Куда пропал омуль?

Три версии и два предложения

Осенью 1909 года иркутские купцы били тревогу: поголовье омуля в Байкале сократилось, того и гляди — конец барышам. Да и местному населению, живущему дешевой и многочисленной рыбой, грозит если не голод, то проблемы с пропитанием. Тогда проблему решили введением моратория на лов и квот на год. Однако омуль время от времени преподносит поводы для тревоги.

В 2014 году омуля в Байкале в очередной раз стало меньше. Подсчитано, что нерестовое стадо за последние десять лет сократилось примерно с 5 до 3 млн рыб. В Ольхонском районе, где многие зарабатывают омулем буквально на все, забили тревогу. Ученые заявляют, что сокращение численности они предвидели еще в 2003 году. Причина — груба и зрима: развитие туристической отрасли и неупорядоченное строительство турбаз на берегах Малого моря и Ольхона. Из-за туристов, их катеров, машин и мусора существенно сократилась популяция бычков, которые являются кормовой базой для омуля, а следом — и популяция омуля.

Вывод сотрудников Лимнологического института СО РАН основан на результатах тралово-акустических исследований одиннадцатилетней давности. Работы 2011 года  подтвердили полученный результат. Попутно было установлено, что биомасса омуля снизилась до 30 тыс. тонн. В начале июля 2014 года заместитель начальника территориального отдела контроля, надзора и рыбоохраны по Иркутской области Ангаро-Байкальского территориального управления Федерального агентства по рыболовству Ринат Енин оценил (со ссылкой на данные Байкальского филиала «Госрыбцентра») количество омуля в озере всего в 17,5 тыс. тонн. Тут как ни старайся, а толку не будет — вот и квоту на прошлый год рыбаки выловили всего на 59 процентов.

Первая гипотеза, объясняющая произошедшее, биологическая: объемы вылова снизились из-за роста популяции нерпы, которую теперь не травит БЦБК и не уничтожают люди. Расплодившиеся байкальские тюлени рвут сети, поставленные рыбаками на омуля. Есть орнитологическая вариация этой же гипотезы — рыбу истребляют бакланы, на которых и не охотился никто.

Специалисты  Байкальского филиала «Госрыбцентра» возлагают вину на самого омуля, точнее говоря — на изменение его привычек: численность сокращается из-за того, что изменились пути миграции на нерест. Считается, что в нерестовые реки и заливы Малого моря за последние годы заходит лишь 60 процентов обычного числа рыб. Возможно, это произошло из-за того, что вода в местах традиционных нерестилищ по каким-то причинам прогревается сильнее, чем раньше. Поэтому омуль уходит вглубь Байкала, где она холоднее.

Местные рыбаки  выдвигают встречную гипотезу. Рыба она что — практически дура, думать не умеет, живет инстинктом. Вот почему «непреодолимой преградой» для косяков, идущих в Малое море, стало «электрическое поле» от кабеля, подающего электроэнергию на Ольхон. Не может, дескать, рыба преодолеть кабель, проложенный в 2005 году через пролив Ольхонские ворота. Заместитель главного инженера по ремонту и эксплуатации филиала Иркутской электросетевой компании «Восточные электрические сети» Александр Барсуков вспоминает: заявления от местных жителей про численность рыбы в районе Ольхонских ворот стали поступать с момента прокладки кабеля. Но речь шла об обратной тенденции — рыбы стало больше, чем обычно.

— Тогда мы и задались вопросом — с чем это может быть связано? Возможно, рыба настолько чувствительна к электрополю земли, что ориентируется на него и выходит на пути миграции, а теперь потеряла этот ориентир? — говорит Александр Барсуков.

Энергетики обратились во всемирно известный Лимнологический институт СО РАН. Ученые, у которых в штате есть всякие работники, вплоть до водолазной группы, обмерили кабель со всех сторон всеми возможными приборами. И пришли к выводу: за период наблюдений с 2007 по 2013 год превышений предельно допустимых уровней подводного кабеля по напряженности электрического поля не было. Прямая цитата из отчета: «В районе Ольхонских ворот значение напряженности электромагнитного поля кабеля находятся в пределах от 0,00008 до 0,000185 кВ/м, что ниже пороговых значений первичной реакции рыб. Воздействие электромагнитного поля кабеля на гидробионты не отмечено».

В ходе исследований появилась третья гипотеза — антропогенная, она же браконьерская. На дне пролива водолазы обнаружили многочисленные разорванные сети, буквально опутавшие подводный кабель. К отчетам приложены и фотоснимки — сети раскинулись километрами. Сети, видимо, китайского происхождения, дешевые, такие даже никто не ищет, если они утонули. Сколько таких сетей в проливе и на Малом море, никто не может сказать, тем более никто не пытался оценить их количество по всему Байкалу, у которого, как известно, есть еще восточный берег, принадлежащий Республике Бурятия.

Что же до кабеля, то на снимках видно еще кое-что. Полиэтиленовые трубы, в которых проложены две цепи линии электропередачи, облеплены моллюсками и другой живностью. Здесь же водолазы обнаружили кладку икры бычка-длиннокрылки. Естественное дело: бычки воспринимают этот объект как природный, а не искусственный. На таком же принципе основывались японцы, когда строили свои «искусственные рифы», на которых теперь разводят в изобилии различных моллюсков и другие дары моря. Сходства добавляют бетонные блоки, спущенные под воду в первые годы эксплуатации подводной ЛЭП. Поначалу из-за сильного течения под полиэтиленовой трубой возникали промывы, а бетонные сооружения — абсолютно инертные и мало чем отличающиеся от природных материалов — придавили кабель ко дну и стали еще одним местом обитания для моллюсков и рыбы.

Основываясь на заключении лимнологов, энергетики решили, что дополнительные меры по повышению экологической безопасности объекта не нужны. Со временем кабель зарастет илом, донными отложениями, и тогда его вообще нельзя будет отличить от природного объекта. Служить кабель будет как минимум 25 лет, а если после обследований окажется, что его покрытие не износилось, то и дольше. При этом следует помнить, что при нынешнем населении Ольхона (которое вряд ли станет больше из природоохранных соображений) прокладка подводного кабеля вообще не окупается и, по сути, это сугубо социальный проект энергетиков.

Так что как ни крути, а придется вернуться к гипотезе о вреде браконьерства. Местные жители ведь не просто ловят омуля, они используют в качестве наживки икру бычков. Последствия понятны даже дилетанту: количество бычков уменьшается, пищевая цепочка разрушена, омуль мельчает и вымирает. Антропогенное воздействие на биоценоз озера специалисты оценивают страшным, если вдуматься, словом — колоссальное. Ученые давно предлагают выход из сложившегося положения. Во-первых, нужно провести большое исследование озера с привлечением специалистов из разных сфер и только после этого делать окончательные выводы о снижении поголовья главной промысловой рыбы региона. Во-вторых, нужно восстановить хотя бы один рыбозавод и начать уже восстанавливать поголовье омуля сознательно, как это делается на других водоемах страны.

Константин Зиновьев, специально для «Байкальских вестей».

На фото: Пролив Малое море у острова Ольхон
— место средоточия байкальского омуля