И вновь разольются весенние воды…

К 150-летию со дня рождения Сергея Васильевича Рахманинова

«Все, что происходит в рахманиновской музыке, происходит в России, на фоне русских полей и лесов, все наполнено русской песенностью, русской колокольностью, русской душевностью и мощью. Русская природа, русская психика, русская жизнь – вот чем жило, о чем пело рахманиновское искусство».

Г.М. Коган, пианист, музыковед, педагог

В 2023 году мировая общественность отмечает знаменательный юбилей – 150 лет со дня рождения великого русского композитора, талантливого дирижера, гениального пианиста Сергея Васильевича Рахманинова.

С именем Рахманинова связана одна из самых ярких и вдохновенных страниц в истории русской и мировой музыкальной культуры. «Замечательный, непонятный и большой человек Сергей Васильевич Рахманинов», – сказал однажды о композиторе его учитель С.И. Танеев. В этих немногих, но точных словах отражено представление многих современников о композиторе, имя которого стоит в первом ряду классиков русской музыки, о мудром художнике, внешне замкнутом и скупом на словесные излияния, открыто эмоциональном… и безгранично щедром в своем творчестве.

Единственной темой рахманиновского творчества явилась его Родина – Россия, страстным певцом которой он оставался до конца своей жизни. В чем же сила и жизненность музыки Рахманинова? Почему она так волнует миллионы людей?

Сочинения Рахманинова содержат в себе простые, но возвышенные и сильные чувства: любовь, восторг перед красотой мира, радость, скорбь и веру в лучшее. Его музыка открыто обращена к человеку, к самому сокровенному в нем и всегда исполнена вдохновения, поэтому Г.В. Свиридов назвал Рахманинова «славой и гордостью русской музыки».

Сам же Сергей Васильевич сказал о назначении своего искусства: «Музыка прежде всего должна быть любима, должна идти от сердца и быть обращена к сердцу. Иначе музыку надо лишить надежды быть вечным и нетленным искусством».

Уникальность личности Рахманинова заключена в том, что он вошел в историю музыкальной культуры и как талантливый композитор, и как непревзойденный представитель отечественной пианистической школы, и как величайший мастер дирижерского искусства. Феномен такой гениальной многосторонней деятельности в музыкальной культуре являет только творчество великого венгерского композитора, пианиста и дирижера Ференца Листа.

Формирование и расцвет творчества Рахманинова охватывает рубеж двух столетий. Для этой эпохи характерны предчувствия грядущего обновления, томительная жажда перемен. Жизнь и творчество Сергея Васильевича отчетливо делятся на три периода.

Первый период – до 1905 года – связан с возрастанием революционной волны, которая дает мощный толчок рахманиновскому творчеству. Появляются Вторая фортепианная сюита, Второй фортепианный концерт, кантата «Весна», романсы «Сирень» и «Весенние воды». Настроение бодрое, веселое, приподнятое, царит половодье чувств, широкими волнами разливаются прекрасные мелодии, бьет прибой героических, наступательных ритмов. Этот период – ВЕСЕННИЙ – самый светлый и жизнеутверждающий в творчестве Рахманинова.

Но судьба стучится в дверь. С 1905 года в Росси начинается полоса реакции. Этот период – ОСЕННИЙ – продолжается до 1917 года. В это сложное время, отмеченное Первой русской революцией и Первой мировой войной, появляются такие произведения, как «Остров мертвых», «Колокола» – «грандиозная поэма о смерти», романс «Крысолов». «Половодье мелеет, иных звуков становится все больше, музыка пропитывается суровыми, аскетическими интонациями, злыми, колючими ритмами».

События 1917 года разделяют жизнь композитора на две половины, вторую из которых великий музыкант вынужден был провести вдали от Родины. В России композитор создал 39 opus-ов, на чужбине – за 25 лет – всего 6. Такой творческий кризис не может не произвести впечатления. Мощный родник композиторского дарования не бьет…

Третий период – ЗИМНИЙ. Три произведения этого периода – на заимствованные темы: «Три русские песни», «Вариации на тему Корелли», «Рапсодия на тему Паганини». Музыка эта темная, зловеще озаряемая присутствием Dies irae. Эта средневековая секвенция издавна считается символом смерти. Живые краски уступают место суровой графике, певучая лирика – токкатной виртуозности, костяной четкости.

