Чье теперь собачье дело?

На позапрошлой неделе в Иркутске возобновился отлов бродячих животных. И это будет хорошая охота: больше трех месяцев собачьим делом никто не занимался, и предоставленное самому себе четвероногое население иркутских дворов в условиях теплой зимы и ранней весны сильно приросло. На окультуривание лохматого сообщества в этом году из областного бюджета Иркутску выделено 9,66 млн рублей.

На кого собак повесить

Очередной год борьбы с собачьей беспризорщиной проходит в новых условиях. В конце 2013-го принят закон «Об отлове, транспортировке и передержке безнадзорных собак и кошек в Иркутской области». Ранее муниципалитеты решали вопрос путем индивидуального творчества. Так, в Иркутске несколько лет подряд заключался контракт с ООО «Пять звезд» (ранее «Байкалвет»), содержащим приют в Карлуке. До тех пор пока юристам зоозащитной организации «Земляне» не удалось в начале прошлого года через обращение в Федеральную антимонопольную службу заблокировать принятие очередного годового контракта (нашли нарушения в конкурсной документации). Защитники животных давно воевали с «пятизвездочным» приютом: по их мнению, пойманных собак там доводили до голодной смерти.

К делу подключилась и прокуратура Иркутска, которая нашла незаконной деятельность городской администрации по отлову бродячих животных. Ведь любые санитарно-противоэпидемические мероприятия относятся к компетенции области. К чести региональной власти, вопрос на этот раз решили быстро. Ранее, несмотря на часто вспыхивавшие конфликты в этой сфере, в Прибайкалье в течение многих лет законодательные меры регулирования численности бродячих животных областной властью не принимались.

Новое  законодательство, конечно, передает часть полномочий городским и районным властям. Но муниципалитеты будут подчиняться одному на всех порядку и ловить собак и кошек под надзором правительства, которое признало себя ответственным за процесс. Средства на регуляцию численности муниципалитеты получают из областного бюджета. Возможность использовать эти деньги появилась в апреле — а пока процесс регулировали, первые три месяца 2014 года собаки и кошки были предоставлены сами себе.

Суровая Бурятия

Радующие зоозащитников перемены пришли раньше. Ведь на несколько месяцев 2013 года в Иркутске все-таки пришлось заключить последний «самодеятельный» контракт на отлов 1,5 тыс. особей (с собаками до принятия областного закона перемирие не заключишь). Так вот контракт этот впервые за многие годы выиграла не специализирующаяся на отлове и содержании животных организация, а МУП «Спецавтохозяйство» (невольно приходят на ум аналогии с выпуском «Ну, погоди!», где волк на комбайне пакует куриц в сетки).

Нам не дано понять, почему в этот раз именно так сошлись звезды в непредвзятом аукционе по определению подрядчика (ведь раньше аукцион неизменно выигрывал только приют в Карлуке). Но в любом случае зоозащитники остались довольны. Ведь МУП «Спецавтохозяйство», в свою очередь, заключило договоры субподряда со всеми тремя действующими в городе приютами (в Карлуке, при питомнике «К-9» и при фирме «Дальпромлес») по одинаковым для всех расценкам.

При таком раскладе, считает председатель Иркутской региональной общественной зоозащитной организации «Земляне» Татьяна Овсяникова, никакой недобросовестный приют не сможет необоснованно снижать цены и тем самым легко выигрывать аукционы, получая потом деньги и просто уничтожая пойманных четвероногих бомжей. В этом году открытый аукцион, проведенный в апреле уже под сенью принятых областных законов, победило МУПЭП «Горзеленхоз». Оно пошло по стопам своего также муниципального предшественника, заключив субподряды со всеми тремя приютами, поделив между ними территорию города.

Кстати, Иркутская область обходится с бывшими друзьями человека сравнительно нежно. Недавно принятым законом утверждена гуманная схема: собак по заявкам ловить, помещать в приюты, где после карантина прививать, освобождать от глистов и блох. В этом облагороженном состоянии животных предлагать потенциальным хозяевам (или возвращать прежним, наказав лучше следить за питомцем). Если пристроить бродяг не удалось — через определенный срок стерилизовать, кастрировать и возвращать на улицы, где они уже не могут дать потомства (в принципе в Иркутске подобная схема — во всяком случае, в муниципальных документах — была прописана и раньше).

А вот, к примеру, в столице Бурятии ситуация развивается драматично. Там мэрия, которую республиканские власти когда-то тоже оставили с собаками один на один, просто периодически вывозит бродяжек из города и бросает там в каких-нибудь лесах. Собаки возвращаются как бумеранги. В конце концов, республиканская власть свои полномочия признала, но миндальничать не собирается: вот-вот должны утвердить законопроект, по которому все владельцы животных в Бурятии должны будут чипировать питомцев. А всех собак и кошек, пойманных без чипов, решено ликвидировать через 10 дней после поимки.

