Пробный парень

Редкая новость способна удержаться в первых строчках всех изданий и телеканалов дольше, чем один-два дня. Дело
руководителя нижнетагильского филиала фонда "Город без наркотиков" Егора Бычкова не сходит с первых полос и из
новостных программ вот уже второй месяц.

Едва ли кто-то еще не в курсе, но на всякий случай напомним. Егор Бычков, которому всего 23 года, создал у себя в городе
филиал фонда "Город без наркотиков", помогал правоохранительным органам, брал на попечение наркоманов,
выявлял адреса наркоточек, а в 2010 году получил три с половиной года колонии строгого режима за похищение людей.

История сама по себе для Урала не слишком примечательная:
руководитель екатеринбургского фонда и бывший депутат
Государственной думы Евгений Ройзман может рассказать таких
историй множество: Бычков лишь повторил то, что с Ройзманом
и его друзьями случалось много раз, но -- без приговоров.

На одной чаше весов в этой истории -- резкое снижение
количества смертей от тяжелых наркотиков в Нижнем Тагиле, на
другой -- заявление и показания трех наркоманов, от которых
они позже отказывались в суде. Общественное мнение
разделилось: часть граждан России (а за процессом в силу
актуальности проблемы следят везде, от Калининграда до
Чукотки) решительно поддерживает фонда и его руководителя.

Признаем, что основания для этого есть -- там, где милиции
не хватало средств, рук, транспорта, времени, а зачастую --
чести и совести, в дело вступали сотрудники фонда, которые в
личное время, на собственных машинах и за собственные деньги
делали контрольные закупки, снимали на видео процесс
торговли, выступали в качестве понятых при обысках. Точно
такой же работой занимались филиалы фонда в других городах,
в том числе и в Ангарске -- пока у руководителя местного
филиала хватало денег.

Оперативники фонда не получают зарплату, фонд вообще не
имеет никаких доходов, за исключением пожертвований и личных
средств. Никто и никогда не давал фонду никаких льгот по
оплате помещения, коммунальным услугам -- чего уж там, даже
бесплатный проезд в трамвае никто не дал.

"Город без наркотиков" был, по сути, крайней формой
существования гражданского общества -- общества, перешедшего
из глухой обороны к активным наступательным действиям против
наркомании. И форма эта была эффективной -- десятки
уголовных дел, многие десятки килограммов изъятых
наркотиков, сотни арестованных наркоторговцев, в том числе и
из числа сотрудников правоохранительных органов. Одной из
главных задач фонда было сохранение контроля за ходом дела
до самого приговора и за судьбой наркотороговца во время
заключения и после него.

Попытки реабилитации наркоманов всегда были слабым местом
фонда. Помимо того, что никто из сотрудников фонда не имел
медицинского образования, сама по себе технология
четырехнедельного карантина с полным запретом на контакт с
внешним миром довольно спорная.

Как рассказывают очевидцы и чего, собственно, не скрывает
Ройзман, наркоманов не только изолируют от общества, но и на
время острой ломки привязывают к тяжелым объектам --
батареям отопления, кроватям и т.д. Питание скудное: хлеб,
лук, чеснок, вода, главная задача -- пробудить в
пациенте естественное чувство голода, которого наркоманы
лишены.

Сцены, которые при этом разыгрываются, трудно назвать
эстетичными, но Евгений Ройзман утверждает, что результаты
того стоят: многие люди возвращаются к нормальной жизни или,
по крайней мере, могут продержаться без героина несколько
лет.

Прокурор Свердловской области, комментируя дело Бычкова,
заявил, что его не устраивает... мягкость приговора: удержание
наркоманов в изоляции является нарушением их гражданских
прав и означает, что фонд пытался взять на себя
государственные функции и заставлял людей жить не по закону,
а по неким "понятиям".

В том, что прокурор немного заблуждается, у жителей России
старше 18 лет не может быть сомнений: никакие понятия
уголовного мира не требуют от носителя этих норм, чтобы он
заботился о ближних и помогал слабым и обездоленным, -- а
именно этим занимался фонд. Правильнее наверное будет
сказать, что фонд закрывал собой те пробелы в
государственной структуре, которые стали источником самого
большого количества проблем.

Если б у нас было нормальное законодательство (и, что
важнее, -- практика), обычным гражданам не пришлось
вылавливать нарокторговцев, собирать доказательства,
предъявлять их в суде, да еще и информацию об этом подавать
в СМИ. Скажем еще более откровенно: Бычков делал то, за
что другие совершенно незаслуженно получали звания,
должности, оклады и льготную пенсию.

