Общественно-политическая газета Иркутской области
Выходит по понедельникам

Имени Венгера

17 апреля, 2018


1венгер.jpg

18 апреля Виталию Константиновичу исполнится 90 лет

Я сознательно пишу «исполнится», а не «исполнилось бы», хоть он и ушел от нас в октябре 2016-го. Исполнится – потому что жизнь легендарного Артиста продолжается: его 300 ролей за почти 70 сезонов на сцене Иркутского драматического театра, его восемь книг воспоминаний и размышлений о театре и его людях (вместе с автором над большинством этих книг работал известный иркутский  журналист Арнольд Иннокентьевич Харитонов). И его уроки бесчисленным ученикам в Иркутском театральном училище: через них Венгер продолжает работать, участвовать в живой жизни российской культуры.

В Иркутском драматическом театре молодой москвич появился сразу после окончания в 1950-м лучшего в стране театрального вуза – Щукинского училища при Вахтанговском театре. Иркутск стал навсегда его родиной. С 1958 года преподавал в Иркутском театральном училище, с 1993-го он – художественный руководитель училища. Среди его учеников – народные артисты России Валерий Алексеев (Омск), Алексей Исаченко (Челябинск); заслуженные артисты России Наталья Коляканова (Москва), Надежда Величко (Оренбург), Елена Мазуренко (Иркутск), многие десятки актеров, составляющих основу труппы Иркутского драматического театра имени Охлопкова и других театров России.

Венгер – народный артист России (звание присвоено в 1977-м), кавалер ордена «Знак Почета», медалей, в числе которых медаль «За доблестный труд». Лауреат Государственной премии Российской Федерации (1995), почетный гражданин города Иркутска (1983) и Иркутской области (2003). Лауреат Национальной премии «Золотая маска – за честь и достоинство» – в 2004 году в этой престижнейшей номинации было всего два лауреата на огромную театральную страну: Виталий Константинович Венгер и легендарный режиссер, основатель театра своего имени в Москве Борис Александрович Покровский.

Виталий Константинович многие годы руководил иркутской организацией Всероссийского театрального общества, был членом правления Союза театральных деятелей России (1980–1995), был депутатом Иркутского городского совета, бессменным председателем областного фонда Александра Вампилова, членом наградной комиссии при администрации Иркутска. В 2000 году Виталию Венгеру было присвоено звание академика Восточно-Сибирской межрегиональной академии наук педагогического образования. В 2010 году о нем был снят (по сценарию автора этой статьи) документальный фильм «Виля» (режиссер – заслуженный деятель искусств РФ Изяслав Борисов, оператор – лауреат Государственной премии РФ Евгений Корзун).

Теперь, после торжественного списка заслуг нашего сегодняшнего 90-летнего юбиляра, – тост, который он нетерпеливо выслушает; потом непременно съязвит по поводу моей высокопарности («Ты, Сережа, всё о прошлом, а мне интересна следующая роль») – и мы выпьем:

Венгер – живая эмблема театральной жизни Иркутска за длинный ряд десятилетий прошедших – и, осмелюсь предсказать, – на многие десятилетия в будущем.

Если драматургу повезет, он, создавая персонажа, держит перед глазами идеального артиста. Так было не раз в истории театра, начиная, по крайней мере, с Шекспира. Так, первого комического артиста шекспировской труппы Вилли Кемпа (кстати, и наш юбиляр со студенческих лет для друзей, например для великого однокурсника Михаила Ульянова, – Вилли) мы можем расслышать во всех пьесах. Везде это – Шут, лицо от театра, импровизатор и свободный комментатор действия – от Слая в «Укрощении строптивой» (без Слая эта, увы, популярная комедия становится банальной историей про то, «кто в доме хозяин»… Простенький каламбур: без Слая очередное «укрощение» будет банально-бесславно). От Слая и до Первого Могильщика в «Гамлете» – это вереница, может быть, самых важных людей на сцене – Актеров по определению, свободных импровизаторов, комментаторов ///от собственно театра///.

Такой Актер – редкостная, драгоценная в театре фигура: что бы он ни играл, он обеспечивает сцене художественную автономию, отдельность от житейских банальностей, радостное ощущение независимости от обрыдлой рутинности жизни. И зритель, даже самый неискушенный, с благодарностью отзывается на виртуозную, самозабвенную игру такого актера, такого Вилли: даже с трагедии уходишь тогда как с праздника.

Он так сыграл Первого Актера в дипломном спектакле Иркутского театрального училища «Гамлет» (1994 год, курс Александра Булдакова, постановка Вячеслава Кокорина), что впервые на моей долгой зрительской памяти популярнейшая из трагедий присвоена театром без оглядки на стереотипы и «литературу». Повторюсь: душою, камертоном того студенческого Гамлета был Первый актер – наш Венгер, как слон в посудной лавке зрительских ожиданий со своей принципиальной громогласной театральностью.

