«Белые пятна» местной истории

Наша газета продолжает серию публикаций к 20-летию учреждения губернаторства в Иркутской области

Если обратиться к предшественникам Сергея Ерощенко в должности губернатора, то подробные публикации существуют лишь в отношении Юрия Ножикова, хотя и они далеко не исчерпывают тему. Правление же остальных губернаторов в этом отношении до сих пор полностью закрыто даже для специализированного читателя, не говоря уже о широкой аудитории.

Такая ситуация тем более досадна, что существует обширный материал по наиболее острым вопросам. Фактор времени, однако, играет здесь едва ли не решающую роль — многие участники событий живы, а кто-то из них до сих пор занимает высокие должности в государственном или корпоративном секторе. Кроме того, раскрытие подобных сюжетов не в традициях большинства регионов и лишь на федеральном уровне допускается, хотя и с жесткими ограничениями. Перефразируя сказанное, такие исследования до сих пор неудобны многим представителям региональной элиты, которая, по существу, блокирует их из тактических соображений. При этом используется довод «не надо выносить сор из избы».

Тем не менее многие факты являются общепризнанными на неофициальном уровне. Поэтому даже их перечисление с кратким комментарием имеет определенное значение для постановки задач в дальнейших исследованиях регионального руководства, региональной элиты, взаимодействия областной власти с различными сегментами населения и широким спектром корпоративных структур и общественных объединений.

Феномен Юрия Ножикова до сих пор является некой планкой для оценки последующих руководителей Прибайкалья, хотя успехи первого губернатора не были бесспорными. А ситуация в экономике к моменту отставки Юрия Ножикова оставалась крайне сложной. Однако в атмосфере начала и середины 1990-х годов глава Иркутской области сделал едва ли не все возможное. Он отстоял в Конституционном суде самостоятельность «Иркутскэнерго». Умело опирался на характерную для того времени модель «регионального капитализма». Сформировал яркую команду (ее неформальный лидер — правая рука губернатора Владимир Яковенко). В полной мере проявил свой талант публичного политика, умеющего и стремящегося говорить с народом.

Из числа неизученных или слабо изученных аспектов губернаторства Юрия Ножикова можно отметить события вокруг его отставки весной-летом 1997 года — их причины, механизм, последствия, оценка со стороны Ножикова тогда и позже. Так, в устной форме Юрий Ножиков неоднократно подчеркивал, что одной из причин его отставки — наряду со сложным экономическим положением региона, исчерпанностью инструментов воздействия на ситуацию со стороны областной администрации и лично губернатора, а также состоянием здоровья, не позволяющим ему в полной мере исполнять должностные обязанности, — была коррупция в его окружении, которой он не смог противодействовать в должной мере.

Известно также, что через несколько лет после своей отставки Юрий Ножиков в неофициальном порядке негативно характеризовал губернаторство Бориса Говорина и выражал сожаление, что оказал ему поддержку на выборах 1997 года. Вместе с тем подробные обстоятельства передачи власти от губернатора Ножикова к губернатору Говорину до сих пор остаются одной из «неудобных» тем в региональной политике Прибайкалья. Сложно дать и четкий, убедительный ответ на вопрос об альтернативном преемнике Юрия Ножикова («Кто, если не Говорин?»).

Для губернаторства Бориса Говорина характерен резкий всплеск передела собственности на крупнейшие активы региональной экономики. Этот процесс совпал с завершением периода «регионального капитализма» по всей России, причем в Иркутской области это время ассоциируется с губернаторством Юрия Ножикова. Поэтому Ножиков, допуская вариант, при котором он бы пренебрег всеми обстоятельствами, приведшими его к отставке, считал, что он все равно «долго бы не продержался, так как в стране набирали силу тенденции», при которых ему «не было места на должности губернатора».