Да, среди этих функций оказалось не только следствие и суд,
но и отчасти исполнение приговора -- лишение свободы, хоть
оно и применялось к людям, зачастую позабывшим собственно
имя и утратившим человеческий облик, действительно
незаконно. Наркоман, как отметил тот же прокурор
Свердловской области, не лишен дееспособности, а значит, и в
самом непотребном виде остается гражданином со всем
комплексом прав, даже если он давно утратил всякое
представление о своих гражданских и семейных обязанностях.

Журналисты разных СМИ пишут о проблеме, кто во что горазд,
не зная, как правильно подать историю Бычкова -- это
герой-одиночка (прочие сотрудники фонда хоть и сделали не
меньше, как-то затерялись на фоне "страдающего за правду")
или это преступник? Кто-то даже вытащил на свет старую
теорию, что таким образом на Урале разные мафиозные
группировки делят рынок наркотиков.

Если бы это было так, Бычков стал бы не первым осужденным --
уж что-что, а ловить наркоторговцев правоохранительные
органы умеют. А таких наглых, не скрывающих свою
деятельность от всего мира, схватили бы за руку уже давно: у
нас, чай, не Шервудский лес, и Бычков не Робин Гуд, которого
прятали в любой деревне.

И вот эту-то дилемму -- герой или злодей? спаситель или
преступник? -- российское общество, понуждаемое к тому
средствами массовой информации, обсуждает уже второй месяц.

Поначалу это была кампания, поднятая единомышленниками и
соратниками Бычкова в его защиту. Кампания, кстати,
оказалась эффективной до изумления: о деле Бычкова узнал
даже президент Российской Федерации Дмитрий Медведев,
который мог, вероятно, прочитать о нем в газетах, но услышал
от лидера группы "Чайф" Владимира Шахрина во время встречи
президента с рок-музыкантами. Отдадим должное: несмотря на
неоднозначное толкование деятельности Бычкова, президент
счел нужным дать поручение Генеральной прокуратуре
перепроверить обстоятельства дела и доложить ему.

Вмешательство высшего должностного лица государства в дело,
каких давно не было (по сути -- об узурпации частным лицом
или группой лиц функций государства), вновь ставит перед
обществом и государством проблему: как должен себя вести
гражданин, если он видит, что государство -- буквально все
его институты -- бездействует в то время, когда действовать
давно пора? Ни одна государственная целевая программа,
ни одна милицейская операция не дала такого эффекта, как
дело Бычкова: едва ли не вся страна в едином информационном
пространстве обсуждает проблему борьбы с наркоманией.

И уже создается впечатление, что Бычков и его сторонники,
ратующие за борьбу с социальным злом номер один любыми
способами, побеждают. Иначе говоря, общество готово закрыть
глаза на нарушение гражданских прав отдельных групп
населения, если взамен ему пообещают тишину в подъездах,
безопасность на вечерних улицах и отсутствие мелкого
криминала, промышляющего ради дозы.

Если приговор суда будет отменен, а Егор Бычков будет
оправдан, это будет означать, что фонд "Город без
наркотиков" одержал важнейшую для себя победу и сможет
продолжать работать, уже ничего особо не опасаясь. Евгений
Ройзман уже сейчас пишет, что даже крайне негативное
описание деятельности фонда (в стиле "у них там наркоманов
пытают") стало для него лучшей рекламой: звонят родственники
жертв героина и просят забрать наркоманов в реабилитационный
центр на любых условиях -- государственные медицинские
учреждения только и могут, что выставлять своих главврачей в
роли критиков методик фонда во время очередных ток-шоу.

На благо ли такая реклама? Не появятся ли у фонда новые
подражатели, чьи руки будут не так чисты, а мотивы -- не так
бескорыстны? Егору Бычкову и его подельникам вменяли гораздо
больше статей Уголовного кодекса, чем вошло в итоговый
приговор -- следователи не доказали, например, наличие
корыстного умысла, не нашли подтверждения обвинениям в
изнасилованиях... А кто-то вполне может использовать
технологии, предложенные одним из прокуроров: любого
человека оговором зачисляют в наркоманы, изолируют от
общества неизвестно куда (реабилитационный центр -- не
муниципальная больница, просто так не найдешь), а тем
временем у "пациента" юридически грамотные люди отпишут все
движимое и недвижимое имущество на кого надо...

Еще более интересные перспективы открываются, если дело
Бычкова -- лишь лакмусовая бумажка, опущенная кем-то в
раствор под названием "российское общество": ну-ка,
кислотная у нас среда или щелочная? Готово общество закрыть
глаза на принудительное лечение наркоманов и решительные,
пусть и не совсем законные, методы борьбы с торговцами?

Если результат устроит автора эксперимента, вскоре следует
ожидать поступления в Государственную думу законов,
допускающих принудительную изоляцию и лечение наркоманов. А
законы эти пройдут у нас в стране на ура.

Борис Самойлов, "Байкальские вести"