Общественно-политическая газета Иркутской области
Выходит по понедельникам

Он дышать без этого не мог…

17 декабря, 2010

 

Выставка Владимира Тетенькина—жизнь после смерти

 

 

Когда об иркутском живописце Владимире Тетенькине говорят красивые, возвышенные слова, когда оценки его способностей зашкаливают — к примеру, называют его сибирским Левитаном, ни больше ни меньше, — в этом, опять же по признанию собратьев-художников, нет никакого преувеличения. Он слышал такие слова о себе при жизни, он мог бы услышать их и сейчас, окажись вдруг среди гостей — скажем, на своей собственной выставке в галерее современного искусства «Дом художника». Но чудес в этой сфере не бывает, и выставка 7 декабря 2010 года открылась без него. Работы, заполнившие два просторных зала, были собраны стараниями семьи — сына Алексея и вдовы Эльвиры Ивановны, а также силами работников галереи и организации Союза художников.

И пришедшие на вернисаж гости, коллеги, ученики, поклонники — тех и других набралось премного — оказались окруженными какими-то не просто оптимистическими — просветленными работами. Это можно сказать о масштабных пейзажах, в которых мощь синих гор или размах лесов, и о работах камерного звучания — когда его вниманием овладевает скромная деревенская улочка, весенняя распутица, ручей, пробивший себе русло посреди еще внушительных снегов.

 

 

И уж совсем по-домашнему—и в то же время возвышенно, светло — воспринимаются его натюрморты, опять же вполне бесхитростные, но одухотворенные каким-то доступным ему одному способом — через игру ли света, через выбор ли ракурса. Рябиновая веточка с ягодами и сияние металлического подноса; осенний букет или букет цветущей черемухи, сирени, багула; какие-нибудь дыни или груши… Классический набор, на который можно было бы и внимания не обратить, — а ведь они суть нашего бытия. Быстротечного, порою приятного, пьянящего, когда-то горьковатого, но освещенного внутренним светом — что в нас самих — и светом внешним — что от природы, от Бога…

Нужно было время, чтобы освоиться в этой экспозиции, посреди знакомых и незнакомых полотен Тетенькина. Но событие — вернисаж — началось и набирало силу…

Вели открытие директор арт-галереи Надежда Куклина, секретарь правления региональной организации Союза художников РФ Александр Муравьев и член правления Евгений Турунов. Выступающие говорили охотно и много — вспоминали, делились мыслями, ощущениями.

— Владимир Владимирович — легендарная личность, многие художники до сих пор не могут выйти из-под его обаяния, несколько поколений его студентов хранят в душе его след, — размышляет Александр Муравьев.— Как педагог он был неоценим — всегда мог вытащить из своего ученика такие возможности, которых он сам в себе не подозревал. Мне доводилось бывать на пленэре с курсом Тетенькина — это был такой энтузиазм! Я такого больше не видел. И больше всех работал сам Владимир Владимирович. То, что он сделал в изобразительном искусстве, бесценно. Не случайно же его хорошо знают как в России, так и за рубежом. Он очень известен, о нем до сих пор спрашивают — кто-то ведь не знает, что Владимира Владимировича уже не стало…

— Картины его будут жить не одно столетие. А пока живы картины, жив и художник, — говорит коллекционер Виктор Бронштейн. В его кабинете, как и в домашней коллекции, по его собственному признанию, вывешено не одно полотно Тетенькина.

 

 

Иркутский писатель Анатолий Байбородин попытался проникнуть в суть его творчества. Вот что он говорит:

— Ему были свойственны неистовость в поиске, в достижении мастерства, в желании дойти до предела… Подражать ему трудно как раз поэтому, и еще — потому что есть тайна искусства, и он ею владел. В его работах — гармония мастерства и трепетности, техники и страстности души.

Взволнованным было выступление сына — Алексея Владимировича Тетенькина:

— Он до последней клеточки своего существа, до дрожи душевной был предан живописи, и в последние годы жизни, когда стал уже немощен, он отказался жить дома, в городской квартире, и все свои последние месяцы, недели, дни и минуты провел в мастерской — среди картин, красок, мольбертов, подрамников… Он не мог обходиться даже без этого запаха. И этому образу жизни остался верен до последнего вздоха, хотя держать кисти уже не мог, да и двигался с трудом. И в этих работах, что сегодня представлены здесь, его продолжение, в них — часть его души, и если их все вместе собрали, то лишь для того, чтобы мы могли почувствовать ее, его душу, его талант, его настроение в тот или иной промежуток жизни…

В выступлении Тамары Драницы, ведущего искусствоведа Иркутского художественного музея, профессиональные оценки сочетаются с чисто человеческими:

— Начиная с середины семидесятых я помогала Тетенькину делать выставки, и это неплохо удавалось, но ситуация вокруг его выставки к 80-летнему юбилею складывалась драматично. Меня тогда, помню, поразило одно его признание: «Во сне пишу картину, а просыпаюсь — ничего нет…» Вот в этом была его самая большая человеческая драма — желание писать, которое никогда не покидало его, пусть оно осуществлялось только в его воображении. С Вальтером Карловичем Фридеманом у них была крепкая мужская дружба. Когда у Тетенькина была готова и вот-вот должна была открыться его юбилейная выставка, Вальтер Карлович погиб, и все договорились молчать об этом, чтоб никто не проболтался, не сказал ему эту страшную для него весть. Ему сказали об этом уже потом… И я представляю, как он это трудно переживал, хотя он был очень мужественным человеком.

Я уж не говорю, насколько это был искрометный, добрый, безмерно обаятельный человек. Он был справедлив и очень требователен к живописи собственной и к живописи своих коллег.

На ту выставку в честь своего 80-летия он не захотел прийти в таком немощном состоянии, в каком он тогда уже находился, и только когда вышел его альбом, мы его уговорили и привезли в зал музея, где была презентация. Поначалу он был даже несколько испуган — он три года не выходил из мастерской. А тут — сразу в такой гуще народа… Он сидел уже в коляске, оглядываясь по сторонам. К нему подошел Юрий Абрамович Ножиков, поговорил, успокоил…

— А вообще я часто думаю о нем, сравниваю, — размышляет Тамара Драница. — Вычугжанин, Тетенькин — это явление в нашем отечественном искусстве. Если вы помните, про Тетенькина как-то сказали по радио: «Поздравляем сибирского Левитана…» Это, конечно, лестно, с той лишь разницей, что Левитан не писал портретов — а какие портреты писал Тетенькин! Многие из них находятся в Иркутском художественном музее… Вычугжанин и Тетенькин — на мой взгляд, два равных российских портретиста, а если говорить о Тетенькине, надо признать: это один из самых выдающихся отечественных живописцев двадцатого века.

Любовь Сухаревская, «Байкальские вести».

На фото автора:
Владимир Тетенькин на авторской выставке в марте 2008 года;
Почерк мастера
;
Вдова Владимира Тетенькина Эльвира Ивановна и сын Алексей

Поделитесь новостью с друзьями:

Комментарии