Последний адрес Николая Шубина

Двадцать лет тому назад вышел первый том научно-справочного издания «Жертвы политических репрессий Иркутской области». В девяти книгах сведения о почти тридцати тысячах наших земляков – жителях Прибайкалья. Пик сталинских репрессий приходится на период Большого террора, с августа 1937-го по ноябрь 1938 года, когда было расстреляно 23 224 человека.

В словаре Владимира Даля понятие «жертва» толкуется как то, что уничтожается, гибнет; то, чего лишаются невозвратно. Вдумаемся в трагическую суть хотя бы последнего определения – невозвратно. Ни ум, ни сердце родных и близких этих жертв не могли смириться с такой невозвратной безысходностью. Надеялись, ждали… И вот спустя десятилетия пришло время реабилитации – как правило, посмертной.

Помнить всех невинно убиенных – наш общий долг. Пусть они, мертвые, будут для нас всегда живыми. Живыми в нашей памяти. Мертвые сближают живых, если живые не утратили дара общения с мертвыми, великого дара по имени ПАМЯТЬ. Общество «Мемориал» для увековечения памяти жертв политических репрессий предложило устанавливать персональные памятные знаки единого образца на фасадах домов, которые стали последним прижизненным адресом каждого невинно погубленного. Основополагающий принцип проекта – одно имя, одна жизнь, один знак.

Вот одно такое имя – Николай Михайлович Шубин. Последний адрес: Иркутск, ул. Марата, 53. В «Книге памяти» находим: «Шубин Николай Михайлович, год рождения – 1908, арестован 8 июля 1938 г. и спустя три месяца осужден трибуналом НКВД Иркутской области по ст.58-10, 58-11 на десять лет лишения свободы». Прошло восемьдесят лет, но горечь утраты не исчезла. У дочери Николая Михайловича Светланы сохранилось несколько документов тех горьких лет.

Вот они. Перечень вещей и продуктов, переданных Николаю Михайловичу, находящемуся в Иркутской тюрьме. «Полушубок, пимы, белье одна пара, рубашка верхняя, полотенце, портянки, махорка, трубка для курения, табак, бумага курительная, папиросы 50 шт., лук 50 шт., чеснок 30, морковь 50 шт., редька 3 шт., репа 5 шт., чай 50 гр., сухой компот 600 гр., спички, чашка эмалированная, ложка деревянная». И короткая приписка: «Светлана и Алла здоровы. Целуем. Валя».

После приговора Николай Михайлович был отправлен на Колыму, но семье об этом не сообщили, и родные почти год были в неведенье, что и заставило Валентину Владимировну обратиться к руководству НКВД с просьбой сообщить о судьбе мужа. Письмо, пронизанное чувством личного достоинства и гражданской правоты, по сути, не просьба, а требование: «Обращаюсь к вам с просьбой помочь найти мне отца моих детей. Мой муж Шубин Николай Михайлович был арестован органами НКВД 8 июля 38 г. Возраст 29 лет. Специальность – инженер-землеустроитель... После окончания вуза был направлен на работу в Иркутский земельный отдел. Работал сначала в районах области, затем в областном управлении земельного отдела.

До вуза, согласно оставшимся документам, он работал разносчиком газет, курьером, для того чтобы иметь возможность учиться в школе. Социальное положение – сын рабочего (железнодорожного сторожа). Партийность – в группе сочувствующих с первой годовщины смерти тов. Кирова С.М. Десять месяцев назад был арестован. Четыре месяца он был в Иркутской тюрьме, после чего тюрьма отказалась сказать, где он. На мои запросы в НКВД я не получила ответа. Прошу Вас ответить, имею я право знать, где мой муж и отец двоих детей? Если он осужден, пусть мне сообщат. Если он погиб, то пусть проведут следствие. Я не хочу, чтобы мои дети остались на всю жизнь детьми врага их родины.

1-ое мая 39 года. Жена заключенного Шубина Валентина Владимировна. Иркутск, ул. Марата, 53».

В августе 1941 года из Магадана семья получила письмо отца. Он был один из многочисленных узников колымских лагерей, где и погиб.

Владимир Томилов, специально
для «Байкальских вестей»

На фото: На мемориальном кладбище
в Пивоварихе, Иркутского района