Между землей и небом…

В «Галерее Виктора Бронштейна» работает выставка «Послание света»

У меня в кабинете уже много лет висит репродукция картины Марка Шагала: беременная лошадь везет в телеге козу и мужика в зеленом картузе. Мужичок кнутом резво погоняет кобылку, но что самое интересное, лошадь и телега ничем не соединены, разве только мыслью, все само по себе и отдельно одно от другого, и еще что примечательно, на шее лошади, вместо хомута ставшее дугой полотенце с бахромой. Сзади идет бабка и тащит на плечах маленького бычка, а на первом плане в правом нижнем углу — парочка недоуменных соседей судачат, показывая на них рукой.

Мастер решительного слова

Картина эта ко мне попала очень давно, лет тридцать назад, подарена была немцами, жившими еще в ГДР, когда была у них в гостях. Они обожали этого художника и сделали мне такой подарок. С тех пор она путешествует со мной во времени по городам и весям, по учреждениям, где за это время пришлось работать, и, соответственно, по кабинетам. Так что большую часть жизни Шагал всегда со мной, если можно так сказать, пусть одной картиной, но постоянно, все время на глазах.

Недавно в «Галерее Виктора Бронштейна» открылась чудесная выставка графических работ Марка Шагала «Послание света». Я взглянула на свою картину, улыбнулась и пошла на выставку, на счастливое свидание с Мастером.

Почти восемь десятилетий Шагал творил свой мир, в котором причудливым образом сплелись библейские легенды и персонажи из народа, среди которых он рос, формировалось его мышление и где позже из воспоминаний и детских ощущений начали возникать его циркачи и сказочные герои. Где «решительное слово» почти в каждой работе принадлежало ожившим предметам быта, простым ремесленникам или животным: беременным коровам, красным петухам, зеленым свиньям, многозначительным саркастическим козам — все увидено его добрым, ироничным глазом. Он органично и просто ввел небо  в быт, а быт и обывателей маленьких местечковых городишек пустил по небесам. И потому они сливаются в его воображении воедино, обнимаясь между собой, очищаясь от грязи и пыли под его поэтическим взглядом, потому что принадлежал Мастер к числу художников-кудесников, волшебников и фантазеров.

— Я сейчас прошлась по выставке. Она уникальна, — сказала на открытии министр культуры и архивов Ольга Стасюлевич, — это большое событие, причем удивительное. Прекрасно, когда в городе есть места, где можно душевно прикоснуться к прекрасному. У нас не много частных галерей и не так много музеев, и здорово, что есть такое пространство, где и удобно, и интересно, и просторно, и красиво, и модно. И когда происходят такого рода события, проекты, как открытие выставки Марка Шагала, я восхищаюсь тем, что это происходит у нас в Иркутске. Не многие регионы могут похвастать такого рода событиями. Выставка, еще раз повторю, уникальна, хотя некоторые работы неоднозначны, но то, что все они волшебны, прекрасны и удивительны, это так. Пусть ее посмотрят как можно больше зрителей, а потом приведут своих родных и друзей, которым они желают добра и счастья, потому что искусство этого Мастера заряжено огромной энергетикой и красотой.

Директор московской Галереи MustART Татьяна Хазова продолжила выступление строками Марка Шагала, которые очень хорошо объясняют все его творчество.

— Ключи от гармонии счастья мы держим в своих руках, — говорил он, — они находятся внутри нас. Искусство, которым я занимался всю жизнь, научило меня тому, что человек способен любить, что любовь может спасти нас. Цвет истины — это цвет любви, истинный материал искусства. Марк Шагал был посланником света, художником, вознесшим до небес животных и людей. И приблизившим до мирского и человеческого библейские образы, наделив их чертами ангелов.

Большое место на выставке уделено библейским сюжетам, и эта тема сопровождала его на протяжении всей жизни.

