Общественно-политическая газета Иркутской области
Выходит по понедельникам

Двадцать лет — не срок, или Когда проходит эйфория

22 августа, 2011

 

 

 

 

По историческим меркам 20 лет со времени «августовского путча» — период сравнительно небольшой. Утверждать, что проявились все тенденции, спровоцированные событиями 19—21 августа 1991 года, и мы можем дать им трезвую адекватную оценку, было бы слишком самонадеянно.

 

На круги своя…

Уже через год после путча обстановка в стране была такая, что на празднование Дня независимости России (только что объявленного Верховным Советом Российской Федерации официальным праздником как «День принятия декларации о государственном суверенитете России») у иркутского Дворца спорта собралось всего около ста человек. По сравнению с теми тысячами, что вышли на эту же площадь годом ранее, это было практически ничто. И в этом первый урок «путча»: мало кто думает, что в результате преобразований он получил то, что заслуживает, или то, что он хотел, — но продолжения агонии СССР уж точно не хотел никто. Ни Горбачев, который готовил новую редакцию Союзного договора; ни сами путчисты, которые хотели вывести страну на старый хорошо известный путь; ни те, кто пришел к Белому дому в Москве и вышел на улицы в других городах страны, чтобы защитить свои представления о будущем. Будущем, которое ни при каких обстоятельствах не должно было быть похожим на предыдущие 70 лет истории страны. О том, насколько были не правы члены ГКЧП (во всяком случае, насколько они недооценили реальное положение дел), говорит и эпизод с вышедшим 20 августа в эфир программы «Время» сюжетом о ситуации возле Белого дома и выступлении Ельцина, который объявил ГКЧП путчистами и преступниками, — это было если не прямое сопротивление, то как минимум саботаж.

Не стоит забывать, что к августу 1991 года страна вот уже пять лет напряженно изучала новую версию своей истории (нельзя сказать, что более достоверную, чем официальная, но новую). Многие, как им казалось, успели обрести собственное представление о правильном пути развития, нашли идеологических предшественников и уверенно цитировали труды основоположников понравившихся им течений.

В марте 1992 года два депутата областного Совета народных депутатов даже объявили себя сгоряча «закрытыми членами» Народно-трудового союза — организации, о которой в СССР был известно только то, что она глухо антикоммунистическая и, кажется, сотрудничала с нацистами до и во время Второй мировой войны. Над теми двумя деятелями только посмеялись («закрытое членство» предполагало подпольную  деятельность — как минимум распространение листовок), но в Иркутске хватало всяких неформалов и помимо чудаков-депутатов: конституционные демократы, монархисты, анархисты, социалисты, социал-демократы... Почти весь спектр, представленный в Российской республике в краткий момент  политической свободы с февраля 1917-го по начало 20-х годов. А в органах власти и год спустя, и через десять, и до сих пор сидят примерно те же люди, что и до путча, — бывшие члены КПСС, выходцы из номенклатуры. И это второй урок «путча»: ярлычки — вроде государственной символики — могут поменять быстро, а вот насчет стиля мышления прав был Моисей — нужны многие десятилетия.

 

Маршрутами «новой волны»

Как же, возразит тут любой начитанный человек, а как же вот этот, и этот и еще вон тот — они-то не были даже комсомольцами, если не врут, конечно. Да, часть новой элиты страны действительно вынесло к вершинам власти из тех слоев общества, которые и рассчитывать не могли в советское время на достижение невиданных ранее высот. В том числе и в прямом смысле, на личном самолете. И это тоже урок всем нам: любая революция, то есть радикальный качественный скачок в развитии общества, создает множество вакансий. А люди, которые это понимают, часто оказываются  более деятельными и более убедительными, чем те, кто мечтает сохранить статус-кво.

Вообще, если в обществе много недовольных своим положением, правящему слою стоит вспомнить, что 19—21 августа на стороне Ельцина (обладавшего существенно меньшими полномочиями, чем ГКЧП, хотя и намного более легитимного) оказались не только сомнительные формирования казаков, добровольцев с Северного Кавказа и ветеранов войны в Афганистане, но и вполне боеспособные части ВДВ и танковых войск. Не все офицеры, приведшие свои части к Белому дому, сделали впоследствии карьеру — но многие. И этого вполне достаточно, чтобы очередной капитан или майор на очередном витке истории не вообразил вдруг маршальский жезл в своей полевой сумке. В конце концов, и Ельцин, ставший невольным могильщиком СССР, был по своей биографии и карьере ближе к Янаеву, Павлову и Крючкову, чем к той толпе, что «защищала» его от «Альфы» и «Вымпела».

Впрочем, в иных республиках бывшего СССР в первое время после распада страны к власти пришли люди, не имевшие никакого отношения к КПСС, а уровень жизни, объем коррупции, разгул преступности, демографические и экономические проблемы как бы не хуже российского. Эволюция части среднеазиатских республик бывшего СССР быстро привела их к настоящей гуманитарной катастрофе. Украина и Молдова стали поставщиками дешевой рабочей силы в Европу. Республики Прибалтики все никак не могут определиться, что важнее — отомстить «русским оккупантам» или все-таки вписаться в Европейский Союз с его требованиями толерантного отношения ко всем культурам и соблюдения прав человека в полном объеме.

