Общественно-политическая газета Иркутской области
Выходит по понедельникам

Прибайкалье-1937: ужасающий Лупекин

04 апреля, 2016

Большой террор — организаторы, исполнители, жертвы


1.jpg

В череде начальников регионального управления госбезопасности советского времени (ВЧК — ОГПУ — НКВД — МГБ — КГБ) особое место — выдающееся и зловещее одновременно — принадлежит двоим. Именно они возглавляли, координировали в Иркутской области массовые репрессии 1937—1938 годов, так называемый Большой террор. Именно они безжалостно — мало того, инициативно, с огоньком — проводили в жизнь директивы Сталина и Ежова. И они же сами стали жертвами массовой чистки в НКВД, когда выполнивших свою роль «ежовцев» сменила прагматичная команда Лаврентия Берии. Эти двое — старшие майоры госбезопасности (что в армии соответствовало званию комдива или позже генерал-майора) Герман Лупекин и Борис Малышев. Сейчас разговор о первом из них.   

Новые задачи — новые люди

На февральско-мартовском (1937 г.) пленуме ЦК ВКП(б) Сталин заявил: «С приближением социализма нарастает классовая борьба, загнивающий класс ожесточается. В Советский Союз, единственную страну, строящую социализм, капиталистические государства заслали армии шпионов и диверсантов, задача которых помешать строительству социализма». Помощниками «шпионов и диверсантов» были объявлены «бывшие кулаки, члены антисоветских партий, бывшие царские чиновники, белогвардейцы, участники бандитских формирований, служители культа».

Масштаб и сжатые сроки репрессий потребовали и смены кадров всех уровней. Так, начальник управления НКВД по Восточно-Сибирской области, комиссар госбезопасности второго ранга Марк Гай, сделавший карьеру в центральном аппарате ОГПУ, а затем НКВД, был снят с должности, тут же арестован и через два месяца, в июне 1937-го, расстрелян как «враг народа». На смену ему с 1 апреля пришел Герман Лупекин, перед которым нарком Николай Ежов поставил задачу «вскрыть и тщательно до конца выкорчевать правотроцкистов, диверсантов и шпионов, агентов фашизма, пытающихся продать трудящихся Восточной Сибири в рабство японо-германскому фашизму».

Красный рассвет

В биографиях тех, кто надел «ежовые рукавицы», как правило, нет каких-либо аномалий, «злодейских отклонений». Плоть от плоти новой власти, стражи революции, верные ленинцы. Таковыми их, во всяком случае, считали тогда, так считали и они сами…

Герман Антонович Лупекин, «сын грузчика и прачки, образование нисшее» (цитата из автобиографии), родился 30 апреля 1901 года в Киеве. В 1916—1917 годах работал в кустарной мастерской, затем оказался в Петрограде — трудился подручным слесаря в военном порту Кронштадт, затем служил юнгой на крейсере «Олег», но в конце 1917-го вернулся с Балтики в столицу Украины, где стал работать слесарем на землечерпалке. Образование получил и впрямь скудное — приходская школа плюс один класс горного училища…

Для Германа не было сомнений, на какой стороне участвовать в революции и Гражданской войне, — уже в январе 1918-го он служит рядовым 1-й Красной рабочей роты Подольского района Киева, затем — пулеметчиком 1-го Киевского коммунистического полка, пулеметчиком канонерских лодок «Ленин» и «Грозный», пулеметчиком десантного отряда Днепровской флотилии. В 1920 году 19-летний Лупекин — командир пулеметного взвода, политрук и военком красноармейского отряда в Белоруссии. Политическая линия прослеживается и дальше: агитатор политотдела 1-й Морской экспедиционной дивизии, политрук Днепровского полка.

Сражения против войск Деникина и Врангеля сопровождаются нешуточными испытаниями: в сентябре 1920 года Герман Лупекин попадает в плен. Его приговорили к смертной казни, но отважный красноармеец совершил побег. Вскоре его политические взгляды получают официальное оформление — Лупекин вступает в Российскую (с 1925 года — Всесоюзную) Коммунистическую партию большевиков.

