Не только деньги, но обида

Как стало известно в последнюю неделю января, правительство РФ приняло решение проиндексировать с 1 февраля на 4 процента пенсии – но только для неработающих пенсионеров. Последствия решения, как это часто случается, будут только негативные.

Есть в этой истории несколько очевидных и неоспоримых тезисов. Очевидно, например, что никто не станет работать по достижении пенсионного возраста, если пенсии хватает на безбедную жизнь. Очевидно, что ни средняя, ни даже самая высокая пенсия в России такого ощущения не создает. Очевидно, что быть работающим пенсионером, по сути, большая удача, потому что в большинстве объявлений о приеме на работу (когда такие объявления еще встречались) явно или в скрытой форме было прописано то или иное дискриминационное ограничение по возрасту. И те, кто работает в преклонном возрасте, — как правило, мастера своего дела или, уж во всяком случае, добросовестны и дисциплинированны.

Очевидно, что решение об индексации пенсии только неработающим пенсионерам принимали еще до очередного витка кризиса — сегодня повышение на 4 процента не компенсирует даже официальную инфляцию. Повышение пенсии не заставит никого из работающих пенсионеров бросить работу в погоне за «длинным пенсионным рублем», а следовательно, не решит и ту задачу, которую правительство ставило в скрытой форме: освободить занятые пенсионерами места для работников помоложе.

И вот тут мы подходим к самой печальной части нашего анализа. Похоже, авторы решения совершенно неправильно представляют себе ситуацию на рынке труда. Вовсе не факт, что молодые кадры – читай, «обученные по ЕГЭ и получившие диплом бакалавра», — могут хоть как-то сравниться с выпускниками советских школ и вузов. Речь идет не столько об опыте, которого у пенсионеров по определению больше, сколько о банальной профнепригодности. Да, нынешние 25—30-летние умеют пользоваться компьютерами и прочими гаджетами. Но в промышленности (от пищевой до тяжелого машиностроения) довольно много оборудования, изготовленного от 40 до 80 лет назад. А кое-где и просто ручного труда — в сельском хозяйстве, например, многие процессы автоматизировать нельзя. Ко многим станкам и установкам даже инструкции не сохранились, и пока есть пенсионер — оно работает, а как только пенсионер уйдет — все встанет.

Среди работающих пенсионеров много работников культуры, образования, науки. И не мудрено: работая много лет не на страх, а на совесть, в этих сферах тем не менее невозможно заработать достойную пенсию (особенно при нынешних ценах). Неужели будем «гнобить» бюджетников, уничтожать интеллектуальный потенциал страны? А ведь эти руины не восстановишь даже за десятилетия…  

Едва ли авторы идеи думали обо всем этом, когда принимали свое унизительное для работающих пенсионеров решение. Этим людям буквально плюнули в душу, по существу поставив на них тавро «второй сорт».  Конечно, эту ошибку вряд ли исправят, но надо твердо знать: пострадают от нее больше авторы, чем пенсионеры. Те на своем веку и не такое видели, удивить уже ничем не получится.

Наконец, ремарка в адрес некоторых чиновников из пенсионных и иных государственных фондов социальной направленности. Они заявляют, что, мол, решение правительства правильное, а недовольным надо было заранее позаботиться о большой пенсии. Трудно сказать, чего больше в этих заявлениях — глупости или цинизма. Понятно, что боязнь за свое место сейчас для многих из нас чуть ли не главный мотив слов и действий. Но все же существует достойный вариант, когда и морально-этические овцы целы, и кондиционно-должностные волки сыты. Например: «Мы работаем в рамках действующего законодательства и подчиняемся вышестоящим инстанциям. Поэтому соответствующее решение будет выполнено. Но лично, как граждане, мы такое решение правительства, безусловно, не поддерживаем».       

Борис Самойлов, «Байкальские вести»