Верность первоистокам

Тема Библии в творчестве Шагала представляет особый интерес: выбор сюжета и его трактовка каждый раз показывают не только прекрасное знание текста Священного Писания, но и совершенно свободный взгляд на него. Взгляд, позволяющий художнику не просто иллюстрировать и комментировать текст, а отразить его образы и события, издревле заложенные в культурной памяти человечества, сквозь собственное мироощущение. Так, в образах ветхозаветных цариц зритель угадывает его возлюбленных, пророки наделяются автопортретными чертами, а в видах древних городов читаются пейзажи родного и горячо любимого художником Витебска.

В картинах Шагала есть и гротеск, и ирония, и мечта, и доброта. Именно в этих качествах находила воплощение его мягкая, романтическая душа. Только ему суждено было сделать убедительным путь от быта — прямиком в небо, из провинциального захолустного городка в мировое пространство. Его герои ведут себя произвольно, как им хочется: его люди умеют летать, дома — стоять перевернутыми, и только его коровам и лошадям дано было играть на скрипке. Небо, полет — главное состояние кисти Марка Захаровича Шагала. Причем только у него получается весь этот мир такой естественный, органичный, простой. И задаешься вопросом: почему? На это нет ответа. Просто он ни на кого не похож. Ему дано было открыть некий секрет глубочайших тайн жизни, путь от низкого — к высокому, при этом все время открывая в себе новое, совершенствуясь, но оставаясь верным первоистокам, корням.                        

С радостью и — грустью…

В 20-х годах прошлого века он уехал из России в Париж и прожил за границей большую часть жизни, но любовь к родине была неиссякаемым источником вдохновения и одновременно печали, а любимый Витебск и его жители стали его спутниками и персонажами многих полотен.

Сколько добра и света в картине «Сотворение мира»! В свободном полете в высших сферах носятся ангелы и трубят торжественные гимны, порхают «пары чистых и нечистых», птицы, рыбы, звери, люди, деревья. Все перемешалось в общем счастливом танце бытия и вымысла, реальности и фантазии, все устремлены навстречу солнцу и радости.

В литографии «Эсфирь» Шагал запечатлел одну из знаменитых библейских женщин. Возможно, прообразом явилась его умершая жена Белла, которая была музой многих его полотен. Брак с Беллой Розенфельд дал творчеству Шагала «высокую» тему — возможное единство земной любви и небесной. Сам Мастер писал, что очень долгие годы ее любовь освещала все, что он делал.

Образ Эсфири многие века вдохновлял художников, поэтов, драматургов. Ее писали Боттичелли, Рубенс, Рембрандт… У Шагала она домашняя, женственная, земная и величественная. Чуть приподнята она над землей, легка, воздушна, невесома. В ее глубоких черных глазах — приобщенность к тайне мироздания. Печально опущены ее красивые руки, трогательно глядит она вдаль, распустив волосы и головой доставая до солнца.

Старый еврей на первом плане в синем цветовом пятне, скрестив большие, натруженные руки на животе, чего-то ждет. Картина оставляет несколько тягостное настроение грусти, чего-то не свершившегося или, напротив, потерянного.

Зато как легко, обретши невесомость, влюбленная пара несется в вихреобразном движении-экстазе внутри пространства комнаты на другой его картине, воплощая свободный полет, любовь, счастье.

Шагал впитал в себя текст Священного Писания и трансформировал в образы глубоко личностные, которые соединяют в себе наивную непосредственность, целомудрие, жертвенную любовь и благочестие. В своих полотнах он всегда остается мудрым рассказчиком, видящим мир сердцем, открывая этот мир каждый раз заново, живым и полным тайны. С тихой радостью и светлой грустью взирает он на мир со своих полотен, где летают влюбленные, играют на скрипке коровы и лошади, а птицы поют гимны вечной любви. Так может видеть мир только человек большой, доброй, щедрой души.

Лора Тирон, «Байкальские вести».

Фото «Галереи Виктора Бронштейна».

На фото: «Сотворение мира»;

«Эсфирь»