По зову памяти о морской службе

Иркутск находится вдали от морей и океанов. Но, как и по всей стране, ветераны Военно-Морского флота, живущие в Прибайкалье, недавно отметили День ВМФ России. Вспоминает один из них – Иннокентий Николаевич Аксенов.  

Распорядитель судьбы

У каждого человека есть календарные дни, которые лично для него знаменательны и проходят через всю его сознательную жизнь. Таким днем стало для меня 24 июня 1963 года, когда меня, девятнадцатилетнего парня, практически до этого не покидавшего надолго родной кров, родные и друзья провожали на срочную военную службу.

Прошли годы, и на сегодня из всех, кто меня провожал тогда, осталась только моя родная сестра с символическим для меня именем Надежда. А день 24 июня символично совпал с победным парадом на Красной площади в Москве. Я отслужил в Военно-Морском флоте СССР четыре с половиной года, никогда об этом не сожалел и продолжаю нести благодарную память о флотской жизни, друзьях и море.

Летом 1963 года в мире было напряженно, была реальная вероятность большой войны. Ветераны тогда говорили, чтобы мы не рассчитывали мирно отслужить и вовремя вернуться домой. Но мы были молоды, и запугать нас этим было невозможно.

Воинский эшелон медленно, с остановками, доехал до Владивостока. Через несколько дней в Морском экипаже, пройдя несколько комиссий, призывники дождались распределения.

В качестве моего «покупателя» предстал капитан третьего ранга Кушнарёв, ставший распорядителем моей судьбы и на шесть месяцев командиром третьей учебной роты школы оружия на мысе Поспелов острова Русский. Бегло посмотрев мои документы, он лаконично спросил, но уже в утверждающей форме: «Будешь минёром?». На что я пролепетал, сославшись на приписное свидетельство от военкомата, согласно которому меня направляли в морскую авиацию.

Его ответ «Какая разница, где служить» был спорным в том смысле, что корабельная служба была четыре года, а в морской авиации – три года. Как понимаете – разница существенная, особенно если соотнести с нынешней срочной службой в один год. Срок, который мной воспринимается как, мягко говоря, необоснованный. Но в результате я благодарен этому офицеру за то, что он определил, где мне служить и кем, а там многое уже зависело от меня.

На всю оставшуюся жизнь

Шесть месяцев в «учебке» легкими не назовешь. Первые месяцы по шесть часов строевой в жару на плацу. Муштра, напряженная учеба, переплетающаяся с практическими занятиями и работами по разгрузке товарняков и погрузке сухогрузов в бухте Золотой Рог для обеспечения продовольствием на зиму отдаленных баз.

Глядя, как тяжело давалась служба некоторым курсантам, я был тогда благодарен ДОСААФ и школе № 65 Иркутска за военную подготовку, которую получил до службы. Поэтому и стрелял я из АК-47 только на отлично и, пока был курсантом, дружил с ним. До сих пор в памяти его номер КЕ3006. Благодарен и товарищам по работе в цехах 5 и 20 ИЗТМ имени В.В. Куйбышева, где я прошел учебно-производственную студенческую практику, получив навыки к труду, обращению с техникой и, главное, общению с людьми. Благодаря этим навыкам адаптация к службе проходила для меня относительно легко.

Акцентирую на том, что как важно, полезно и необходимо для дальнейшей службы, да и для всей дальнейшей жизни то, что нам преподавали эти шесть месяцев. Намного позже был случай, когда я смог использовать то, чему меня учили в этой школе. В восьмидесятые годы, когда мне надо было срочно добраться до поселка Озерного, Братского района, я по совету товарища отправился из Иркутска на теплоходе «Сибирь» до поселка Наратай, откуда мог уже на попутках доехать до места. Остановка в Наратае должна быть ранним утром, и я практически не спал и проснулся от шума и остановки корабля. Надо сказать, что вечер на корабле для пассажиров и для членов команды был «веселым». Выяснилось, что теплоход отклонился от курса и, зацепившись днищем, получил пробоину.

Я подключился к устранению течи. С членами команды сходили на шлюпке к берегу и вырубили ствол для изготовления «чёба». Забили его в пробоину, вот тогда и пригодились мне занятия по борьбе за живучесть корабля и практика на тренажерах.

Выход в море

После окончания учебы я был распределен для дальнейшей службы на базу минного и противолодочного оружия, находящуюся тоже на острове Русском. В том, что не попал на корабль, сыграла роль специальность – минный электрик. Некоторые моряки с этой специальностью вообще попали в воинские части, находящиеся далеко на материке.

