Иркутскую область по решению ЦК КПСС, перед ними предстал слабо обжитой край, где в сравнительно приличных объемах развивалось машиностроение в областном центре, прежде всего детище войны – авиационный завод. В относительно крупных размерах добывался уголь в г. Черемхово, велась добыча золота на Ленских приисках и слюды в Мамско-Чуйском районе. В остальном Иркутская область представляла промышленную целину. Между тем потенциал, как убедились новоселы, в области на диво уникальный. В ней сосредоточены основные запасы пресных вод на Земле, в том числе озеро Байкал с объемом водной массы в 23 000 кубических километров, что равно пяти Великим Американским озерам. Вытекающая из него река Ангара обладает самым мощным в мире энергетическим потенциалом. В области сосредоточено восемь миллиардов кубометров древесины, несколько миллиардов тонн высококачественных железных руд. По запасам многих цветных и редких металлов едва ли какой регион земного шара может конкурировать с иркутянами. В огромных количествах измеряются запасы каменной соли, угля, глин, строительных материалов.

Заслуга Б.Е. Щербины, как одного из руководителей Иркутской области, в том, что впечатляющие представления о запасах природных ресурсов в результате целенаправленной повседневной и высокоэффективной организаторской деятельности коммунистов и всех трудящихся были трансформированы в не менее внушительные объемы промышленной продукции. В те годы сооружена Иркутская ГЭС – первенец Ангарского каскада, начато строительство величайшей в мире Братской ГЭС, которая в 1961 году выдала первый ток, приступили к строительству Иркутского алюминиевого завода. После ввода в эксплуатацию Братского алюминиевого завода Иркутская область выплавляла пятую часть мирового производства крылатого металла.

Сложным по новизне, по масштабам, по природным и организационно-техническим трудностям стало создание в области «большой химии». В те годы начал действовать Ангарский нефтехимический комбинат (тогда он назывался комбинат № 16), вошли в строй первые гидролизные заводы.

Перечисление того, что было построено и введено в строй, могло бы занять не одну страницу. Мощнейшие линии электропередачи, новые железные дороги, в их числе головной участок БАМа, тысячи жилых домов, школ, больниц, клубов, кинотеатров, дворцов культуры. Появились новые города, среди них гордость не только иркутян, но и всей страны – Ангарск, где, пожалуй, впервые в советском градостроении застройка шла по единому генплану с полным комплексом инфраструктуры, обеспечивающим современное качество жизни.

Отсталая, малообжитая территория превратилась в огромный индустриально-аграрный комплекс. Иркутская энергосистема вышла на второе место в стране (после Донбасской). По объему капиталовложений область прочно утвердилась в первой пятерке.

Вспоминая Бориса Евдокимовича и то, что он оставил после себя на Земле, нельзя не вспомнить знаменитое: «Да, были люди в наше время. Могучее, лихое племя. Богатыри...»

И, кто знает, более разумные, чем мы, потомки, возможно, построят в Иркутске проспект С.Н. Щетинина и улицу Б.Е. Щербины, а если они окажутся еще умнее, чем предполагаем, то не исключено, что на грядущих картах Иркутской области обозначатся города, названные их славными именами. Право же, товарищи потомки, они более чем заслужили эту честь.

На фото: Заместитель председателя Совета Министров СССР;

Борис Щербина – руководитель правительственной комиссии
по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС… ;

…и его образ в сериале «Чернобыль» (2019 год);

Эта книга в серии «Жизнь замечательных людей» вышла в 2009 году;

Памятник Борису Щербине в Тюмени. Будет ли в Иркутске?