Печаль после прекрасного...

Две выставки, два мира

Сразу два события — в выставочном зале Иркутского художественного музея имени В.П.Сукачева открыты две международные выставки, связанные с именами художников Эрвина Кенига (Австрия) и Милы Вольф (Германия — Россия), а в одной из них участвует также иркутский скульптор Лев Сериков.

 Эрвин Кениг и Мила Вольф

Зал второго этажа. Художественная инсталляция «Прекрасное и печаль — полет Икара». «Эта выставка посвящена 350-летию города Иркутска и создана под руководством австрийского художника и поэта Эрвина Кенига. Группа художников «Центавр» (Zentaurus) подчеркивает этим проектом исторический характер Иркутска как центра встречи западной и восточной культур», — читаем мы в аннотации.

С Эрвином Кенигом и Милой Вольф встречаемся здесь же, в музейном зале, в центре которого в форме большого цветка багульника установлены конструкции, обернутые нежным сиреневым шелком. Но вскоре выясняется, что это вовсе не шелк, а очень похожая на него шелковистая, специально для выставки изготовленная японскими мастерами бумага ручного черпания. (Она делается из тутового дерева, и это бумага-долгожитель: чем она старше, тем выше ее качество, поясняет Мила Вольф. Ее делали специально для этой выставки, по заказу.) Сиреневые «лепестки» окружают центральную часть инсталляции — это установленная на высоком узком постаменте крылатая фигура юноши Икара работы Льва Серикова.

— Выставка специально создавалась к юбилею?

— Когда мы были здесь два года назад с выставкой «Время и небытие», сотрудники иркутского музея рассказали нам о предстоящем юбилее города и предложили поучаствовать в этом праздновании. Тогда у Эрвина и родилась идея выставки «Прекрасное и печаль — полет Икара».

— Икар — любимый образ из античного искусства, — говорит Эрвин Кениг. — Его устремленность ввысь, воплощение юношеского порыва. Крылья — символ полета, творческого начала. И в то же время его трагическая судьба тоже символична. Она напоминает, что у прекрасного есть обратная сторона...

— Идея выставки, выраженная в ее названии, — прекрасное и печаль, хотя чаще мы воспринимаем прекрасное в контексте чего-то светлого, возвышенного, — что для вас значит это сочетание? Это только эстетическая сторона или этическая — тоже?

— Многие понятия воспринимаются людьми очень поверхностно.  Да, с пониманием прекрасного связано что-то позитивное. Но для меня это включает и обратную сторону: когда прекрасное уходит, появляется чувство печали.

— Мне кажется, в наше время эти понятия очень сблизились: человечество достигло определенного прогресса, расцвета цивилизации — и в то же время так много сейчас глобальных бедствий, катастроф, да и сам человек не всегда оказывается на высоте, и получается, что печаль постоянно сопровождает нас.

— Я тоже думал об этом. Прекрасное принадлежит истокам нашей жизни, нашего бытия. Оно участвует в создании жизни, оно животворяще. И у людей не случайно есть тоска по прекрасному. Правда, в последнее время человечество все чаще иронизирует над прекрасным. И возникает некоторое преломление красоты, вплоть до китча.

— Вы хотите сказать — происходит опошление прекрасного?

— Да, что-то в этом роде.

— А музыка в музейном зале звучит тоже не случайно?

— Она входит в проект как необходимый элемент общего замысла.

— Я так и поняла. И, услышав Моцарта, даже почувствовала себя немножко в Зальцбурге, хотя там и не была...

— Да, это концерт Моцарта. Для создания особой атмосферы.

Эрвин Кениг — австрийский художник, поэт, юрист и профессор, член комиссии ЮНЕСКО и волонтер в Южной Америке, член австрийского Союза художников «Центавр», создателем которого в начале 80-х годов ХХ века был сам Эрвин Кениг.
Создаваемые им выставки пронизаны духом философии и затрагивают тот или иной вопрос, с которым сталкивается человек во время своего существования и пытается найти на него ответ.

— Как вы думаете, что должны увидеть иркутяне на этой выставке, что понять?

— Иркутяне сейчас переживают изменения, связанные с экономикой. Но вы живете в красивом городе. Здесь много прекрасных исторических фасадов, площадей, архитектурных комплексов, и я хочу напомнить иркутянам, что они обладают этим богатством и должны найти возможность сохранить это для потомков.

Я живу тоже в историческом городе Граце, который вошел в список городов ЮНЕСКО, обладающих культурным наследием.  Правда, Грац «чуть постарше» — ему 850 лет. В Граце тоже есть архитектура разных эпох, но, как его житель, я хочу передать иркутянам мысль о том, как важно сохранить стиль города, его архитектурное лицо, его характер. Наступление нового неизбежно, но сохранение старого — наш долг перед потомками.

— Вы, насколько мне известно, много путешествуете по миру? Есть любимые города, страны?

— Каждый город, каждая страна, где мне хорошо, становятся моими любимыми.