С октября 1920 года жизнь Лупекина навсегда связана с органами госбезопасности: ВЧК, ОГПУ, НКВД. Начиная рядовым оперативником, он поднимается по служебной лестнице. В 1920—1923 годах работает на Украине, в 1923—1926-м — в Крыму, в 1926—1928 годах — в Казахстане. Везде не ведает пощады к врагам советской власти, четко, с рвением и энтузиазмом, выполняя волю руководства партии и «органов». 

В команде Леонида Заковского

С 1928 года в послужном списке Германа Лупекина прослеживается очевидная и важная закономерность: он меняет место службы вслед за старшим по возрасту, должности и званию товарищем Заковским. В 1926 году Заковский получает должность полномочного представителя ОГПУ по Сибирскому (с 1930 года — Западно-Сибирскому) краю с центром в Новосибирске, а Лупекин в 1928-м возглавил Информационный отдел, а позже Секретно-политический отдел полномочного представительства ОГПУ по Сибирскому (Западно-Сибирскому) краю. Кстати, тогда Лупекин впервые познакомился с оперативной обстановкой в Прибайкалье, входившем в состав Сибирского края.

22ы.jpg33ы.jpg

Теперь оба чекиста идут параллельным курсом. В апреле 1932 года Заковского переводят на должность полномочного представителя ОГПУ по Белорусской ССР (затем должность преобразуют в наркома внутренних дел этой республики), и Лупекин через полтора месяца становится начальником Секретно-политического, а затем Экономического отдела полномочного представительства ОГПУ в Белоруссии. Правда, затем следует расставание по службе: в июле Лупекина назначают заместителем начальника Управления НКВД, пришедшего на смену ОГПУ, по Курской области.

Но в декабре 1934-го, сразу после убийства Сергея Кирова, комиссар госбезопасности первого ранга Леонид Заковский (его звание соответствовало армейскому генералу армии) брошен на усиление чекистской работы и уничтожение многочисленных врагов, засевших в «колыбели революции» Ленинграде. Ядро «белорусской» команды он забирает к себе. И уже 9 февраля 1935 года Герман Лупекин руководит Секретно-политическим отделом Управления госбезопасности Управления НКВД Ленинградской области. Он успевает принять участие в зачистке города весной 1935-го от разного рода «бывших» (дворян, помещиков, заводчиков, офицеров, священников). Более 40 тысяч ленинградцев формируют так называемый Кировский поток — массовую высылку в отдаленные районы страны. Среди других поручений от Заковского — участие в подготовке (точнее — фабрикации) первого Московского открытого процесса против бывших руководителей партии и государства, так называемого «процесса Зиновьева — Каменева» (или, официально, Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра), который состоялся в августе 1936 года.    

О покровителе Лупекина уместно сказать чуть подробнее, он заслуживает того. Леонид Михайлович Заковский — безусловно, «демиург репрессий» первой величины, в чем-то даже превосходивший Генриха Ягоду и Николая Ежова. Как говорится, два в одном: организатор, вдохновитель, идеолог и одновременно исполнитель, ремесленник, заплечных дел мастер. Большевик с дореволюционным стажем, участник Октябрьского переворота в Петрограде, он буквально на острие чекистской работы — и на фронте, и в тылу — в годы Гражданской войны. Как ни крути, а показывать чекистов в художественных фильмах, даже не упоминая о Заковском, — это, без преувеличения, наглая ложь из конъюнктурных соображений. Так же, как, например, не показать на экранах истинного, «всамделишного» шефа наших разведчиков-нелегалов в годы Великой Отечественной войны Павла Судоплатова. А все потому, что у обоих крайне «неудобные» биографии — ну, то есть как в жизни, а не как в сказке…

