Виктор Кондрашов: Год у руля

В марте прошлого года Виктор Кондрашов, выиграв выборы, стал иркутским градоначальником, 26 марта приступил к обязанностям мэра.  Чем запомнился для главы города этот не самый простой год у власти? Чего ждать иркутянам в нынешнем, праздничном для областного центра?

— Виктор Иванович, для вас первый юбилей в должности мэра — это повод для подведения каких-то итогов или Вы, не вспомнив о дате, продолжаете начатое без оглядок на календарь?

— Сказать честно, про дату даже не вспомнил. 13 марта был с друзьями в Большом Голоустном, обратил внимание на то, что непривычно много милиции, вообще какое-то оживление. Что такое? Мне говорят: так день выборов сегодня.

Вот так — год прошел. Вот и вся юбилейная дата. Жизнь идет, каждый день требует новых решений, новых знаний. Для меня этот год стал сплошным потоком событий. Времени, проведенного в напряженной работе.

— А какое событие прошедшего года произвело на вас наиболее сильное впечатление?

— Для меня лично сильным эмоциональным подъемом стал праздник 9 Мая. Раньше я наблюдал  со стороны, а тут оказался в гуще событий, среди ветеранов. Они шли колонной по улице, и тротуары заполнили иркутяне, причем очень много было молодых. Я думал раньше, что выросло новое поколение, которое вообще про войну мало что знает и не интересуется историей. Оказалось, что это не так, возникло ощущение единения, когда люди отдавали дань уважения и почета нашим ветеранам. Я только в старых фильмах видел, что мальчишки залазят на деревья с желанием что-то рассмотреть. Так вот в Иркутске на 9 Мая было то же самое!

У меня в тот момент начался, если можно так сказать, переворот в менталитете, в ощущениях от происходящего.

— В первые месяцы в должности главы города не было ощущения некой растерянности?

— Нет. Было чувство уверенности, даже эйфории. Самое интересное, что сначала казалось: вот хорошо проведено мероприятие или верно принято решение, значит, я уже научился! Но проходит время, появляется задача посложнее, и думаешь: ого, а этого мы еще не делали.

Когда поначалу приезжал в московские кабинеты — одни, другие, еще повыше, бывало непонятно: вообще достижима ли цель? Мое это или нет? А потом понимаешь: важно не то, какую должность ты занимаешь, а как общаешься, как я это называю, — насколько быстро винчестер в голове работает, как идет обмен информацией, какова скорость мышления.

— Вы пришли в муниципальную власть из бизнеса. Не мешает то, что там решения принимаются гораздо быстрее, а здесь бюрократическая машина трудно поворачивается?

— Да, очень мешает. Гораздо сложнее принимать решения. Все зарегламентировано Федеральным законом № 131 о местном самоуправлении.

Уволить человека практически нельзя. Все эти подковерные игры: замечания, выговоры, последнее китайское предупреждение, потом комиссия…

— Ну вы-то особыми увольнениями не отметились. Массовых освобождений от должностей не произошло.

— Прийти и уволить всех? И что бы стало с городом? Это во-первых. Во-вторых, не так много вокруг профессионалов. А из тех, кто есть, не многие идут работать на муниципальную службу.

Я не зря сказал про меняющийся у меня менталитет. И в мэрии он сейчас у многих поменялся. Но все же есть какая-то черствость, это чувствуется по некоторым сотрудникам: отписываются, а проблемы не решают. Хотя можно пытаться что-то придумать, если ты сопереживаешь делу.

Не говорю о том, что кадровых изменений больше не будет. Я изучаю качества людей, они меня испытывают, но в целом могу сказать, что мы идем поступательно вперед и в одном направлении.

— А как бы вы охарактеризовали взаимоотношения с городской думой?

— Не скажу, что они простые. Но их определенно можно назвать конструктивными. Конечно,  поначалу ко мне присматривались, видели мои действия, оценивали их, да и я узнавал людей, у кого какие интересы, что движет человеком. По большому счету, в совместной работе сбоев не было.

— За это время не появилось раздражения по отношению к самому себе за то, что пришел на эту должность, чем-то в определенном смысле пожертвовав?