Можно предположить, что власти Бурятии решили таким образом использовать последний шанс избавиться от многолетней головной боли. Ведь в Госдуму уже поступил законопроект, по которому в России будет наложен прямой запрет на физическое уничтожение как способ регулирования численности животных.

Проверяют одни, помогают другие

Но вернемся домой. На определенную областному центру сумму в 9,66 млн рублей субподрядчики должны за год наловить и подвергнуть процедурам 2400 бродячих животных, по 800 на каждый приют (а всего на область выделено 32,2 млн рублей на 8 тыс. особей). В последний раз в Иркутске безнадзорно передвигающихся собак считали в 2011 году: активисты на общественных началах провели «собачью перепись» по научной методике и пришли к цифре 7,5 тыс. особей (из них совсем ничьих собак — 2 тыс.). С тех пор, несмотря на ежегодные усилия, эта цифра в устах чиновников разве что увеличивается (сейчас можно услышать и о 10 тысячах безнадзорных собак в Иркутске).

Деление 9,66 млн рублей на 2400 животных дает сумму около 4 тыс. рублей на одну особь, но приюты получают из этой суммы около 3 тыс. рублей. Вероятно, оставшуюся тысячу «Горзеленхоз» будет тратить в том числе на услуги по предусмотренному законом «мониторингу» безнадзорных животных (и после мониторинга данные о ситуации должны стать точнее). В начале года комитет по ЖКХ администрации Иркутска сообщил, что на регуляцию численности животных предусмотрены средства и в городском бюджете — около 3 млн рублей.
Областным законом предусмотрена и такая революционная норма, как «общественный контроль» (раньше зоозащитники попадали в стены приюта на птичьих правах). Пункт в законе гласит: «Общественный контроль отлова, транспортировки и передержки животных осуществляется общественными объединениями и иными некоммерческими организациями в соответствии с их уставами, а также гражданами в соответствии с законодательством».

Правда, как говорит Татьяна Овсяникова, сейчас функции тотального контроля фактически доступны только двум организациям — «ЗооЗаботе» и «Обществу защиты животных». Их привлекает «Горзеленхоз». Другим зоозащитным организациям — а всего их 5 (кроме уже упомянутых это фонды «Байкальский ковчег» и «Верность») — попасть в тот же приют в Карлуке сложно. Татьяна Овсяникова: «На совещании в региональном минсельхозе, все-таки назначенном по нашему предложению, мы озвучили эту проблему. Нам говорят, что любая проверка должна предваряться предупреждением за три дня — но в областном законе ничего такого насчет общественного контроля не сказано. Зоозащитные организации ведь не государственные надзорные органы, а значит, любая из них вправе посетить любой приют с проверкой в любое время, в том числе без посредничества «Горзеленхоза». Сейчас нас интересует, как в Карлуке решают вопрос с обеспечением водой. 450 там мест в вольерах и 50 — в карантине, договор, кроме Иркутска, они заключили с городами Ангарском и Усольем-Сибирским, при этом скважины на территории приюта нет. Начинается теплое время года».

По этой теме высказались и сотрудники приюта «Сталкер», действующего при ООО «Дальпромлес»: «ЗооЗабота» и «Общество защиты животных» проверяют нас еженедельно. Мы не против проверок. Но вот в некоторых регионах страны право общественного контроля дают только тем зоозащитникам, которые одновременно осуществляют существенную помощь животным в приюте. А у нас помогают почему-то другие организации».

Ранен – значит, убит

Приют для животных «Сталкер» — наименее «засвеченный» в СМИ. Создан летом прошлого года в поселке Смоленщина. Его область забот — Свердловский район Иркутска. Как говорит руководитель «Сталкера» Татьяна Ларина, им — новичкам — пока удается справляться с трудностями. К отлову приступили, отрабатывают сейчас самые «наболевшие» заявки. Из системных проблем — отсутствие финансирования лечения раненых животных. «Собак сбивают машины, в них все чаще стреляют. Да и понятно, что сто процентов попадающих к нам животных не могут быть невредимыми. А расписанные в законе расходы вообще не предусматривают лечение травмированных. Рентген — уже затраты, не говоря уж об операциях. Получается, ранен – значит, убит. Мы просим помощи у благотворителей, помогают зоозащитники, но это неправильно: раз уж власть взялась за проблему отлова и содержания собак, так давайте решать ее до конца. Мы вынуждены отвлекать свои средства, которые могли бы направить на развитие приюта. Например, пришлось отодвинуть по срокам программу начальной кинологической подготовки собак: легче искать хозяев для воспитанных животных, знакомых с элементарными командами. Проблема полного отсутствия средств на травмированных животных касается всех приютов, а в нашем случае дело осложняется еще и крайне несвоевременным финансированием. По прошлому контракту оно прекратилось в середине ноября. Долг начали гасить только в январе долями, и последнюю выплату за декабрь 2013 года мы получили в середине апреля, и то после обращения в областную телепрограмму «Вести-Иркутск». А ведь положенных денег и так не хватает».