Кстати, Заковский — один из немногих представителей верхушки НКВД, который взлетел еще при наркоме Ягоде, но не был уничтожен или хотя бы понижен при Ежове, а продолжал карьерный рост. А все потому, что у Заковского еще при Ягоде был стиль завтрашнего дня, алгоритм 37-го — массовые операции, тотальное уничтожение «вражеских полчищ» без малейших колебаний. Согласно молве тех лет, Заковский уверял сослуживцев, что если бы ему пришлось допрашивать Карла Маркса, то он быстро добыл бы признание, что тот шпионит в пользу Бисмарка. Поэтому Ягоду с приближением Большого террора убрали, а Заковский остался. Более того, Леонид Михайлович с партийной и чекистской трибуны «на полную катушку» клеймил Ягоду как «шпиона», «диверсанта», «врага народа»…

И еще один штрих — будучи как минимум по локоть в крови невинных жертв, Заковский на фоне большинства сотрудников НКВД отличался подчеркнутой интеллектуальностью и даже в некоторой степени аристократизмом. Его выступления изобиловали примерами из всемирной истории, философскими аллюзиями, утонченными, изысканными сравнениями. И хотя речь Заковского все же была понятна простым людям, но она очень разнилась с лексиконом «плебеев» и «колхозников» типа Ежова, Ворошилова или Хрущева. И это при том, что Заковский (по национальности латыш, первоначальные имя и фамилия — Генрих Штубис) кроме школы окончил только два класса горного училища в Либаве (Лиепае), откуда его выгнали в 1909 году за революционную деятельность…    

Да что там выступления! Леонид Заковский — не только практик, но единственный из высшего руководства НКВД автор и соавтор нескольких книг и брошюр не только пропагандистского, но и, можно сказать, учебно-методического, научно-популярного назначения: «О некоторых методах и приемах иностранных разведывательных органов и их троцкистско-бухаринской агентуры» (Партиздат ЦК ВКП(б), 1937), «Шпионов, диверсантов и вредителей уничтожим до конца!» (Партиздат ЦК ВКП(б), 1937), «Подрывная работа церковников и сектантов» (Леноблиздат, 1937), юбилейный сборник «20 лет ВЧК — ОГПУ — НКВД» (Политиздат, 1938). Но и сейчас, в XXI веке, кто-то, очевидно, считает опыт Заковского не только позитивным, но и актуальным. Во всяком случае, его опусы составили основу сборника «Ликвидация «пятой колонны», выпущенного в 2011 году издательством «Эксмо».

4.jpg

…По словам одного из известнейших историков, «после убийства Кирова в Ленинград пришел ужасающий Заковский». Что ж, его ученик Лупекин сыграл такую же роль в Иркутской области. Похожим был и финал. В январе 1938-го Заковский поднимается еще выше: становится заместителя наркома внутренних дел СССР и параллельно возглавляет Московское управление НКВД. В столице тут же поставлен рекорд: расстреливают тысячами. И… в апреле Заковский арестован (разумеется, с тем же букетом обвинений, который он до этого вручал другим), а в августе расстрелян. Получается, он падает даже быстрее начинающего слабеть Ежова, которого, как казалось, вот-вот должен заменить…       

«Товарищ Киров очень любил женщин»

В ленинградском периоде жизни Германа Лупекина есть примечательный эпизод, связанный с убийством Сергея Кирова. Цитируем легендарного аса советской разведки, одного из ближайших сподвижников Лаврентия Берии генерал-лейтенанта Павла Судоплатова: «От своей жены, которая в 1933—1935 годах работала в НКВД в Секретном политическом отделе, занимавшемся вопросами идеологии и культуры (ее группа, в частности, курировала Большой театр и Ленинградский театр оперы и балета, впоследствии театр им. С.М. Кирова), я узнал, что Сергей Миронович очень любил женщин и у него было много любовниц как в Большом театре, так и в Ленинградском. (После убийства Кирова отдел НКВД подробно выяснял интимные отношения Сергея Мироновича с артистками.)».