— По отношению к себе такого раздражения нет. Если и появляется какая-то злость, то лишь когда что-то не получается или от мелкого предательства. Бывает раздражение от недоверия, когда ты хочешь сделать хорошо, но тебе не верят, говорят, что так не бывает, система так устроена.

— В этом смысле муниципалитеты можно обвинить в излишнем консерватизме?

— Нет. Это 131-й федеральный закон,  ограничение полномочий, которых нам не хватает. Чуть что — не наши полномочия. Я исхожу только из одной точки зрения: вот Иркутск, вот его жители и мы, городская администрация, первый фронт общения, все стекается сюда. Но зачастую вижу проблему, а решить не могу — по закону она не моя.

131-й федеральный закон ограничивает наши полномочия. А я исхожу только из одной точки зрения: вот Иркутск, вот его жители и мы, городская администрация, первый фронт общения, все стекается сюда. Но зачастую вижу проблему, а решить не могу — по закону она не моя.

— В Иркутске одна из острых проблем — жилье. Вопрос строительства социального жилья стоит на повестке дня?

— Оно появится года через полтора-два. Сейчас мы отрабатываем схему, как это сделать, осенью начнем строить. Будет доля муниципалитета, а дальше посмотрим по ситуации. Если к этому времени подойдет большая очередь льготников, то в первую очередь будем предоставлять им, либо это будет фонд для переселения из ветхого и аварийного жилья, либо молодым семьям. Первый такой жилой комплекс планируется в районе улицы Баррикад. Названия у него, правда, пока нет.

— Есть ли желание вернуть полномочия по распределению земель под жилищное строительство из области в город?

— Вопрос распределения земель вызывает серьезный накал страстей среди строителей, депутатов Законодательного собрания.  (Закон «Об отдельных вопросах использования и охраны земель в Иркутской области» с начала 2007 года передал областной администрации полномочия по распоряжению земельными участками на территории Иркутска, собственность на которые не разграничена. За мэрией остались контроль над участками, которые не предназначены для строительства; предоставляемыми  под садоводства и дачи;  теми, процесс выделения которых начался до вступления в силу закона (1 января 2007 года); теми, где уже расположены здания, строения и сооружения — ////Авт.////.) 99-й областной закон, может, в целом и хорош, но система не работает, она постоянно дает сбой.

Много времени требуется для принятия решения о выделении земель, получается очень длинная цепочка. И уже практически три года ничего не выделяется. Естественно, это породило слой спекулянтов на земельном рынке. Ищем выход. Серьезных строительных компаний у нас не так много, определили количество земель, которое закроет их потребности в ближайшее время. Оформляем землю в нескольких микрорайонах города, хотя все равно это процесс долгий. Потом выставим землю на торги.

Считаю, что не нужно распыляться. Если везде по чуть-чуть, то просто размоем деньги, и ничего значимого для Иркутска не будет построено. А так один проект, другой, третий, постепенно — но крупные, серьезные. Да, сложно, бюджета остро не хватает. Значит, надо думать, как привлекать федеральные средства. Вкладываем часть своих — остальное софинансированием.

— Насколько вас, как мэра, устраивает бюджет города?

— Денег всегда мало. Сравнить с Красноярском — там бюджет богаче в два раза, хоть и жителей, правда, побольше. Но все равно там процентов на 30 выше бюджетная обеспеченность на душу населения. Недавно во время Красноярского экономического форума общался с мэром, интересовался, как идет наполнение их бюджета. Правда, там городу больше достается от края, может, они более дружны…

— А как выстраиваются ваши взаимоотношения с областью?

— Честно говоря, сложно. Хотя грех жаловаться — в Иркутске ситуация лучше, чем в других городах области, и наполнение казны повыше.

— Вы не нашли взаимопонимания при вопросе софинансирования строительства нового перинатального центра в Иркутске…

— Я уверен, это целая философия — как развивать государство. Из кого оно состоит? Из граждан, которых надо вырастить и о них заботиться. Значит, надо создать стимул для того, чтобы женщины рожали второго, третьего ребенка.