Вынужденная потеря Родины стала для Рахманинова источником тяжелейших страданий до конца его жизни. В первые годы за границей Рахманинов всецело посвятил себя концертной деятельности, чтобы материально обеспечить свою семью. Музыкант с мировым именем в 1918 году садится за ежедневные пятичасовые занятия. Причина тому – необычайная требовательность музыканта к себе до конца своих дней. «Нет на свете критика более во мне сомневающегося, чем я сам», – говорил он.

За рубежом Рахманинов стал обеспеченным, богатым человеком, но счастливым он так и не стал. На предложение принять американское гражданство он ответил: «Вероятно, никто не сможет понять безнадежную тоску по Родине у нас, старых россиян. Даже воздух в вашей стране другой».

Однажды Рахманинов с исчерпывающей откровенностью рассказал одному корреспонденту о главной причине своего творческого кризиса в эмиграции: «Уехав из России, я потерял желание сочинять. Лишившись Родины, я потерял самого себя. У изгнанника, который лишился музыкальных корней, не остается иных утешений, кроме нерушимого безмолвия нетревожимых воспоминаний».

Все произведения зарубежного периода – трагические, это ностальгия – тоска по любимой, далекой России; все поздние произведения написаны в миноре. По проценту минора в своих сочинениях Рахманинов побил все рекорды в музыкальном мире, опередив даже таких композиторов-трагиков, как Чайковский и Шопен.

Обращаясь в письме к М. Шагинян, поэтессе, приятельнице, с просьбой подобрать ему тексты для романсов, Рахманинов писал: «Настроение должно быть скорее печальное, чем веселое. Светлые тона мне плохо даются». В миноре – все три симфонии, пять фортепианных концертов (для сравнения: у Бетховена из девяти симфоний – две минорные, из пяти фортепианных концертов – один минорный).

Пристрастие музыканта к миру трагических образов несомненно, об этом свидетельствуют наиболее часто встречающиеся слова в его романсах: «печаль, мучения, горе, увядшие цветы, безвозвратные утраты, очи грустные, сердце и душа больные; грудь, страданьем утомленная, больная, усталая, изрытая скорбью, истомившаяся; люди слабые, больные, усталые, измученные бегом».

В творчестве Рахманинова есть одно произведение, судьба которого поистине уникальна. Вряд ли какое-либо другое его сочинение сможет соперничать с ним своей популярностью – это прелюдия до-диез минор. Написанная 19-летним композитором, она встретила столь восторженный прием, что композитора сразу стали называть «человеком, написавшим прелюдию до-диез минор».

«Однажды прелюдия пришла, и я записал ее. Она подступила с такой силой, что я не смог бы отделаться от нее, если бы даже пытался. Она должна быть – и она стала», – говорил композитор.

В прессе прелюдию называли «пожаром Москвы», «судным днем» и даже «московским вальсом». Она стала обязательным номером всех концертов композитора, без ее исполнения Рахманинова просто не отпускали с эстрады. Когда Сергей Васильевич приехал на гастроли в Нью-Йорк, из каждого открытого окна «звенели устрашающие звуки прелюдии». Со временем она стала крупной неприятностью для Рахманинова. Он говорил: «Я не жалею, что написал ее. Она мне помогла. Но публика всегда заставляет меня играть ее. И теперь я играю ее безо всякого чувства – как машина».

Прелюдия стала визитной карточкой и получила название «ЭТО», она – неотъемлемый атрибут композитора, как пара стоптанных башмаков Чарли Чаплина.

В последний год жизни (1942) Рахманинова очень развлек Уолт Дисней, показавший ему свои ранние фильмы, герой которых Микки Маус, сделавшись концертным пианистом, исполняет «ЭТО». «Я слушал мою неизбежную пьесу, великолепно интерпретированную многими лучшими пианистами, жестоко исковерканную любителями, но никогда не был так взволнован, как при исполнении ее великим мышиным маэстро».

Современники Рахманинова в своих воспоминаниях запечатлели человеческий облик замечательного музыканта. Каким же он был человеком? Это был сдержанный, замкнутый, неразговорчивый человек, скупо проявлявший свои эмоции на людях. Многие его считали гордым, упрекали в высокомерии, называли «человеком, не умеющим улыбаться». Композитор не был коммуникабельным человеком, у него был очень тесный, избранный круг друзей, которые знали, что под угрюмой оболочкой скрывается добрый, веселый, жизнерадостный человек, страстный любитель шуток и смеха.

Среди избранного круга друзей выделяется фигура Ф.И. Шаляпина – гениального русского певца. Рахманинов говорил: «Моя связь с Шаляпиным – одно из самых сильных, глубоких и тонких переживаний в моей жизни».

