Общественно-политическая газета Иркутской области
Выходит по понедельникам

Расстрелянный дом

15 декабря, 2014

 

 

В статье «Последний адрес Николая Бородина» («БВ», №51 от 5—9 ноября 2014) была просьба — откликнуться тех, кто знал семью Бородиных. Через несколько дней — звонок…

Нора Михайловна Лохтина некоторое время жила с Бородиными в одном доме по улице Марата, 28. Она рассказывает: «Арест мужа, трое ребятишек, убитая горем свекровь, голодные военные годы, нелегче и послевоенные — все это выдержала Евдокия Константиновна. И сохранила связь с мужем — из Иркутска в далекий колымский поселок Сеймчан шли редкие письма. После пятнадцати гулаговских лет, когда Николай Алексеевич вышел на поселение, Евдокия Константиновна с сыновьями приехала в Сеймчан и стала работать на почте. Для Николая Алексеевича приезд семьи стал надежной опорой и помог выдержать суровые условия несвободы. В 1956 году Н.А.Бородин был реабилитирован. Летом 1960 года Бородины выехали с Колымы в Армавир. Пожили у нас несколько дней. Встретились с иркутскими друзьями и знакомыми. Вспомнили прошлое, и, конечно, иркутский «дом связистов». Расстрелянный дом».

Этот деревянный двухэтажный дом на шесть квартир был построен в декабре 1933 года для связистов, мобилизованных из разных городов страны для работы в Иркутском областном управлении связи. В январе 1934 года в нем поселились семьи Бородиных, Смирновых, Хлыстовых, Рехбергеров, Григорьевых. Жили дружно, спокойно. Отцы до позднего вечера на работе, матери хозяйничали дома, дети после школьных занятий любили играть во дворе. И никто не предполагал, какая страшная беда обрушится на этот благополучный дом — сгинут отцы, будет искалечена жизнь их близких…

Летом 1937 года Иркутское управление ГБ НКВД раскрыло в органах связи контрреволюционную правотроцкистскую организацию. Начались повальные аресты. 5 июня был арестован начальник областного управления связи Николай Афанасьевич Казаков. Военная коллегия Верховного суда СССР на основании ст. 58-1,58-7,58-8 и 58-11 УК РСФСР 13 октября 1938 года приговорила его к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 14 октября 1938 года. Его жена Вера Евстафьевна, директор медицинского рабфака, тоже была арестована. Дочь Роза направлена в детдом.  Почти полтора года Вера Евстафьевна просидела в Иркутской тюрьме № 1. И редкая удача тех лет — обвинения по 58-й с нее были сняты. Она оказалась на свободе, нашла дочь. И стали жить дальше как чесевэны — члены семьи врага народа.

 


Пусть первый памятный знак невинным жертвам репрессий в Иркутске будет установлен на месте расстрелянного дома — Марата, 28. Просим городскую и областную власть оказать поддержку этой инициативе.
 

 

Трагична была и судьба  нового начальника Управления связи   Михаила Ивановича Салтыкова — арест 29 декабря 1937 года, та же 58-я, 13 октября 1938 года приговор Военной коллегии Верховного суда СССР – расстрелять, и казнь — 14 октября 1938-го. В этот же день был расстрелян и Павел Иванович Рогожников — начальник Бюро контроля переводов Управления связи, отец трех дочерей — Люси, Лили и Риты.

Начальник отдела радиофикации Давид Григорьевич Линёв, также обвиненный в контрреволюционной деятельности, умер в тюрьме. Осиротевшая семья, жена Мария Георгиевна с детьми, Розой и Эдиком, уехала в Ленинакан. Директор телефонной станции Григорий Степанович Смирнов был расстрелян через месяц после ареста — 27 июня 1937 года. Сиротами  стали его дочь Валя и сын Петя, вдовой их мама — Надежда Семеновна. Начальник планово-финансового отдела Владимир Артемьевич Галковский был арестован 20 мая 1938 года, расстрелян спустя двенадцать дней – 1 июня. Его дочери Эвелина и Галина и их мама навсегда потеряли отца и мужа.

— Помню, — говорит Нора Михайловна, — как арестовали  Вильгельма Иогановича Рехбергера. Было лето1938 года. Мы с ребятами играли возле ворот. Во двор въехала черная легковая машина. Через некоторое время она вернулась. В ней сидел дядя Виля. Он улыбнулся нам и помахал рукой. Поняв, в чем дело, мы бросились в наш дом. Там слезы. Остались жена Августа Дмитриевна и дети, старшеклассники нашей школы Ангелина и Валерий.

