Как стартовал Тридцать Седьмой

80 лет назад в Москве собрался Пленум ЦК ВКП(б)…

Среди множества юбилейных дат нынешнего года — горестная: 80 лет Большого террора. «Устрашение, смертные казни, убийства и все ужасы неистовства» (определение террора В. Далем) были своеобразными символами советской власти всю ее историю, особенно в первые десятилетия, на этапе укрепления. Красный террор, раскулачивание, атеистическая пятилетка, борьба с вредителями, троцкистами, шпионами, врагами народа — таковы ступени к «светлому будущему». Но в исторической памяти и общественном сознании особое место занимает «тридцать седьмой». Этот год можно считать окончательным утверждением тоталитарного режима власти.

Приближение с обострением

В декабре предыдущего, 1936 года была принята «сталинская конституция», одна из самых прогрессивных конституций своего времени, провозгласившая победу социализма, впервые в истории страны был введен принцип всеобщего, равного и тайного голосования, гарантированы права и свободы граждан, в том числе и право на труд. По буквальному содержанию это была антисталинская конституция, но поскольку в «советском зазеркалье» конституционным нормам была противопоставлена реальность тоталитаризма, то право на труд стало гулаговским рабством и колхозным крепостным правом.

Другая ипостась 37- го — это начало Большого террора, когда у человека власть отбирала право не только на ЖИЗНЬ, но и на СМЕРТЬ — естественное окончание жизни, заменив ее УБИЙСТВОМ. Из двух миллионов репрессированных с августа 1937 года по ноябрь 1938-го, — период Большого террора, — было расстреляно более 700 тысяч. Это было время беспрецедентной плановости репрессий, неведомые мировой истории масштабы фальсификации обвинений, санкционированное применение пыток, закрытое судопроизводство. На февральско-мартовском (1937 г.) пленуме ЦК Сталин заявил: «С приближением социализма нарастает классовая борьба, загнивающий класс ожесточается. В Советский Союз, единственную страну, строящую социализм, капиталистические государства заслали армии шпионов и диверсантов, задача которых помешать строительству социализма». Помощниками «шпионов и диверсантов» являлись «бывшие кулаки, члены антисоветских партий, бывшие царские чиновники, белогвардейцы, участники бандитских формирований, служители культа».

«Как собак, расстрелять!»

Для усиления репрессий у Сталина было несколько причин — окончательно покончить с оппонентами, найти виноватых за экономические трудности, но главная цель репрессий — наведение страха на советских людей. В декабре предстояли выборы депутатов Верховного Совета СССР, и впервые у избирателей, согласно новым конституционным нормам, появился шанс сказать власти все, что они о ней думают. Единственной надежной гарантией, что избиратели проголосуют за «единый блок коммунистов и беспартийных», должен стать всеобъемлющий страх «органов» (народное название НКВД). Если угодно — ГОСТРАХ (определение В. Гроссмана).

Власть формировала и рвение толпы, для этого была усилена идеологическая пропаганда. Под ее пресс попали все слои населения, даже дети. В одном из номеров «Мурзилки» было помещено обращение: «Ребята! Наши славные чекисты во главе с Николаем Ивановичем Ежовым, народным комиссаром внутренних дел, разоблачили еще одно змеиное гнездо врагов советского народа. Перед Верховным судом СССР держат ответ фашисты Бухарин, Рыков, Ягода и другие. Они хотели продать немецким, японским и английским фашистам нашу Родину. Они хотели сделать нашу счастливую страну снова капиталистической и отдать фабрики капиталистам, землю — помещикам… Фашист Ягода задумал отравить руководителя советской разведки тов. Ежова, но твердая чекистская рука схватила предателей. Врагам народа нет места на земле! Расстрелять бандитов!». В «Известиях» от 1 февраля 1937 года были помещены стихи десятиклассницы Евы Нерубиной: «Трижды презренные, мерзкие гады/ Смертью посмели кому угрожать./ Нет, не дождетесь вы больше пощады,/ Суд вам один — как собак, расстрелять!».

На многочисленных собраниях одобрялись «действия славных чекистов» и сыпались угрозы врагам. Так, секретарь МГ ВКП(б) Н. Хрущев заявлял: «Пусть знают враги, что, как бы глубоко они ни сидели в своих норах, мы разоблачим и уничтожим их, сотрем врагов всех в порошок и развеем их пыль по ветру, чтобы и следа не осталось от этих проклятых изменников».

