Юбиляры: город и человек

2016-й — год двойного юбилея: 355 лет Иркутску и 100 лет иркутянину Борису Алексеевичу Демьяновичу. Значит, почти треть жизни города и человека идут в одном временном пространстве. Это пространственно-временная взаимосвязь в «Записках иркутянина», книге воспоминаний Бориса Алексеевича, вышедшей накануне двойного юбилея. Попытаемся проследить эту взаимосвязь, перелистав страницы воспоминаний.

Дом, в котором 26 февраля 1916 года родился нынешний иркутский долгожитель, стоял во дворе духовной семинарии. «Это был большой двухэтажный дом. Мы жили на втором этаже, а под нами жила семья Мышкиных… Я смотрю в окно, вдоль дома проложен тротуарчик в три дощечки. За ним расстилается заросший зеленой травой двор. По тротуару прыгает трясогузка и смешно помахивает хвостиком». Сегодня в здании духовной семинарии — институт развития образования, на месте зеленого двора — жилой комплекс, построенный во второй половине ХХ века.

Еще одно воспоминание: «Однажды на Пасху папа отвел меня на Тихвинскую площадь. Там были разные качели, карусели и даже кукольный театр. Везде стояли ларьки, где торговали пирожками, сладостями, китайскими липучками и тянучками». И далее: «Главной достопримечательностью площади был Казанский кафедральный собор. Он поражал меня своим величием и красотой. Здесь же стояла большая, красивая Тихвинская церковь». В 1932 году собор и церковь были разрушены. Площадь стали именовать имени III Интернационала, позднее — сквер имени С.М. Кирова.

О школьной поре: «В 1928 году я поступил в 5-й класс 1-й Ленинской школы у Московских ворот. В школе была введена новая система обучения, так называемый бригадный метод. Суть его заключалась в том, что класс разбивался на несколько бригад по 4—5 человек. Преподаватели ставили отметки не отдельным ученикам, а всей бригаде. В бригаде была специализация, т. е. каждый ученик отвечал за один предмет. Я отвечал за физику. Такая система обучения себя не оправдала, и вместо «бригадного метода» появился «дальтон-план». Бригады сохранились, но получили право самим выбирать предметы для изучения. Можно представить, с какими «знаниями» мы подошли к окончанию учебного года». Школьные здания, в отличие от храмов, не разрушались (1-я Ленинская сегодня школа № 72), были попытки революционизировать систему обучения, но время показало вред таких новаций, и в школу вернулись традиционные методы.

А вот и пересечения судеб: «Из одноклассниц мне особенно запомнилась Женя Дорогостайская — старшая из дочерей В.Ч. Дорогостайского, профессора госуниверситета. С ней я был знаком еще до школы, так как папа дружил с Виталием Чеславовичем, и я часто бывал у них дома…». К слову сказать, Виталий Дорогостайский, и вправду никогда не жаловавший советскую власть, был расстрелян в 1938-м как «заговорщик», «шпион» и «враг народа» (ни к одному из этих обвинений он, разумеется, не имел ни малейшего отношения). 

И наконец, глава «Улицы моего детства». Амурские ворота, бревенчатая водокачка, немецкое кладбище, извозчичья биржа, лютеранская кирха, разбитый памятник Александру III в музейном дворе — эти приметы Амурской и Большой улиц, как и особенности других иркутских улиц первых десятилетий прошедшего века, канули в пространственно-временное поле. Но благодаря изумительной памяти Бориса Алексеевича мы осязаем их материально-духовную суть, что очень важно не только в юбилейную пору «города/человека», но ежедневно, даже ежечасно.

Владимир Томилов,
специально для «Байкальских вестей»