Да, у нас юбилейные объекты, все, бесспорно, нужны. Однако роддом — задача первостепенная. Но он не попал ни в программу юбилейного строительства, ни в федеральные программы. Я же был убежден, что надо строить. Если не начнем делать — вообще ничего не получим. Проект уже был, экспертиза была. Убедил депутатов заложить в бюджет хотя бы небольшую сумму, потому что считал: начнем строить — увидят начало благого дела и все же будут подключаться. Я был прав, и роддом мы сделаем. Какие-то дополнительные средства предусмотрят в федеральных программах, например на оборудование.

Я вообще считаю, что не нужно распыляться. Если везде по чуть-чуть, то просто размоем деньги, и ничего значимого для Иркутска не будет построено. А так один проект, другой, третий, постепенно — но крупные, серьезные. Да, сложно, бюджета остро не хватает. Значит, надо думать, как привлекать федеральные средства. Вкладываем часть своих — остальное софинансированием.

В прошлом году на дороги Иркутска мы своих средств вообще не потратили, хотя каждый год такие траты составляли по 300 миллионов рублей. А здесь мы городские деньги   перераспределили на перинатальный центр, 23-ю школу, берегоукрепление Ангары…

— В этом году Иркутск ждет большое событие — 350-летний юбилей…

— Я уверен, что главное в этом празднике — состояние души горожан. Говорят: нужны объекты. А они и нужны для создания такого эмоционального подъема. Есть объекты, можно создать настроение!

Это большая дата. Нам уже 350! С чем город пришел к празднику? Главное — это единство, эмоциональный подъем и сплочение людей. В прошлом году в Иркутске прошел карнавал, а в нынешнем карнавале людей будет участвовать в десять раз больше. Подобное мероприятие — это хорошо забытое старое, когда все выходили на демонстрацию. И чего сейчас так не хватает. Нужно дать людям эмоции, ощущение общности!

Праздновать мы начнем с июня. Это старт. К Иркутску очень большой интерес, и провести все торжества и мероприятия одновременно мы не успеем. Изучили недавний опыт Ярославля, где получилось так, что праздник был для вип-персон. 200—300 человек ездили, открывали объекты, а простой народ никуда не попал, потому что везде все было перекрыто.

Мы в Иркутске все будем делать поэтапно. В июне приезжают 16 делегаций городов-побратимов со своими артистами. Иркутск такого не видел. Значит, на стадионе «Труд» сделаем интересный концерт для горожан.

А что касается юбилейных объектов, то программа по их строительству четко расписана. Что поручено городу — все будет сделано.

— Какое направление вас более всего тревожит в городе?

— Я бы не делил это по направлениям, а скорее вот так. Знаете, есть вещи, которые легко решаемы и зависят от нас: например, создать электронное правительство. Деньги в бюджете есть, и решение проблемы — это вопрос времени и кадров.

Но есть вещи, которые зависят, к примеру, от федерального законодательства. Или областной закон нужно принять. Вот тут, бывает, очень сложно что-то сдвинуть. Это и проблема с общественным транспортом, и с уже упомянутым распределением земель  под жилищное строительство, экологические вопросы. Мы даже заправку не можем проверить… Муниципалитет очень ограничен в полномочиях.

— В последнее время ходят активные слухи, что Кондрашов собирается баллотироваться в Госдуму…А вы как видите свое будущее?

— Да, я столкнулся с таким явлением, как слухи, кем-то подогреваемые. Это расшатывает команду, тревожит людей, которые пришли со мной и мне поверили.

У меня такой характер: когда я достигаю определенной точки, вижу окончание дела, мне становится  неинтересно. А здесь, на посту мэра, только начало дороги.

— Виктор Иванович, у вас за этот год поменялся характер?

— Стал меньше смеяться. Ведь эмоции человека выражают то, что внутри. Если думаешь о серьезных вещах, то не до эмоций. А график у меня, мягко говоря, напряженный.  Только в последнее время перестал работать по воскресеньям, уезжаю с семьей в горы, на Байкал. В воскресенье с женой и старшим сыном катались на снегоходах, перевернулись в снег и просто все вместе болтали, смеялись….

Ирина Ружникова, «Байкальские вести».
Фото Алексея Ильина, «Байкальские вести»