Действительно, в отведенную каждому приюту годовую норму отлова 800 животных входят кроме впервые предусмотренных контрактом 80 кошек, 560 взрослых собак и 160 щенков. «Три месяца собак никто не отлавливал, зима и весна были теплые, поэтому щенков много. Звонят часто, и мы едем забираем — не скажешь же, что положенные 160 голов уже отловили».

Зачем нашей собеседнице эта головная боль? Отвечает: «Люблю животных. В детстве не было возможности иметь собаку. Теперь вон сколько одновременно!».

«Приют — не зоопарк и не тюрьма»

«Сталкер» — единственный приют, где вольеры предусмотрены на несколько однополых собак. Ведь в разрешенных нормами «одиночках» в кубометр психика животных постепенно разрушается. Да и на «проблемных» в поведении псов оказывают хорошее влияние спокойные собратья. В ближайшее время большая часть четвероногого населения «Сталкера» переезжает во вторую очередь приюта — в деревню Московщина, где обустроено 1,5 га площади, есть обширные места для выгула, занятий с кинологом (на прежнем месте будут жить кошки и травмированные собаки).

Татьяна Ларина говорит: «Стратегическая задача — занять животных делом. С волонтером гуляет собака, принесет палочку — и спрашивает глазами, что еще она может сделать. Для них быть нужными человеку — это счастье. Собаки прямо улыбаются, когда эту нужность чувствуют. Не должны животные просто сидеть в вольерах — приют не зоопарк и не тюрьма. И у каждого свои способности. Например, есть «успокаивающие» псы, от общения с ними давление снижается. Но занятия нужно искать для тех, кто остался у нас, так сказать, в сухом остатке. Приоритет — поиск хозяев. В этом тоже помогают зоозащитники и волонтеры. Из 500 отловленных за весь период животных осталось 103. Падеж был небольшой — около 20 щенков не удалось выходить».

Возвратов немного, но их приветствуют — спасибо, не выкинули. Судьбу устроенных бродяг волонтеры отслеживают. Отдают собак не первым же желающим. «Есть такие люди, которые готовы сразу же забрать собаку, узнав, что она породистая. Причем не глядя. Мы к этому осторожно подходим. Раз породистая, но ее выбросили — были же причины? «Ручки» здесь должны быть ответственные, терпеливые. Не отдаем щенка в том случае, если человек очень уж интересуется насчет гарантий будущих внешних данных. Где окажется щенок, если «не оправдает надежд»? А бывает, такой пес добрый и умный — ему особенно хочется найти лучшего хозяина».

После положенных шести месяцев «Сталкер» животных назад на улицу не выпускает. Татьяна Ларина считает — нет смысла. Сомневается она и в целесообразности поголовной кастрации кобелей перед предусмотренным законом возвращением на волю: стая такое животное уже не примет — а скорее уничтожит.

Стреляли…

Иркутск при всех недостатках этой работы входит в очень небольшой список муниципалитетов, где сами озаботились мерами регуляции численности животных. А вот мэрия Иркутского района до сих пор не взвалила на себя переданные областью полномочия — во всяком случае на конец апреля аукцион на определение подрядчика по отлову объявлен не был. В иркутские приюты часто звонят жители из Лугового, Маркова и других территорий, а также из садоводств — и их перенаправляют в районную администрацию.

Собаки плодятся, участились случаи отстрелов. У многих не выдерживают нервы. На днях в одном из садоводств мужчина пальнул дробью в собаку, которую приютила семейная пара. Благо не пострадала сама женщина, находившаяся рядом, а животное ослепло. Ряды догхантеров пополняются (хотя, как говорит Татьяна Овсяникова, оформленной организации у них в Иркутске нет, действуют отдельные «активисты»).

Численность бродячих животных  надо регулировать. Главное — не впасть в другую крайность. По закону природы при наличии еды на место уничтоженных животных придут другие. Например, подвалы некоторых домов в Иркутске заколачивают доблестные коммунальщики («Западное УЖКС») — для борьбы с кошками. Кошки умирают от голода, а вскоре в дома приходят полчища крыс. Вряд ли в полностью зачищенном от бродячих животных городе изменится способ обращения с отходами. И на помойках — а значит, везде — расплодятся далеко не белые голуби.

Наталья Антипина, «Байкальские вести».

На фото: В приюте «Сталкер»