Из архивного дела № 7105: «Рехбергер Вильгельм Иоганович, 1896, главный бухгалтер Иркутского почтамта, арестован 10 июля 1938 года. Тройкой УНКВД ИО 31 июля 1938 года приговорен к десяти годам лишения свободы». Спустя четыре года двадцатилетний  Валерий Рехбергер был приговорен к расстрелу по ст. 58-10,193-22. Приговор приведен в исполнение 12 ноября 1942 года в Иркутске. В 1958 году был реабилитирован отец, в  1991 году — сын. (Жертвы политических репрессий Иркутской области, т. 7, с. 434).

Среди невинных жертв коммунистического террора и отец Норы Михайловны — начальник почтового отдела Управления связи Михаил Григорьевич Хлыстов. Рассказ дочери: «Я помню тот страшный день — 2 декабря 1937 года, словно это было вчера. Десять часов вечера. Я делаю уроки. Входит папа и говорит: «Я веду гостей». Мама сразу все поняла и побледнела. А я подумала, что сейчас будем пить чай. В комнату вошли двое в штатском, начался обыск. Папа посадил меня себе на колени. Я плакала. Потом папу увели. Он обернулся и сказал: «Это недоразумение. Я скоро вернусь». Не вернулся».

Михаил Григорьевич был помещен тюрьму, что в Рабочем предместье. Тюремный быт тех лет описала учительница иркутской школы № 15 А.Васильева, арестованная в августе 1937 года, в книге «Моя Голгофа»: «Тюрьма забита до отказа. В ней, рассчитанной на тысячу узников, находилось около четырнадцати тысяч. Даже тюремную церковь приспособили для заключенных: настелили нары в несколько рядов, где разместилось почти восемьсот человек. Жуткая антисанитария — нет канализации, переполненные «параши», жесткое ограничение в воде, скудная кормежка. Дневная пайка хлеба — 600 граммов, утром черпак теплой воды, обед — щи из гнилой капусты, вечером — жидкая каша. Выручали передачи. Один раз в месяц, в определенный день, принимали передачи».

Для Михаила Григорьевича это было 27-е число. Нора Михайловна хранит пожелтевшие листочки из школьной тетрадки — описи передач: «Хлыстову Михаилу Григорьевичу от Хлыстовой Нины Дмитриевны». Ниже столбиком: «1) Рубашка. 2) Носки. 3) Мыло. 4) Щетка. 5) Лук, чеснок. 6) Табак, махорка, бумага». В конце приписка: «Здоровы, крепко целуем дорогого папочку и Мишу — твои Нора и Нина». Ответ на этом же листке: «Получил полностью, здоров, целую вас, горячо любящий папа». 27 сентября 1938 года передачу вернули с пометкой: «На допросе», а через месяц — 27 октября — тоже вернули с пометкой: «Выбыл». Позже объяснили: «Направлен на Дальний Север. Десять лет лагерей без права переписки», что на энкаведешном новоязе означало — расстрел. Михаил Григорьевич Хлыстов был расстрелян в подвале иркутской тюрьмы 14 октября 1938 года.

Одна из последних жертв репрессий иркутского дома по улице Марата, 28, — завхоз Управления связи Фома Иванович Григорьев, арестованный 28 ноября 1938 года. Сведений о наказании обнаружить не удалось. Нора Михайловна вспоминает, что его освободили через несколько месяцев. Реабилитирован Военной прокуратурой Забайкальского военного округа 23 апреля 1990 года.

Сейчас на этом месте — другой жилой дом, трехэтажный, каменный. Жильцы нынешнего дома, вероятно, не знают о трагической участи его предшественника. Время безжалостно. С каждым годом все меньше свидетелей тех страшных лет. Память о прошлом нужна ради будущего. Невинные жертвы советского террора должны жить в нашей памяти. Как живы в памяти Норы Михайловны Лохтиной жильцы дома ее детства, безвинно сгинувшие в годы Большого террора. Живущие в нашей памяти продлевают и нашу жизнь.

Бесчеловечный характер репрессий и их невосполнимый урон, нанесенный нашему народу, сопоставим с Холокостом. Во многих европейских  городах установлены тысячи памятных знаков  жертвам Холокоста. Давно пришло время увековечения памяти «простых» граждан, ставших невинными жертвами советского террора. С такой инициативой выступили гражданские активисты Москвы и Санкт-Петербурга. Их поддержала «Новая газета». «Байкальские вести» также считают необходимым поддержать это движение. И пусть первый памятный знак невинным жертвам репрессий в Иркутске будет установлен на месте расстрелянного дома — Марата, 28. Просим городскую и областную власть оказать поддержку этой инициативе.

Владимир Томилов, специально для «Байкальских вестей».

На фото: Без отца и мужа. Семья Бородиных в 1946 году;

Николай Алексеевич и Евдокия Константиновна Бородины. 1960 год;

Михаил Хлыстов. Трагедия еще впереди…

 


Поделитесь новостью с друзьями:

Комментарии