Эта дружба двух великих гениев была основана на взаимном глубоком преклонении. Шаляпин преклонялся перед Рахманиновым – не только выдающимся музыкантом, но и человеком (в присутствии Рахманинова Шаляпин весь внутренне и внешне подтягивался).

Мягко, деликатно, не подчеркивая музыкального невежества ученика, Рахманинов настойчиво занимался с Шаляпиным, который говорил о композиторе: «Это живой, веселый, компанейский человек. Отличный артист, великолепный музыкант».

Когда Шаляпин женился на итальянской балерине Торнаги, венчание проходило в маленькой сельской церквушке, а «после свадьбы мы устроили смешной какой-то турецкий пир, – вспоминал Шаляпин. Сидели на полу, на коврах, озорничали, как малые ребята...

Поутру, часов в 6, у окна моей комнаты раздался адский шум – толпа друзей исполняла концерт на печных вьюшках, железных заслонках, на ведрах и каких-то пронзительных свистульках.

– Какого черта вы дрыхнете? – кричал Мамонтов. В деревню приезжают не для того, чтобы спать. Вставайте, идем в лес за грибами.

И снова колотили заслонки, свистели, орали. А дирижировал этим шумным кавардаком Рахманинов».

Интересно проследить, каким было формирование личности композитора, каков был путь его творческого становления. Легким и безоблачным его никак не назовешь, то был трудный путь, усыпанный терниями.

Первые семь лет своей жизни маленький Сережа провел в новгородском имении Онег. Самыми яркими впечатлениями были народные песни, услышанные будущим композитором от крестьян, колокольный звон соборов и церковные песнопения, могучая и величавая русская северная природа. Позднее Рахманинов говорил: «До чего наш народ музыкален! Наши народные песни прекрасны, как я их люблю!» Когда же маленькая внучка спросила своего знаменитого деда: «Какая нация самая музыкальная?», Рахманинов, не задумываясь, ответил: «Русская, конечно, русская».

Отец композитора был очень музыкальным, но легкомысленным и расточительным человеком, и когда в семье Рахманиновых родился шестой ребенок, четыре имения из пяти уже были проданы за долги.

Мать – сдержанная и спокойная, стала первой учительницей музыки маленького Сережи, так как его способности обнаружились рано, в пять лет.

Когда Сереже исполнилось девять лет, семью постигло несчастье: родовое имение Онег было продано, и семья вынуждена была переехать в Петербург. После прекрасной природы и приволья Онега дети попали в тесную, сырую квартиру. Отец в столь трудный момент оставил семью, умерла дочь Елена; мать стоически принимала удары судьбы, но по-настоящему не могла заниматься воспитанием детей.

Маленького Сережу определили на младшее отделение недавно открывшейся Петербургской консерватории. Но к учебе мальчик не испытывал особого рвения. Любимым занятием для него стало катание на подножке трамвая, он учился соскакивать с нее на ходу. Еще большей радостью стал для мальчика каток. Утром бабушка давала ему гривенник на дорогу и на завтрак и даже не подозревала, что в портфеле у него вместо книг – коньки, а радостное возбуждение и торопливость – не от встречи с музыкой и науками. Возвращался Сережа раскрасневшийся и счастливый, рассказывал родным о своих консерваторских «успехах». «Я стал хорошим конькобежцем, но никогда и не приближался к консерватории», – вспоминал он много позже.

Наконец семье стало известно о предстоящем исключении ребенка из консерватории. На помощь пришел двоюродный брат Рахманинова Александр Зилоти – известный русский пианист, ученик А. Рубинштейна и Ф. Листа; он повез Сережу в Москву к замечательному человеку, музыканту и педагогу, которому он мог доверить юное дарование, – Николаю Сергеевичу Звереву. Этот человек содержал в своем доме музыкально одаренных детей, то есть они были на полном его обеспечении. В этом доме царили строгая дисциплина и порядок; обязательные многочасовые ежедневные занятия, тщательная и кропотливая работа стали для мальчика душевной потребностью, жизненной необходимостью. «Всем лучшим я обязан ему», – так высоко оценил Рахманинов значение этого прекрасного педагога в своей жизни.

В доме Зверева царила творческая атмосфера: здесь бывали Чайковский, Рубинштейн, Танеев, Аренский. Однажды к приезду Чайковского Рахманинов самостоятельно выучил его пьесу «На тройке» и исполнил так хорошо, что Чайковский растрогался и расцеловал юное дарование. Позднее композитор вспоминал: «Когда я был в Москве с Чайковским, я думал о нем, как о божестве. Я и теперь думаю так же».