Иркутяне — в «передовиках»

Поразительны организация и проведение Большого террора. Думается, прав Л. Юзефович, когда в романе «Зимняя дорога» предположил, что генерал А.Н. Пепеляев, досрочно освобожденный 6 января 1936 года, нужен был органам для фабрикации дела «о восстановлении в СССР монархического строя». Через год генерал был снова арестован и с мнимыми сообщниками (более тысячи) по делу «белогвардейско-монархической организации» приговорен к расстрелу. Такой метод провокаций был распространен повсеместно. В Иркутске, вероятно, такую роль сыграл профессор И.А. Бялый, сосланный из Ленинграда в русле «кировского потока» и ставший здесь референтом облисполкома. Он, как отмечается в одном из архивных документов тех лет, «находясь под арестом больше года, использовался в процессе следствия по делу «О правотроцкистской контрреволюционной организации, возникшей в 1927 году», членам которой инкриминировалось проведение шпионажа в пользу Японии и Германии, подготовка бактериологических диверсий и террористических актов.

Показания Бялого стали основой обвинения М.О. Разумова и С.П. Коршунова — секретарей Иркутского обкома партии, Я.З. Пахомова, П.Г. Важнова и В.Л. Букатова — руководителей облисполкома, И.П. Зирниса — начальника УНКВД, Н.В. Камбалина — председателя горсовета и других. Удар по областному руководству обусловил поиски врагов в других структурах и уровнях. В период Большого террора только в Иркутске было расстреляно 23 224 человека.

---

На пленуме ЦК ВКП(б), состоявшемся с 23 февраля по 5 марта 1937 года в Москве, с основными докладами выступили народный комиссар внутренних дел Николай Ежов, председатель совнаркома Вячеслав Молотов, нарком путей сообщения Лазарь Каганович и (в завершение пленума) Генеральный секретарь ЦК Иосиф Сталин. Пленум окончательно сформулировал идеологическое обоснование массовых репрессий, дал политическое добро на Большой террор.

---

Всеобщая поддержка

Для нормального человека эти репрессии были бессмысленны, но, если следовать логике тоталитаризма, обоснованны. Большевики создали социальную систему, опирающуюся не на разум, а на эмоциональную логику аффекта. Этим и объясняется необходимость террора — строительство нового общества требует жертв. С их числом можно было не считаться и в смысл происходящего не вдумываться. Доносить на близких, отрекаться от родителей. В такой вывернутой наизнанку системе ценностей, когда зло становится добром, социально-психологические корни формирования советского человека сталинской эпохи, у которого идеологические догмы превратились в условные рефлексы.

Загадка террора заключается в том, что массовое убийство, по здравой логике, должно было вызвать негативное отношение к власти, лишить ее социальной основы. Между тем именно в этот период единство народа и власти достигло апогея. Террор проводила и поддерживала вся страна. Почти вся. Это было невиданное в истории самоистребление. Печальная истина, не осознанная и поныне. Вероятно, здесь еще раз подтвердился вывод М. Бакунина о неистовой вере русского народа в царя и бога. Теперь таким царем и богом стал Сталин. В качестве примера — записи из дневника Ф.И. Саенко, директора Бирюсинского лесозавода: «10.10.37 — назначен директором, положение тяжелое, завод в прорыве; 12.10 — провожу производственные совещания по цехам – решили вытаскивать завод из прорыва; 5.11 — настроение улучшается, завод готов достойно встретить ХХ-летие Октября; 7.11 — делал доклад о Сталине, его борьбе с врагами народа, о том, как каждый бывший бедняк под мудрым руководством Иосифа Виссарионовича стал государственным деятелем. Имя Сталина рабочие встречали горячими аплодисментами».

 Масштаб и ограниченные сроки репрессий потребовали и смены чекистских кадров всех уровней. Так, начальник управления НКВД по Восточно-Сибирской области М.И. Гай был заменен Г.А. Лупекиным, перед которым Ежов поставил задачу: «Вскрыть и тщательно до конца выкорчевать правотроцкистов, диверсантов и шпионов, агентов фашизма, пытающихся продать трудящихся Восточной Сибири в рабство японо-германскому фашизму». Лексика и семантика директивы показывают образовательный и интеллектуальный уровень руководства. И не только Ежова — партфункционер Михаил Шкирятов, представлявший Германа Лупекина личному составу Иркутского управления НКВД, был еще косноязычнее и безграмотнее. 

Загадка Большого террора заключается и в том, что сажали и убивали, в том числе  своих, самых преданных членов партии, вчерашних героев революции, которые умирали с клятвой Сталину на устах.

Тайна 1937-го и его самоубийственная суть отражены в поэтических строках Наума Коржавина: «Всё сами, сами развязали,/ Стремясь вести, владеть страной./ И просто мздой, не наказанием пришел к нам год тридцать седьмой»./

Владимир Томилов, специально
для «Байкальских вестей»

На фото: Решения пленума — в жизнь!
Теория и практика Большого террора