— На Байкале вы уже были?

— Да, там неповторимая аура. Я бывал там летом, но хотелось бы и зимой побывать. У льда своя магия, преломляющая пространство...

— Зимой у Байкала очень сильная магия — льда много!

— А ведь согласитесь: что-то в нашей жизни зависит и от того, какие силы Земли окружают человека. Потому я и говорю о магии Байкала. Вчера мы были на Байкале, в Листвянке, были в музее — меня поразило, какое количество живых существ обитает на разных глубинах. После того как я посмотрел на них в огромных аквариумах, поговорил с ними, я не смогу употреблять их в пищу...

(Это о рыбах, в частности об омуле, которого он, вообще-то, обожает.)

— Какие-то новые планы вынашиваются уже?

— Появится третья часть выставочного проекта. Она будет называться «Песня пустыни» и будет показана, может, в Новосибирске, может, опять же в Иркутске.

— Сериков — случайно?

— В мире нет ничего случайного, и я думаю, что гармонически слилось то, что должно быть единым. Мы с ним просто нашли друг друга. Сначала мы думали о бронзе, а потом поняли, что скульптура должна быть из природного материала, дерева. Это более теплый материал, и он больше подходит нам для воплощения нашего замысла.

— Еще одна составляющая этой инсталляции — стихи, написанные Эрвином в стиле японского стихосложения танка. И все же это не совсем та традиционная танка, скорее, философские афоризмы — японцы это называют «какуген».  Стихотворения написаны на немецком языке, я перевела их на русский, — говорит Мила Вольф.

— Эти стихи невозможно перевести дословно, важен их смысл и образная система, и поэтому переводчик здесь является почти соавтором, — комментирует Эрвин Кениг. И продолжает: — Эта инсталляция дополняется еще и фотографиями, которые также важны для понимания общей идеи. Их автор — тоже Мила Вольф, которая для этого объездила пол-Европы, побывала во многих странах, ища чувства и красоту.

— Мы выбрали для экспонирования фотографии прекрасных скульптур, в основном античных, и как их противоположность — снимки мумифицированных усопших. И что интересно, в них еще видны остатки былой красоты... Так устроен мир.

Первый этаж. Выставка фотографии «Палитра обликов М.М.». И сразу возникает вопрос: что или кто стоит за инициалами «М.М.»?

— М.М. — это Мила Михайловна, — по-русски отвечает Эрвин Кениг.

У выставки есть эпиграф — фраза на латыни Tempus fugit, что переводится как «время летит». Летит и накладывает свой отпечаток на все. Ничто не вечно под луной, а земная человеческая жизнь — особенно, и потому так драгоценно бывает стремление запечатлеть, сохранить и хотя бы так сберечь от времени, скажем, образ любимого человека.

В портретной фотографии он открыл возможность отражения человека в реальном времени в отличие от портретного рисунка. Фотографии он создавал на протяжении многих лет в различных уголках мира, и его моделью всегда оставалась фотохудожница Мила Вольф. Нюансы мимики, изменчивость и выразительность человеческого лица вдохновили художника на создание своего рода фотографических очерков, в которых за каждым портретом скрывается своя незабываемая история.

— Эта выставка — не портретная галерея в обычном понимании. Фотограф хотел показать, как человеческое лицо меняется за семь лет. И в этих залах — фотографии, снятые в разных странах в разные периоды жизни, но с одной героиней.  Фотографировать человека — все равно что подобрать к нему ключик, открыть образ человека. На афишной фотографии сквозь силуэт героини проступает замочная скважина. Заметит ли ее зритель? Поймет ли?

Фотографии сделаны не просто в городском интерьере или на фоне эффектных памятников. Вот фотография 2004 года — Мила запечатлена здесь перед исторической дверью: сюда входил Гитлер, чтобы подняться на трибуну... А в другой части экспозиции есть фото, сделанное в Венеции, у стены с граффити — это изображение людей, погибших на подводной лодке «Курск». Этот сюжет в то время очень затронул наши души...

А вот это — Вена, Бельведер, 2004 год. Это Падуя — очень престижное кафе города, куда может зайти и состоятельный человек, и бедный.... А вот фотография, сделанная в этом году в Италии...

Да, каждая работа имеет свою историю, вписана в свой контекст, поэтому выставка и обозначается жанрово как фотографические очерки. Здесь каждый посетитель может создавать свой мир, прочитывать все по-своему.

Экспозиция наводит на самые разные мысли. Это и психологический анализ характера, и визуальный облик модели, вписанный в определенную жизненную ситуацию и географическую точку, и творческий отчет фотохудожника, и своего рода мастер-класс для коллег. Каждый найдет здесь что-то новое, любопытное для себя. А обе выставки в целом покажут зрителю, что при всех ментальных различиях человек всюду остается человеком, а художник — художником.

Выставка работает до 9 июня 2011 года.

Любовь Сухаревская, «Байкальские вести».
Фото автора