Итак: проверку вели сотрудники Секретно-политического отдела — даже если из Москвы, то, по сложившимся правилам, при участии сотрудников ленинградского СПО. Секретно-политический отдел с 9 февраля 1935 года возглавлял Лупекин. Скорее всего, «театральный рейд» провели раньше, в декабре-январе. Но уж, во всяком случае, при участии Заковского, который возглавил Ленинградское областное управление 10 декабря 1934 года, то есть уже через девять дней после убийства Кирова. Вывод: не только Заковский, но и наверняка Лупекин знали о личной жизни Кирова, что называется, в подробностях. Иными словами, будущий глава иркутских чекистов стал носителем не просто совершенно секретной информации (к ней относилась почти вся деятельность НКВД), но и секретов «штучной» важности.

Значение таких секретов для расследования убийства Сергея Кирова трудно переоценить. Скорее всего, наиболее перспективна «комбинированная версия» (подробнее см. материалы, опубликованные в № 54 и 56 «Байкальских вестей» за 2014 год). Согласно этой версии, убийство инициировал Сталин — видимо, в устной (более того — иносказательной, непрямой) форме, а группа чекистов под видом усиления охраны вождя ленинградских коммунистов развернула оперативную работу «по Кирову». После внимательного изучения привычек, предпочтений «Мироныча», его личной жизни было решено совершить убийство «втемную», руками Леонида Николаева — мужа одной из любовниц Кирова (правда, не «театральной»). Его косвенно («исподволь»), но последовательно настраивали на покушение. А затем сделали так, чтобы он оказался в нужное время в нужном месте (и, скорее всего, это был не коридор, а другое помещение Смольного — вероятно, кабинет Кирова).

Оставался охранник Кирова Михаил Борисов, знавший слишком много о личной жизни Кирова вообще и об особенностях визита Сергея Мироновича в Смольный 1 декабря (день убийства) — в частности. Видимо, настроения Борисова после смерти Кирова настолько не соответствовали «задачам момента», что его убили немедленно и — может, как раз из-за спешки — крайне неаккуратно. Именно «поверенность в сердечных делах» стала для Борисова роковой, так как иной вариант — если бы он оказался заодно с убийцами Кирова — как раз не представлял такой угрозы для сценаристов и режиссеров. В таком случае с Борисовым можно было расправиться и позже, не вызывая повышенного внимания и ненужных вопросов. А так — пришлось действовать в режиме «форс-мажор».   

Абсолютная запретность этой темы в сталинские (да и в брежневские) годы подкреплена тем, что были уничтожены несколько «слоев» людей, которые могли хоть что-то знать даже из третьих-пятых рук. Например, чекисты «на всякий случай» навсегда избавились от всех жителей дома, где жила чета Николаевых, а это несколько десятков семей… Очевидно, Хозяин с присущей ему жестокостью решал тогда сразу три задачи: вытравить свою причастность к убийству «лучшего друга» — раз; полностью ликвидировать даже намеки на «любовный след» преступления (это ж в каком свете предстанут тогда «Мироныч» и вся партийная верхушка?) — два; «перевести стрелки» на так называемых врагов партии и народа, развернув массовые репрессии, — три. Для таких, как Герман Лупекин, наступало золотое время…

Владимир Томилов, специально для «Байкальских вестей»,
Юрий Пронин, «Байкальские вести».

На фото: Герман Лупекин. Фото из личного дела;

Леонид Заковский весной и (с орденом Ленина)
осенью 1937 года. Многие отмечают его внешнее сходство
с нынешним президентом Украины Петром Порошенко;

Вместе — против «врагов народа». Первый секретарь
Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Андрей Жданов
и начальник Ленинградского УНКВД Леонид Заковский 

Окончание следует.

 

     

Поделитесь новостью с друзьями:

Комментарии