В заложниках у озера

Уникальное маловодье 2014 года может очень дорого стоить жителям той части Иркутской области, которую принято называть «Ангаро-Черемховским промышленным районом». Если говорить попросту, уже в первом квартале 2015 года несколько населенных пунктов с сотнями тысяч жителей и изрядная часть промышленных предприятий, приносящих значительную часть налоговых поступлений в бюджет региона, могут остаться без воды.

Написано пером…

Летом 2014 года приток воды в озеро Байкал упал ниже уровня, зафиксированного в наблюдениях ученых. Средний за много лет объем притока в Байкал составлял 1879 кубометров в секунду. Минимальный среднегодовой известный приток в озеро наблюдался в 1903 году и составил 1106 кубометров в секунду, но это было до строительства Иркутской ГЭС. В период после строительства худшим и самым засушливым до сих пор считался 1972 год, когда по всем данным вышло 1283 кубометра в секунду. Только что завершившийся 2014 год, по предварительным оценкам ученых Сибирского отделения РАН, побил этот рекорд: приток составил всего 1270 кубов. Чтобы удержать уровень Байкала на разрешенном правительством РФ уровне, пропуск воды через агрегаты Иркутской ГЭС был понижен до минимального уровня.

Казалось бы, о чем волноваться, если озеро Байкал — все еще самый большой пресноводный водоем в мире и его запасы практически безграничны? Есть повод, не сомневайтесь. Правительство Российской Федерации в свое время придумало простую и удобную схему управления водными ресурсами озера. В дополнение к «Правилам использования водных ресурсов», принятым еще в 1988 году, было принято постановление правительства РФ от 26 марта 2001 года, подписанное тогдашним премьер-министром Михаилом Касьяновым. При подготовке этого документа в нем было дано задание заинтересованным министерствам и ведомствам подготовить новые «Правила», но разработка затянулась до 2013 года, а согласование не завершилось до сих пор. Так и живет Байкал по правилам, устаревшим почти на три десятка лет.

Ситуация могла разрешиться в 2001 году. В первой версии постановления было сказано: «1. В период средней водности установить минимальное значение уровня воды в озере Байкал на отметке 456,0 м и максимальное значение уровня воды на отметке 457,0 м в тихоокеанской системе высот. 2. В периоды катастрофически повышенной или пониженной водности допускаются отклонения, которые устанавливаются правительством РФ по предложению специально уполномоченного органа управлением, использованием и охраной водного фонда». В действующей редакции, ставшей догмой для многих общественных деятелей, все гораздо проще: «Установить максимальное и минимальное значение уровня воды в озере Байкал при использовании его водных ресурсов в хозяйственной и иной деятельности на отметках 457 и 456 метров (в тихоокеанской системе высот)».

Разница между первым и вторым вариантом точно такая же, как между плаванием настоящего парусника по бушующему морю и плаванием пластмассовой модельки в большой, но все-таки ванне. К сожалению, тогда были полностью проигнорированы не только результаты ста с лишним лет наблюдений, зафиксировавших колебания в 2,88 м в течение одного года, но и прогнозы ученых, предупреждавших о возможностях как засухи, так и паводков. Результаты не заставили себя ждать.

Зима тревоги

17 января 2003 года заместитель главы администрации Иркутской области и председатель комиссии по чрезвычайным ситуациям Сергей Брилка писал министру по чрезвычайным ситуациям РФ Сергею Шойгу: «При переходе Иркутской ГЭС по требованию Министерства природных ресурсов РФ с целью удержания отметки озера Байкал в декабре 2002 и января 2003 года на расход 1350 кубометров в секунду водозаборы в городах Ангарске и Усолье-Сибирском работали на минимальных предельных отметках. Водозабор ТЭЦ-10, обеспечивающий водой ТЭЦ и город Ангарск, 12 января 2003 года останавливался на 10 часов по причине низкого уровня в период ледовых явлений». Водозабор ТЭЦ-10, общий для электростанции и города, расположен на отметке 409,45 м, а вода в Ангаре при расходах 1300 кубометров в секунду опускается на 30 сантиметров ниже — этот факт проверен и расчетами, и практикой.

Если бы Сергей Брилка был заместителем губернатора сегодня, у него были бы все шансы подписать тот же текст, адресованный нынешнему руководителю МЧС, потому что все прочие условия соблюдены. Маловодный год, минимальные расходы на Иркутской ГЭС, предписанные Росводресурсами, риски для сотен тысяч жителей области и столь же упрямое желание соблюсти букву закона — вот слагаемые, которые могут привести к катастрофе. В отличие от ГЭС, способной регулировать расходы и производительность в широком диапазоне значений, тепловая станция не может остановиться мгновенно, а ее остановка зимой грозит и вовсе плачевными последствиями.

Допустим на секунду, что морозы ударили неожиданно и при полном формальном соблюдении предписанных расходов на ГЭС вода в реке стала замерзать быстрее, чем планировалось. Уровень воды может упасть за считанные часы, водозабор обнажится, а ТЭЦ, лишенная подпитки, вынуждена будет остановить часть котлов — и хорошо еще, если только часть и планово, а не аварийно. Тому, кто не видел своими глазами сгоревшие экраны и пароперегреватели, достаточно знать, что на восстановление каждого сгоревшего котла потребуется круглосуточная работа десятков специалистов на протяжении как минимум месяца, а также миллионы рублей.