Во-вторых, дефолт 1998 года привел к оживлению промышленного (особенно — ориентированного на экспорт) производства. Эта тенденция имела сильное (сильнее, чем в среднем по России) воздействие на экономику Иркутской области, что в значительной мере способствовало  укреплению политических позиций Бориса Говорина. В русле общероссийских тенденций сворачивания «излишней демократии, мешающей экономической стабильности», и выстраивания вертикали исполнительной власти было и ужесточение политического климата в Прибайкалье, чему способствовали черты характера губернатора Говорина. Однако следует отметить, что «степень зажима» при Говорине была меньше, чем при последующих губернаторах — Тишанине, Есиповском и Мезенцеве.

В период губернаторства Говорина крупнейшим владельцем промышленных активов в Иркутской области стали компании «Русский алюминий» (впоследствии — «Русал») и «Базовый элемент» Олега Дерипаски. Среди местных предпринимателей губернатор опирался, прежде всего, на братьев Николая и Сергея Ерощенко, а также на Юрия Ковалева (Николай Ерощенко скончался в 2002 году, Юрий Ковалев — в 2010-м, Сергей Ерощенко в мае 2012 года стал губернатором Иркутской области). Однако противостоять приходу вертикально интегрированных структур («олигархов») Борис Говорин и союзный ему местный бизнес не смогли. Примечательна в этом отношении история компании «Востсибуголь», контроль над которой перешел сначала к СУЭК, а затем, через ОАО «Иркутскэнерго», к «Русалу». Во многом такому ходу событий способствовали непубличность и конфликтность Бориса Говорина в отношении местной элиты и всего населения региона. Показательно, что до сих пор ни в одном из публичных выступлений Борис Говорин не дал развернутых оценок целому ряду аспектов своего губернаторства, включая ожесточенное противоборство с оппозицией.

Кроме того, при Говорине, ставшем пока последним избранным губернатором Иркутской области и возглавлявшем область наибольший период времени (восемь лет), обострился конфликт между главой области и мэром Иркутска.

Суммируя сказанное, можно отметить, что период губернаторства Бориса Говорина остается одним из крупнейших «белых пятен» в современной (постсоветской) истории Иркутской области, тем более что за это время в регионе произошли кардинальные изменения корпоративного ландшафта.

Следующий губернатор Александр Тишанин открыл череду губернаторов Прибайкалья, которые не избраны населением, а назначены («наделены полномочиями») по инициативе руководства страны. Закономерно, что при такой процедуре резко возросла роль субъективного фактора, а процесс прогнозирования стал во многом «гаданием на кофейной гуще». Анализ событий стал опираться на факторы примерно того же ряда, что и в советский период («расстановка вождей на трибунах»). Большая политика окончательно превратилась в своего рода спецоперацию. Обратной стороной «политической конспирации» применительно к Иркутской области стали серьезные и многократные ошибки при подборе кандидатуры губернатора.

При этом в ходе подбора кандидатуры на должность главы Иркутской области впервые сложилась модель «третьей силы», когда руководство страны отправляло в отставку главу региона (что соответствовало устремлениям оппозиции), но следующий губернатор не входил в число кандидатур, лоббируемых оппозицией.

Несмотря на серию громких инициатив (агломерация, форсайт, особая экономическая зона и др.), а также на объединение Иркутской области с Усть-Ордынским Бурятским автономным округом, Александр Тишанин со временем оказался в политической изоляции. Такая тенденция была обусловлена в том числе психологической неготовностью Тишанина к длительной работе в должности губернатора, его неспособностью к политическому лавированию, конфликтом главы региона с крупнейшими компаниями, работающими на территории региона.

Что до «тишанинских» проектов, то большинство из них не продвинулось дальше деклараций о намерениях. И даже объединение с Усть-Ордынским Бурятским автономным округом, успешное, прежде всего, потому, что находилось в тренде федеральной политики и проводилось при полной и активной поддержке из Кремля, сопровождалось грубой ошибкой именно там, где решающее слово было за региональной властью. Речь о публично немотивированном отказе Александра Тишанина назвать новый, объединенный субъект федерации не по имени одной из его частей (в качестве наиболее убедительной альтернативы предлагалось название «Прибайкальский край»).

Большую роль в приближении отставки Александра Тишанина сыграл арест осенью 2007 года Сергея Воронова — ключевой фигуры в окружении губернатора, обладавшего, несмотря на должность заместителя главы администрации, более широкими полномочиями, чем первый заместитель Юрий Параничев.