Что примечательно — обратно в СССР никто не планирует (даже Белоруссия, с которой вроде бы совсем уже договорились о создании союзного государства), и один только бывший игрок в «Что? Где? Когда?»  Анатолий Вассерман с упорством Глобы прогнозирует восстановление сначала общего рынка, а потом и политической конфедерации году этак к 2025-му. Ну, если захотеть, можно сформировать и такое общественное настроение, однако в первые пару лет, когда война в Чечне еще не началась, а гражданская война в Таджикистане уже была в самом разгаре, многие тихо радовались распаду СССР и тому, что российские призывники не должны тушить теперь уже чужие пожары. Нам к тому моменту еще не объяснили, что у России есть геополитические интересы, за которые придется-таки повоевать. Причем от Арктики (где планируется создать специальную бригаду, обученную воевать во льдах за шельф Ледовитого океана) до как минимум Индийского океана, где морская пехота России будет гонять выпускников Одесской мореходки, переквалифицировавшихся в сомалийских пиратов.

 

Уникальная награда

Борис Ельцин, нужно отдать ему должное, оказался человеком вполне адекватным и поступил в точном соответствии с психологическими заветами Иосифа Сталина: если нельзя сразу, вот сию секунду, улучшить жизнь людей, которым ты (по большому счету) очень многим обязан, то отблагодари хотя бы символически. В СССР это были звания стахановцев, почетные грамоты и ордена, а в новой России самая первая по времени учреждения медаль называлась... ну-ка, кто вспомнит? Вспомнят немногие — «Защитнику свободной России». Ценится чуть меньше, чем медаль Пушкина, и чуть выше, чем медаль «За отличие в охране общественного порядка». Спрашивать, кто был первым награжден, тоже бесполезно — никто уже не помнит, что Дмитрий Комарь, Илья Кричевский и Владимир Усов были последними Героями Советского Союза и первыми официальными героями Российской Федерации. (Эти трое оказались единственными жертвами со стороны противников путча, причем погибли в столкновении с армейским подразделением, а симметричные им жертвы со стороны ГКЧП — Пуго, Ахромеев и Кручина — покончили с собой.) Государство оказалось не слишком памятливым: с 2004 года прекращена традиция возложения венков к памятнику на месте гибели Комаря, Кричевского и Усова — осталось дождаться, когда их имена будут исключены из школьной программы и окончательно забыты «благодарным» Отечеством.

Всего этой уникальной наградой, вручавшейся за участие в одном событии, продолжавшемся всего три дня, награждено 1994 человека (из нескольких тысяч собравшихся у Белого дома и даже вовсе не бывавших там), последнее вручение состоялось — вы не поверите — в 2006 году. От медали многие награжденные ею стали отказываться намного раньше: рок-музыкант Константин Кинчев, например, вернул ее государству уже в 1994 году. И тем породил целую волну отказов от наград современной России. В этом списке оказались и Александр Солженицын, не принявший орден Святого Андрея Первозванного («От верховной власти, доведшей Россию до нынешнего гибельного состояния, я принять награду не могу»), и академик Андрей Трофимук, который отказался от ордена «За заслуги перед Отечеством» IV степени, потому что ему было «зазорно» принимать награду из рук Ельцина или Черномырдина, и даже Аман Тулеев — губернатор Кемеровской области, который в 1999 году отказался принять от Ельцина орден Почета потому, что просто не мог «принципиально принять награды от власти, которая ввергла страну в нищету». Принципиальности Тулеева хватило где-то на год — в 2000 году Владимир Путин вручил награду и ему, и губернатору Камчатской области Владимиру Бирюкову, который за пару лет до того отказался принять орден Почета как «несвоевременную оценку».

 

Будущее без прошлого?

Обстановка ли в верхних эшелонах изменилась или страна внезапно вышла из нищеты, Тулеев не объяснял, но многие бы с ним согласились. В самом деле, чего кочевряжиться, если в списке награжденных медалью РФ полным-полно офицеров и сержантов милиции, КГБ и армии, которые — в отличие от гражданских лиц — давали присягу и обещали не просто получать на работе зарплату, но и защищать политический строй. То, что они присягу нарушили и им за это ничего не было, так или иначе отразилось на психологии многих сотрудников силовых структур и военнослужащих: постепенно выяснилось, что можно буквально все — крышевать бизнес, заниматься рейдерством, брать откаты и вступать в долю с торговцами наркотиками. Впрочем, корни всех ключевых российских проблем нужно искать в прошлом: да, не уволили в свое время всю верхушку Минобороны за утонувший «Курск» — но ведь и за утонувший «Комсомолец» никого не наказали. А дело тянули до 1998 года, после чего прекратили в связи с «неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого».

Общественная организация «Живое кольцо», объединявшая «ветеранов» защиты Белого дома, распалась через несколько лет. В 2009 году мэрии Москвы и Санкт-Петербурга вообще запретили шествия в честь августовских событий – видимо, потому, что в них приняли бы участие примерно те же люди, которые сейчас ходят на митинги «несогласных». Впрочем, члены ГКЧП тоже не заработали славу людей, которые (по одной версии) могли погубить демократию или (по противоположной) могли спасти социализм: спустя 10 лет после путча 61 процент опрошенных вообще не мог вспомнить ни одного имени путчистов, 16 процентов вспоминали хотя бы одну фамилию. Спустя 20 лет и спрашивать нечего — какой путч, вы о чем? Россия смотрит в будущее, выборы на носу…

 

Борис Самойлов, «Байкальские вести».

Фото из архива автора

 

 

 

Поделитесь новостью с друзьями:

Комментарии