Еще один шедевр Артиста, тот спектакль и назывался по-детски задиристо: «Га-а-млет», уже в афише настаивая на подлинно «венгерской» неготовности, нестандартности, неожиданности, импровизационности взгляда – и на Шекспира, и на театр, и на мир. (Я имел незаслуженную честь быть упомянутым в афише того спектакля как консультант.) А Володя Капустин – наш юный Га-а-млет с саксофоном, вниз головой, ногами за стропила «домика» (вспомогательной сцены училища, потом сгоревшей) – стал для меня принципиальным знаком 90-х, теперь прозванных «лихими», а тогда полных надежд. Потом Капустин, заслуженный артист России, теперь москвич, блестяще сыграет в кино «русского Гамлета» – Варлама Шаламова в фильме Н. Досталя «Завещание Ленина».

Что бы наш Вилли ни играл – от необыкновенно пластичного, музыкального, обаятельного бандита Мэкки-Ножа в «Трехгрошовой опере» Бертольда Брехта; неожиданно фарсового библейского Адама в «Негритянке» Алексея Василевского и до гоголевского вроде бы комического недотепы Подколесина, в котором вдруг проглядывает «весь» трагический Гоголь, – именно здесь мировое театральное открытие и Госпремия за роль в спектакле режиссера Вячеслава Кокорина. От шукшинского деревенского старика, который до сих пор в бесконечно долгом (немом!) пластическом этюде сползает в моей зрительской памяти со своей беленой печки (Артист своим вниманием к персонажу оправдывает всю его, персонажа, казалось бы, уже закончившуюся жизнь), до горинского гениального еврейского недотепы Тевье-Молочника, везущего на своей телеге весь мир… Что бы ни играл наш Виля – незабываемо.

Я имел честь вместе с ним (как редактор) делать книгу, которой горжусь, – «Венгершарж» (Иркутск, 2003: автор идеи и издатель книги Геннадий Сапронов, художник Антон Лодянов). Там – сто шаржей Венгера (Виля – еще и блестящий рисовальщик) на коллег из театра и его же театральные «байки» (наш юбиляр – еще и великолепный и острый портретист). Там молодой, талантливый художник Лодянов (увы, рано ушедший), подглядев за Тевье- Молочником и его вечной телегой, усадил на «венгерскую» телегу весь театр, всю добрую сотню персонажей книги: на каждой странице остается по одному, и в конце Тевье-Венгер, великий «коренник» театра, может передохнуть с уже свободной от пассажиров телегой.

Процитирую только одну из «баек» «Венгершаржа» – к портрету Вячеслава Кокорина. Здесь открывается, по-моему, один из великих секретов великого Артиста: он не судит своих героев, он дает им жить. И потому, мне кажется, в этой роли вечно неприятного «отрицательного» чеховского героя Венгер переигрывает даже знаменитых (и ценимых мною!) Серебряковых из «Дяди Вани»: в кино это Евгений Лебедев и Владимир Зельдин; в сегодняшнем вахтанговском (замечательном!) спектакле режиссера Туминаса – Владимир Симонов.

Венгер: «Кокорин свободен от штампов: готовые представления о персонажах ему неинтересны, он называет это «литературой». В «Дяде Ване», вглядываясь вместе с режиссером в своего профессора Серебрякова (довольно ядовитого, надо сказать, господина), я даже заболел его болячками. Я расшнуровал моему бедному герою ботинок на левой подагрической ноге – стало легче. Конечно, это не для зрителей (курсив мой. – С.З.) – кто разглядит из зала такую мелочь?

Так и играл.

Как-то в антракте спектакля вбегает в мою гримуборную режиссер (вообще-то, он не любит приходить на свои спектакли, видеть, как зритель своею реакцией «подтягивает» артистов к привычному, к «правде жизни»).

Он: Всё вроде ничего (большей похвалы от Коки не дождешься). Вдруг взгляд его падает на мои вытянутые ноги: Старик, а где шнурок?

Я: Нога болит, подагра, так легче.

Он: У кого подагра?

Я: У Серебрякова.

Он: (/подскочил, поцеловал): Закрепить! (Убегает.)».  

Закончу я свой тост словами Гоголя, переадресовав их нашему Подколесину, к которому классик очевидно благосклонен:

– Зачем нам дан Венгер и что доказывает собою? – Венгер дан нам на то, чтобы доказать собою, что такое сам Артист, и ничего больше, – что такое Артист, взятый не под влиянием какого-нибудь времени или обстоятельств и не под условьем также собственного, личного характера как человека, но вне зависимости ото всего; чтобы, если захочет потом какой-нибудь высший душевный анатомик разъять и объяснить себе, что такое в существе своем Артист, то чтобы он удовлетворен был, увидев это в Венгере.

Узнав о кончине глубоко чтимого им Артиста, Евгений Александрович Евтушенко сказал: «В Иркутске должна быть улица Венгера».

Совершенно согласен с поэтом: например, давно пора переименовать улицу Марата (об этом персонаже сами французы вспоминают с содроганием): на этой улице много лет жил наш герой, прямой путь по ней ведет к театру.

Но, по-моему (и меня, безусловно, поддержат и многие тысячи иркутских зрителей, и многие сотни благодарных учеников Мастера), в первую очередь имя Виталия Константиновича Венгера должно на поколения вперед стать именем Иркутского театрального училища.

Сергей Захарян, кандидат филологических наук,
театральный критик, специально для «Байкальских вестей»

На фото: Виталий Венгер. Автор портрета – Виктор Мироненко

Поделитесь новостью с друзьями:

Комментарии