Одним из любимейших жанров для Рахманинова стал жанр романса. Им было написано более 80 романсов, причем все – в России, за рубежом композитор не создал ни одного романса. Это связано с тем, что произведения этого жанра рождались атмосферой дружеского расположения, задушевных встреч и бесед, они стали неотъемлемой частью русской жизни. За границей он навсегда закрыл для себя эту область.

Один из ранних шедевров в жанре романса – «Сирень». Сколько в этой музыке света, упоения жизнью! Даже в творчестве Рахманинова этот романс особенно выделяется своей поэтичностью, возвышенностью воспеваемых чувств и особой одухотворенностью.

Композитор обладал острым чувством природы: он был не столько ее живописцем, сколько чутким поэтом. Говорили, что у Рахманинова «ухо с прихваткой»: он слышит, как рожь звенит, сосна шумит, травинка шуршит. Природа в романсах композитора живет будничной жизнью: «из моря смотрит островок, где еле дышит ветерок» («Островок»), «вдали огнем горит река, цветным ковром луга легли, белеют облака» («Здесь хорошо»), «весенние воды шумят» («Весенние воды»). В «Сирени» тема природы неразрывно связана с темой мечты о несбыточном счастье, оттененной картиной весеннего утра.

Рахманинов – великий мастер создавать звуками ощущение тишины, дремлющей природы, ее вибрирующей неподвижности. (М. Горький о Рахманинове: «Как хорошо он слышит тишину»). Когда слушаешь эту музыку, на память приходят строки А.С. Пушкина:

«Своей дремоты превозмочь не хочет воздух.
Чуть трепещут серебристых тополей листы…»

В 14 лет юный Сергей начинает сочинять. Переходя на старшее отделение консерватории, Рахманинов сыграл несколько своих пьес, которые так понравились Чайковскому, присутствовавшему на экзамене, что тот в ведомости, в которой уже стояло «5+», дописал еще несколько плюсов со всех сторон.

Но в доме Зверева целый день звучала музыка, и это мешало Сергею сочинять. Тогда он решил поговорить со своим учителем, но сделал это так неумело, что учитель был возмущен неблагодарностью своего ученика, не пожелав даже выслушать его объяснения. Напрасно мальчик простаивал у подъезда консерватории в ожидании любимого учителя, напрасно обращался к нему, пытаясь объяснить еще раз; тот молча проходил мимо, даже не удостаивая юношу своим взглядом.

Сергей переселяется в дом тетки, ведет полуголодный образ жизни. В этот период он называл себя «бедным странствующим музыкантом». В 20 лет он создает романс на стихи Гейне (в переводе Плещеева) – «Сон». В этой музыке воплощена неизгладимая память о родном крае, родной семье, о которой так мечтал бездомный музыкант. Семья для Рахманинова – это несбыточный прекрасный сон. К счастью, в дальнейшем Сергей Васильевич воплотил свою мечту в жизнь: у него была прекрасная жена – верная спутница до последних его дней, две прекрасные дочери и четверо внуков.

Сергей Рахманинов и Федор Шаляпин. 1900 год

В консерватории Рахманинов учился на двух отделениях: фортепианном у А. Зилоти и по классу композиции у С. Танеева и А. Аренского. Но у Зилоти произошел конфликт с директором консерватории, и он был вынужден уволиться из заведения. Рахманинов не захотел переходить в класс другого педагога, поэтому он досрочно сдал экзамен по фортепиано, за три недели выучив сложнейшую программу (соната си-бемоль минор Ф. Шопена и «Аппассионата» Л. Бетховена).

На композиторском отделении оставалось учиться еще три года, но Рахманинов сдает экзамен на два года раньше срока. Его экзаменационной работой стала одноактная опера по поэме А.С. Пушкина «Цыгане» – «Алеко», которая была написана за 17 дней. Эта дипломная работа получила самую высокую оценку экзаменаторов и была принята к постановке в Большом театре. Во время премьеры оперы Чайковский, зная, как важна для молодого композитора поддержка авторитетного музыканта, свесился из ложи и хлопал громче всех.

Золотая медаль достойно увенчала консерваторский путь Рахманинова, его имя было занесено на мраморную доску в Малом зале консерватории.

Но еще большую радость для композитора принесло примирение со Зверевым. Замечательный музыкант все-таки понял и простил своего бывшего ученика. В знак возобновления дружбы он снял с себя золотые часы и подарил их Рахманинову, который берег их до конца своих дней.

Лариса Неделько, преподаватель Детской музыкальной
школы № 2 г. Иркутска, специально для «Байкальских вестей»

Окончание следует.