Видимо учтя, что до службы я был студентом, определили на должность корреспондента. Название должности красивое, но фактически стал почтальоном. Надо было получать в органах связи почту и посылки для моряков, различные документы для штаба базы, а также почту на домашние адреса офицеров и служащих базы. Полезным для меня за три месяца этой работы стало то, что хорошо узнал всех офицеров и служащих штаба, а они меня, что тоже положительно сказалось на отношениях все последующие годы.

И все же когда я сдал на классность, то сам стал настаивать на переводе на корабль, Да и к тому времени ко мне присмотрелись и поэтому зачислили в запальную команду с задачей подготовиться и выступить на флотских состязаниях по приготовлению мин к боевому применению. Подготовка шла без отрыва от повседневной службы. Согласно специальным инструкциям, шла отработка на скорость и слаженность действий на всех видах современных мин, имевшихся на базе. В результате наша команда заняла в 1964 году на этих состязаниях первое место и была удостоена грамоты и переходящего кубка.

В этот же год был первый для меня выход в море в качестве инструктора по приготовлению и постановке мин на сторожевом корабле СКР–54 в составе группы кораблей Тихоокеанского флота. Непосредственно выход в море предваряли подготовительные работы на берегу. Производилась предварительная подготовка мин, их оснащение средствами обозначения в море, основой которых были красно-белые буи.

Зрелищным и ответственным моментом была сама загрузка на корабли. Надо отметить, что мины находятся в закрытых хранилищах на довольно большом расстоянии от пирса. С наступлением темноты по минным скатам мины перемещали к пирсу, куда по очереди подходят корабли. Все эти моменты отрабатываются заранее с обязательными интервалами. На прямых участках мины весом порой более тонны перемещаются двумя минерами, а на поворотах и подъемах располагаются команды поддержки, которые помогают пройти эти участки, не снижая скорости. В море инструктору необходимо через командира БЧ-3 согласовать все действия по предстоящему окончательному приготовлению и постановке мин.

Мины ставили в темное время суток, проведя перед этим окончательное приготовление. Сюда включалось выполнение установок, а их несколько. Одна из них – это установка глубины постановки мины. А наиболее ответственной является установка запального устройства.

Первая моя постановка была омрачена тем, что две мины «нахлебались» воды через горловину запального устройства. Выяснилось это, когда стали производить выборку мин. Ночью же по команде сбрасывали мины одну за другой, следя за тем, чтобы мина не утащила кого-нибудь с собой в морскую пучину. Такие моменты случались, но не во время моей службы. Утром, выйдя на палубу, я увидел поверхность моря, расцвеченного красно-белыми буями в строгом порядке.

«Утопленников» хватило и на разборе «полетов». Капитан второго ранга Ховалко очень «вежливо» объяснил, что, несмотря на явные ошибки в действиях корабельных минеров, вина лежит в первую очередь на инструкторах, которые обязаны были обнаружить, зафиксировать и устранить ошибки корабелов. Так что в последующие учения держал у себя запас необходимых материалов.

Было еще много выходов в море на учения, постановка мин, траление с различных типов кораблей, с разных баз флота, но первый запомнился особо. Довелось выходить в море на эсминцах, противолодочных, на тральщике, который перед этим расконсервировали, где кадровыми офицерами были командир, штурман, командир БЧ-3 и я, инструктор, а остальные – «партизаны» (так мы называли призванных из запаса на переподготовку). Помню, было чудно смотреть на их животы, отвисшие ниже ремня.

До следующего шторма

Тяжело приходилось, когда во время учений штормило. Помню десантирование с катера на эсминец «Приморский комсомолец». Наш катер бросало на волне как пробку, а эсминец стоял как вкопанный. Пришлось заходить с подветренной стороны и, улучив момент, когда борт катера поднимался до уровня борта корабля, по очереди перебирались. Дошла очередь до мичмана Лисицы, который начинал служить, когда на флоте срок службы был семь лет. Он сразу не смог повторить наш прием. Пришлось подсаживать, а с эсминца подхватывать. Годы сказываются, и мы не смеялись над ним. Да и нас самих, когда для выборки мин перешли на минный плотик, так раскачивало, что не помогала используемая в таких случаях «таранька», и поэтому тошнило по полной программе.

И все-таки в минуты покоя, когда можешь пройти на бак или собраться со свободными от вахты на юте и осмотреться, ощущаешь незабываемое наслаждение от безбрежного простора, морского воздуха и убеждаешься, что море покорилось тебе до следующего шторма.

Иннокентий Аксенов, житель Иркутска, ветеран ВМФ,
специально для «Байкальских вестей»

На фото: Первая грамота старшего матроса
Иннокентия Аксенова (на фото – справа;
в документе допущена ошибка в инициалах)

Окончание следует.