Общественно-политическая газета Иркутской области
Выходит по понедельникам

«Когда в стране кризис — это импульс к развитию театра»

04 августа, 2015

Игорь Золотовицкий о друзьях-товарищах, о времени, о себе…

10.jpg

Поговорить с этим человеком было большой удачей. Во-первых, потому, что он излучает оптимизм и радость. Во-вторых, он — продолжение традиций МХАТа, где он работает более тридцати лет. Традиций, которые он получал, работая с легендами нашего театра и кино. И просто потому, что при его занятости, а он недавно приезжал в Иркутск на два дня со студентами Школы-студии МХАТ в рамках проекта «Молодой МХАТ — Сибири», он все же выкроил время, и мы поговорили. Речь идет о заслуженном артисте России, профессоре, известном актере театра и кино Игоре Золотовицком.

Игорь Яковлевич окончил Школу-студию МХАТ в 1983 году (курс Виктора Монюкова) и был принят в труппу Московского Художественного театра. Он много занят в спектаклях МХАТа имени А.П. Чехова, театре Et cetera, преподает в Гарварде. С 2013-го — ректор Школы-студии МХАТ, где выпустил уже несколько курсов. Среди его учеников такие известные сегодня актеры, как Антон Шагин, Максим Матвеев, Екатерина Вилкова, Полина Гагарина, Ярослава Карпович, Марк Богатырев и большая группа молодых артистов МХАТа. Но начинаем мы с истоков…

— Игорь Яковлевич, Вы часто вспоминаете детство?

— Детство пришлось на семидесятые годы прошлого века. Ташкент сложился в моем понимании как город эвакуированных людей. Очень многие ведь после войны не уехали, мои родители в том числе. Их привезли детьми, они там остались, прожили всю жизнь, и там теперь их могилы. Там жила Ахматова, Щусев там строил. И вообще, в моем детстве это был русскоговорящий город. Поэтому, конечно, детство вспоминаю, когда попадаю туда. Понимаю, какая страна была… Приезжаю на кладбище, многие могилы стоят не то что неухоженные, — за ними следят узбеки, русские, — а просто понимаешь, что родственников нет, многие уехали за границу… Ухаживают за ними чужие люди, но не дают зарасти. С одной стороны, печальное место, но ты там понимаешь и про детство, и про страну, и про людей, и про то, откуда мы все… И, абсолютно трезво относясь к тому времени, понимая все плюсы и минусы его, грустно …

— А зачем в жизни театр?

— Я где-то читал статистику, что средний обыватель бывает в театре один-два раза в жизни. А вообще-то, театр был и остается одним из немногих, а может, единственным из видов искусства, когда слово идет от живого человека к живому. Передается информация, передается история о сегодняшнем дне. И театр в этом смысле — самый современный, не поддающийся старению вид искусства. Уж сколько раз ему смерть предрекали: и когда появилось кино, потом телевидение, видео, компьютеры… Ан нет! Театр живет. Сегодняшний зал — подтверждение моих слов. Зрители ведь не на звезд пришли, они пришли детей посмотреть, послушать, узнать, кто такие… Понятно, Школа-студия МХАТ. Имя. Но ребята-то неизвестные, имен их нет на обложках, в телевизоре… А интерес к ним есть.

Вот это я считаю просветительством, а не то мракобесие, которым сейчас некоторые занимаются, думая о том, что они воспитывают молодежь, что-то им запрещая, что-то не разрешая, на что-то навешивая большой замок. Вроде как этим они воспитывают. Это тревожит, и такие запретительства, к сожалению, часты. Не коммуникабельность, открытость, толерантность, а именно запреты. Они не дадут ничего хорошего. Знаете, как Вольтер говорил: «Я с тобой не согласен, но я готов жизнь отдать, чтобы ты имел право это сказать». Прекрасно!

Я считаю: когда в стране кризис — это импульс к развитию театра. Именно в такие периоды он развивается наиболее продуктивно. Уверен, что вскоре будет еще более мощный театральный всплеск! Мы вот уже двенадцать лет с Женей Гришковцом играем его «Осаду». Кстати, мы были у вас в Иркутске несколько лет назад, показывали этот спектакль в драме Охлопкова. Так вот, многие люди, не зная, сколько лет спектаклю, думают, что мы выпустили его, как говорится, на злобу дня. Потому что текст актуален. Будто написан по всем сегодняшним событиям, связанным с Украиной. А там речь идет о греческих подвигах, вообще-то… Но так написан тонко, соединяя сегодняшний день с прошлым, что зритель невольно ищет аналогии.

Например, такой текст: «У нас осталась единственная возможность начать переговоры, вступить в мирный диалог». — «С кем? С врагами?» — «Почему с врагами. С оппозицией…» В этом месте зал притихает, размышляет. Что за текст? Зал всегда ищет аналогии, подтексты, где про него будут говорить, про сегодняшний день, в котором он живет, про то, что его беспокоит.

Взять сегодняшний наш спектакль, который мы к вам привезли. Это так просветительски, так современно, патриотично, такая любовь к своей стране. Вот это я люблю — не запретами молодежь воспитывать, а на любви.

— Вы правы, патриотизм, конечно, не лозунгами воспитывается… А как вы относитесь к театру-дому. Он изжил себя, это архаизм?

— Когда-то это понятие было «ноу хау» русского репертуарного театра. Отношусь к нему философски, с долей иронии. Во-первых, ко всему в жизни именно так и нужно относиться, с долей юмора и иронии. Как только такое отношение исчезнет – все, твои дела плохи! С другой стороны, в каком смысле с иронией? Мне в жизни повезло! Для меня театр всегда был домом, потому что все, что я делаю тридцать с лишним лет в театре, я делаю с родными людьми, потому что друзья — это родные люди. Мы можем разругаться, подолгу не встречаться, не разговаривать десятками лет, но когда мы делаем дело, мы — единомышленники.