В период губернаторства Тишанина обострились разногласия между главой области и мэром регионального центра, причем дополнительным фактором стал так называемый разрыв в легитимности (губернатор назначен, а мэр избран). Кроме того, более ощутимым стало противоречие между беспартийным статусом губернатора и задачей, которую Кремль ставит перед всеми губернаторами,  —  обеспечить на выборах максимально высокий результат «Единой России». В преодолении этого противоречия Тишанин и Мезенцев были менее эффективны, чем Есиповский и Ерощенко.

Для краткого губернаторства Игоря Есиповского был характерен фактически «региональный тандем», когда очень большим влиянием пользовался первый заместитель главы администрации (председателя правительства) Сергей Сокол. К моменту трагической гибели Есиповского тенденция к конфликту очередного губернатора и основной группировки («ядра») региональной элиты стала очевидной, однако просчитать дальнейшие события по модели «что было бы, если бы?» довольно сложно, так как Сергей Сокол обладал значительным потенциалом («изощренностью») в сфере политических технологий. А по готовности использовать административный ресурс для решения политических задач («ломать противников через колено») превосходил Бориса Говорина.

Единственным значимым успехом в губернаторство Игоря Есиповского стали благоприятные для правительства региона (и, разумеется, страны) результаты выборов в Законодательное собрание осенью 2008 года, причем вклад Сокола тут намного больше, чем Есиповского.

События, происходившие в период губернаторства Дмитрия Мезенцева, еще раз подтвердили существование разрыва, существующего между реальными механизмами региональной власти в Иркутской области, с одной стороны, и публичным освещением деятельности областного руководства, а также массовыми стереотипами в массовом сознании — с другой. Тем не менее главный парадокс Дмитрия Мезенцева состоял в том, что, обладая репутацией опытного политика, «коммуникатора», виртуоза в общественно-публичной сфере, именно здесь он допустил крупные ошибки, ставшие в итоге фатальными для его губернаторства. Речь, прежде всего, об игнорировании настроений не только местной элиты, но и больших групп избирателей. Наиболее яркий пример такой линии — выдвижение мэра Братска Сергея Серебренникова на должность мэра Иркутска в конце 2009 года, обернувшееся безоговорочным поражением и длительной политической дестабилизацией в Братске.

Во многом показным, конъюнктурным оказалось заявленное Дмитрием Мезенцевым намерение формировать правительство, прежде всего, из местных, иркутских управленцев. Как следствие, многообещающий тандем первых заместителей главы областного правительства Александр Битаров — Юрий Параничев был лишен реальных полномочий и со временем «выдавлен» в отставку. Разочарование от губернатора Мезенцева было тем более глубоким, что приход «полуместного» политика-тяжеловеса из президентского окружения был встречен буквально «на ура» — Дмитрий Мезенцев стал пока единственным губернатором, которого депутаты ЗС наделили полномочиями единогласно, причем при стопроцентном кворуме (50 из 50).

Общую картину дополнил режим «ручного управления», когда губернатор (опять же слывший якобы мастером политического компромисса) замкнул на себя решение даже второстепенных по важности и сложности вопросов, неумение и нежелание общаться с оппозицией, а также серия скандалов, которыми не преминули воспользоваться противники Мезенцева. На этом фоне определенные (хотя и небесспорные) успехи в бюджетной политике, старт проекта «130-й квартал» и празднование 350-летия в Иркутске уже не выправили ситуацию, тем более что буквально тонули в окрепшем хоре оппозиционных голосов.

Именно на таком фундаменте приступил к работе в должности губернатора Сергей Ерощенко. Думается, время развернутых оценок его губернаторства наступит где-то к концу 2014 года, когда глава региона перейдет экватор пятилетних полномочий. Пока же можно отметить как наличие позитивных тенденций, так и сохранение в целом непростой ситуации и в социально-экономическом, и в общественно-политическом измерениях, что, однако, свойственно не столько для Иркутской области в частности, сколько для Российской Федерации и Сибирского федерального округа в целом.

Юрий Пронин, «Байкальские вести»