Не наши выборы

Урок французского для российской власти

Набрав чуть более 27 процентов голосов, действующий глава государства, лидер партии «Союз за народное движение» Николя Саркози уступил 22 апреля в первом туре ведущему оппозиционеру, кандидату от Социалистической партии Франсуа Олланду около полутора процентов. Третье место, получив солидные 18 процентов, заняла кандидат правого «Национального фронта» (и дочь его основателя) Марин Ле Пен. Еще два участника президентской гонки – Жан-Люк Меланшон от «Левого фронта» (где обосновались в том числе коммунисты) и центрист от «Демократического движения» Франсуа Байру – тоже заручились весомой поддержкой избирателей, чуть превысив отметки в 11 и 9 процентов. Явка на избирательные участки составила 80,4 процента. Во второй тур вышли Олланд и Саркози.

Разумеется, избирали не нашего президента. И не только потому, что у кандидатов французские имена и фамилии, а упомянутых партий и движений нет в России. Главное отличие в другом: в реальной конкуренции, в нешуточной, но публичной интриге, в острой, равной борьбе. Это — настоящие выборы. А значит, как уже сказано, не наши.

Если выиграет Саркози, то это все равно будут совсем иные проценты, полученные в иных условиях, чем в России. Если же победит Олланд, значит, проиграет действующий президент, претендовавший на второй срок. Вдумаемся: не выиграет, не откажется от выдвижения на новый срок, а выдвинется и — проиграет. Во Франции такое происходит не часто (в прошлый раз, в 1981-м, правоцентристский президент Валери Жискар д,Эстен уступил социалисту Франсуа Миттерану), но время от времени — обязательно.

Такое происходит и в других странах. В США президент-демократ Джимми Картер в 1980 году уступил республиканцу Рональду Рейгану, а в 1992-м — республиканский президент Джордж Буш-старший проиграл кандидату Демократической партии Биллу Клинтону. Были и неудачные попытки вице-президентов (т. е. политических преемников уходящего главы государства) стать президентами (скажем, Ричарда Никсона, уступившего в 1960 году Джону Кеннеди, или Альберта Гора, проигравшего скандальные выборы 2000 года Бушу-младшему).

Примеры, когда лидер страны проиграл выборы, есть в Германии, Британии, Испании, Италии, Польше и даже в Украине (Леонид Кравчук в 1994-м и Виктор Ющенко в 2010-м). Но не у нас.

Таков политический урок французского для российской власти и для российского общества. Демократия — это не смена власти один раз, а затем, как и прежде, ее несменяемость. Но именно так происходит в России. Вопреки верховной власти у нас в масштабах всей страны выигрывал только Борис Ельцин в 1990 и 1991 годах. Затем одна и та же правящая группировка воспроизводила себя в разных вариациях: Ельцин передал власть Путину, тот позже политически арендовал на четыре года Медведева, а затем «рокирнулся» обратно…

Так продолжается уже двадцать лет. И только если президент России станет баллотироваться на новый срок и «в лоб» проиграет выборы — или, по меньшей мере, перепоручит власть другому, а тот проиграет выборы, — только тогда в России появится важнейший, краеугольный элемент демократии.

...А пока Франция готовится к привычному для себя второму туру голосования, назначенному на 6 мая, причем лозунг-вопрос «Кто, если не он?» отсутствует в принципе, а если бы появился, то вызвал бы всеобщее недоумение.

Юрий Пронин, «Байкальские вести»