Сегодня на одной чаше весов расположилось предложение правительства Иркутской области, допускающее временное падение уровня Байкала ниже умозрительно установленной в 2001 году отметки 456 м, а на другой — заявление правительства Республики Бурятия о возможном ущербе биологическим ресурсам. На первой чаше — возможная цепочка технических катастроф ценой в десятки миллиардов рублей, на второй — ущерб в размере 1 млрд рублей «кормовым организмам», живущим в озере.

Экологи из Бурятии наивно полагают, что правительство Иркутской области, обеспокоенное проблемой водозабора, в первую очередь печется о производстве на Ангарском электролизно-химическом комбинате. В действительности после реконструкции АЭХК потребляет в 50 раз меньше энергии, чем ему требовалось по первоначальному проекту, и в случае необходимости потребности предприятия будут покрыты перетоком с других электростанций. А вот для населения остановка ТЭЦ грозит огромными проблемами.

В населенных пунктах, лишенных тепла, пойдет цепная реакция аварий: остынут батареи, тепловые узлы в домах, теплотрассы; потом все это начнет лопаться, и десятки домов станут непригодными для проживания на срок от нескольких дней до нескольких месяцев. Ситуация усугубится еще и тем, что может замерзнуть и разрушиться сам водозабор, не приспособленный для того, чтобы находиться на открытом воздухе длительное время. Слова «гуманитарная катастрофа» в Сибири так близки к реальности, как мало в каком другом регионе мира.

Даже при самом оптимистичном варианте (плановое отключение части котлов, быстрое восстановление водоснабжения) аварии на сетях и в домах не исключены, а Иркутская область сейчас, как и всегда, не в том положении, чтобы позволить себе многомиллиардные расходы на срочное устранение аварий. Надо отдать должное правительству области: вопрос об увеличении расходов хотя бы в самый опасный период зимы был поставлен еще осенью 2014 года и обсуждался в ходе заседания Межведомственной комиссии по вопросам охраны озера Байкал, проходившего в Москве 9—10 декабря. Министр природных ресурсов и экологии РФ Сергей Донской по окончании мероприятия отказался «дать положительную оценку того, что предлагает Иркутская область, пока не представлена глубокая оценка последствий изменения уровня и рисков, которые могут наблюдаться весной в связи с маловодностью».

Что на чаше весов

Для ведомств, регулирующих водопользование в нашей стране, сегодня на одной чаше весов расположилось предложение правительства Иркутской области, допускающее временное падение уровня Байкала ниже умозрительно установленной в 2001 году отметки 456 м, а на другой — заявление правительства Республики Бурятия о возможном ущербе биологическим ресурсам. На первой чаше — возможная цепочка технических катастроф ценой в десятки миллиардов рублей, на второй — ущерб в размере 1 млрд рублей «кормовым организмам», живущим в озере. При этом сам министр соглашается, что расчеты правительства РБ ничем не подкреплены и нуждаются в проверке.

В действительности такая проверка уже проводилась. И в 2003 году была оформлена в виде «Аналитической записки к заключению рабочей группы Научного совета СО РАН по проблемам озера Байкал по вопросу обоснования допустимых уровней озера и проекту постановления правительства «О новых предельных значениях уровня воды в озере Байкал при осуществлении хозяйственной деятельности». В этом документе, подписанном председателем Научного совета академиком Михаилом Кузьминым и академиком Михаилом Грачевым, есть несколько тезисов, меняющих устоявшиеся представления о ситуации вокруг колебаний уровня озера после строительства каскада ГЭС.

Первый принципиально важный факт гласит: экосистема озера не претерпела существенных изменений после строительства Иркутской ГЭС и подъема уровня озера — например, не исчез ни один эндемичный вид. Более того, «все ныне живущие на земле виды пережили глобальные климатические изменения ледникового периода, пластичны и не могут исчезнуть вследствие таких малых флюктуаций условий природной среды, как смена режима сезонных изменений уровня воды». Если уж нет доверия своим специалистам, доверяйте международным организациям: в 1996 году было принято известное решение ЮНЕСКО о включении Байкала в «Список участков мирового природного наследия» — а это было бы невозможно, если бы озеро не сохранилось в первозданном состоянии.

Последний довод против панических заявлений экологической общественности и руководства Республики Бурятия содержится в истории самого озера: с момента строительства ГЭС и до принятия постановления в 2001 году разрешенная отметка составляла 455,5 м над уровнем Тихого океана. Но в маловодный период 1976—1982 годов попуски производились до отметки 455,3 м — другого выхода не оставалось. И если уж даже самые радикальные экологи с восточного берега озера не вспоминают о том периоде с фактами и цифрами в руках, значит, озеро способно пережить такие колебания. Что же касается популяции омуля, проблемы которой каждый раз выкладывают на стол с видом козырного туза, правительствам двух регионов давно следовало бы озаботиться проблемой воспроизводства ценных видов и борьбы с браконьерским промыслом.

Константин Зиновьев, специально для «Байкальских вестей»