Мы с Витей Рыжаковым второй спектакль делаем, вокруг меня — друзья, ученики, и в этом смысле для меня театр — дом. Не такой, когда в день встречи после отпуска собирается труппа и все улыбаются, обнимаются, целуются формально, хотя в этом тоже что-то есть от традиции. А вот для меня все-таки дом — это когда идут репетиции, когда кипит работа. Вот в этом мое счастье. Я не припомню ни одного своего спектакля, который бы делал вопреки, чтобы я не хотел, а меня заставляли. Может, только в молодости в массовке… Конечно, кому хочется в массовке играть…

А вот когда уже пошли роли, когда в моей жизни Рома Козак появился, царство ему небесное, ему на днях исполнилось бы всего-то 58… Мы с ним начинали. Даже антреприза, которую мы с Ромой делали, то же «Элькино золото», а состав какой был: Таня Васильева, Андрюша Панин, Саша Феклистов, Валера Гаркалин, Дина Корзун, Авангард Леонтьев, Лариса Кузнецова… У нас была такая мощная команда. А художник какой — Валерий Яковлевич Левенталь! Так что даже антрепризу мы делали как театр-дом. Все друзья были, люди близкие духовно. И, возвращаясь к театру-дому, я не считаю себя архаичным. И все эти споры о том, что репертуарный театр себя изжил и что пора «халяву» эту закрывать, я не согласен.

Другое дело, что провинции будет трудно выживать. Может, таким большим областным городам, как Иркутск, Красноярск, Новосибирск, где есть театральные традиции, полегче будет, но вот совсем маленьким городкам трудно будет держаться. Поэтому я за театр-дом в том смысле, о котором говорил выше. Хочется, чтобы власть предержащие понимали, что театр — это дело дотационное. Не футбол, а все-таки театр. А футбол — частное, при всей моей любви к футболу, как профессионального многолетнего болельщика. Театр всегда поддерживался в России властями, при императорах, начиная от Елизаветы, советская власть его поддерживала, да еще как.

Некоторые чиновники думают, что театрами нужно руководить. Вы читали в «Известиях» замечательную статью Вани Вырыпаева в середине июня, которую он опубликовал как ответ министру культуры Владимиру Мединскому по поводу правительственной культурной программы? Я под каждым словом Ивана подписываюсь. Почитайте, любопытная статья. Люди, которые работают в руководящих органах культуры, должны понимать, что это не руководство культурой, а создание условий для того, чтобы культура и искусство развивались. Но многие чиновники извращенно это понимают, только как приказы, указы…

Как Черчилль отреагировал, когда во время Второй мировой войны принимал бюджет Великобритании, знаете? Он очень удивился, не найдя в поданных ему бумагах раздела о культуре. «А где культура?» — спросил он. — «Так война же идет, господин Черчилль, денег на все не хватает». — «Но если на культуру нет статьи, так зачем мы тогда воюем? Мы ведь воюем, чтобы это было, а не для того, чтобы этого не было», — сказал он. Потрясающий ответ.

— Игорь Яковлевич, а есть человек, мнение которого вам всегда дорого?

— Это мои друзья. Мои старшие товарищи-актеры. Или, может, негласные учителя, наставники. Кто-то жив, кого-то уже нет: Вячеслав Невинный, Ия Сергеевна Саввина, Евгений Александрович Евстигнеев, такие культовые фигуры. Конечно, Олег Павлович Табаков, Авангард Леонтьев. Их много. Это не один человек. Это и мои дети, которые студенты, и дети мои родные — Алеша и Cаша.

— Самый ценный совет, который вы когда-либо слышали?

— Авангард Леонтьев мне как-то сказал: «Никогда не жди благодарности от учеников». Потрясающе. Вообще благодарности ждать не стоит. Делай свое дело, и все! Мама моя была человеком большой души и всегда говорила, что нужно поступать с людьми так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой.

— Это правильно, но не все так могут.

— Мне понравилась прекрасная фраза Петрушевской: «Я боюсь людей, которые знают, как надо. Потому что те, кто знает, как надо, устраивают ближнему репетицию ада».

— Она гениальна, за ней каждую фразу надо записывать. В данный момент что вас радует?

— А то, что Дима Брусникин хороший курс выпустил, и этот курс весь остается, становится самостоятельным театром. Департамент культуры выделил 22 маленькие, но зарплаты. Так что есть чему радоваться.

— Если мы вспомнили о Дмитрии Брусникине, осенью его ждали в Черемхово на фестиваль имени Владимира Гуркина…

— Да, я знаю. Он собирался, но прямо на сцене ему стало плохо, сознание потерял, лежал потом в больнице. Я ведь тоже с ним хотел ехать. Он дружил с Володей, очень его уважал, ценил, любил. Володя был прекрасный человек, драматург великолепный. Может, еще и приедем когда…

— В чем, по-вашему, счастье?

— Счастье только в работе. Испытывать от нее ощущение радости, да тебе еще и деньги за это платят! Поди сыщи такую работу. Хотя, конечно, волнуешься очень и за своих детей, которые тоже выбрали театральные профессии, и за студентов своих. Так много должно совпасть в этой жизни…

20.jpg

Беседовала Лора Тирон, «Байкальские вести».

На фото: Игорь Золотовицкий;

Игорь Золотовицкий и Дмитрий Брусникин

Поделитесь новостью с друзьями:

Комментарии